Бабьи россказни! не выдержал возмущенный Аскур. Никакой четырехпалый клевер не спасет тебя от стража. Есть только одно средство: ангвинум, змеиное яйцо.
Что за змеиное яйцо? спросил Ивар.
Его еще называют змеиным камнем. Такой камень есть только у высших древвидов, да и то не у всех. В определенный день лета змеи собираются на своих тайных полянах, чтобы сойтись в дикой пляске. Они сплетаются в живой клубок и начинают тереться друг от друга. От этого образуется зеленая пена, которую змеи своими хвостами сбивают в змеиное яйцо. Потом своим шипением они подбрасывают яйцо в воздух, пока оно не потемнеет и не застынет, превратившись в камень. В этот момент, пока яйцо не упало на землю, нужно поймать его в чистую белую ткань, быстро вскочить на коня и скакать изо всех сил к ближайшей речке с проточной водой. Потому что змеи будут преследовать похитителя с неудержимой яростью. И только проточная вода сможет остановить их.
И для чего же нужно такое яйцо? улыбнулся Ивар.
Много для чего. Оно излечивает от змеиного укуса, позволяет призывать змей, дарует победу в любых спорах, помогает снискать милость и расположение вледигов*
[*Вледигдосл. «владыка»]
Аскур продолжал повествовать о чудесных свойствах волшебного яйца, в то время как Ивар задумчиво глядел вдаль, за курган, где между изорванных ветром туч догорал лиловый закат.
День третий
На следующее утро Ивар проснулся с рассветом; как обычно, позавтракал с солеварами, захватил свой бурдюк и знакомым маршрутом направился к побережью. После полудня завьюжило и похолодало. Солнце скрылось за свинцовыми тучами, окрестные поля затянуло серой мглой. Сбившиеся в кучки промокшие овцы дрожали под пронизывающим ветром. Назло застенчивой весне, старуха-зима напоследок решила еще раз заявить о себе.
Вечером, едва волоча ноги от усталости, Ивар поужинал у Дайардина, а затем направился в корчму выпить пива и послушать, о чем говорят жители. В шумном полумраке корчмы ему удалось разглядеть кузнеца Фариера, мельника Тервела, Кивриса Нейдра и пастуха Оверета. Последний, с виду чем-то обеспокоенный, сидел у входа в одиночестве, отогреваясь горячим вином. По его простодушномулицу пробегала то тень сомнения, граничащего с раскаянием, то гримаса озлобления, то печальная пелена задумчивости.
Оверет сам пригласил Ивара жестом за свой стол. Ивар ожидал привычных расспросов, однако молодого пастуха, казалось, больше интересовало вино, нежели досужие пересуды. Через несколько минут неловкого молчания Оверет внезапно спросил:
Вот скажи мне, имралтинец: что более угодно богампасти скот или возделывать землю?
Ивар немало удивился такому вопросу:
Почему ты спрашиваешь?
Отец считает, что человек должен жить от земли. Засеивать ее, питаться ее плодами. А пастухи, говорит он, все сплошь бездельники и ленивцы.
А что думаешь ты?
Я думаю, что он неправ. Земледелец вспахивает бездушную землю, кладет в нее бездушное зерно, пожинает бездушные всходы и съедает их. И всю жизнь прикован к своему наделу: одно и то же изо дня в день. И тот вол, которого земледелец впрягает в плугон для него тоже бездушный. Ему нужно лишь, чтобы этот вол вспахал землю. Живое существо он превращает в бездушный инструмент.
А пастух?
А для пастуха животное есть и цель, и смысл его труда. Ему нужно, чтобы тот же вол рос здоровым, крепким, добронравным. Пастух вкладывает в животное силу, а земледелецзабирает. Кроме того, пастух постоянно в движении: сегодня он пасет свои стада на приозерном лугу, завтрана склоне холма. А самое главное: пастух не задавлен монотонным трудом, у него намного больше времени на то, чтобы размышлять, думать.
О чем?
Разве мало на свете вещей, о которых стоит подумать?! Почему человек смертен? Почему алчен и завистлив? Чего хотят боги? Что есть добро и что есть зло? Кто ниспосылает нам вдохновение?
Вдохновение?
Да, вдохновение, поэтический дар. Способность создавать новое. Или превращать старое в новое. Разве ты не слышал про Источник Нехтана?
Тот, из которого берет свое начало река сказочная речка Бойн? скептически усмехнулся Ивар.
Вот! В этом-то все и дело! оживился Оверет. Ведь о чем говорят древние книги? Что на некоем острове есть священный источник, о месте нахождения которого знает лишь бог Нехтан и трое его кравчих. Что над источником растут девять лещин учености, а в самом источнике плавают перламутровые лососи. И что эти лососи поедают орехи, падающие в воду с пурпурных лещин. И с каждым съеденным орехом на теле перламутрового лосося появляется новый «глаз мудрости». Тот же, кто не испугается стражей источника, отыщет лосося с девятью «глазами мудрости», сумеет изловить его и отведает заповедной плотиобретет поэтический дар, сравнимый с даром волшебников Другого Мира.
Да, что-то подобное мне доводилось слышать, кивнул Ивар. Осталось узнать, где находится та речка Бойн.
Ты дослушай! Ведь «бойн» на древнем языке означает «корова»! Понимаешь?
Нет. Что я должен понять?
Коровья река. Это же наш Коровий ручей! Там и лососи нерестятся, всё сходится!
Оверет, ты забываешь, что я всего лишь третий день на Эллане и понятия не имею ни о каком Коровьем ручье.
Ах да. Если от дома отца идти на север мимо Сумеречного пруда и вдоль реки Аверн, то мили через две увидишь, как она расходится надвое. Тот приток, что течет с западаэто и есть Коровий ручей. Если идти вверх по нему, увидишь заброшенную мельницу, за которой начинается Поющий лес. Вот где-то в том лесу и прячется исток Коровьего ручья, Исток Нехтана. Если, конечно, рядом с ним растут девять старых лещин, уже с меньшей задорностью добавил Оверет и продолжил:Нужно лишь сходить в Поющий лес и проверить. Что я вскоре и собираюсь сделать. Если хочешь, можешь пойти со мной, лососей там на всех хватит. Хотя дорога вдоль рекиона окольная, до старой мельницы быстрее дойти через Долину Туманов. Раньше по той дороге все из Оллтре ездили в Крейг, но сейчас люди предпочитают тропу вдоль побережья.
Почему?
А, бабьи сплетни да глупые суеверия. Поговаривают, мол, вернулась хозяйка Старого Тиса, старуха Дурнолл. Заметив вопросительный взгляд Ивара, Оверет пояснил:В Долине Туманов много тисовых деревьев. Примерно посередине долины, недалеко от тропы, растет исполинский Старый Тис. Старики считают, что это зловещее место, что где-то неподалеку находятся врата в Другой Мир. Рассказывают, что те, кто отдыхал или засыпал под Старым Тисом, либо умирали во сне, либо тяжело заболевали. А скотина, что отбивалась от стада и паслась у Тиса, вскоре издыхала в муках. Хотя я думаю, что овцы просто наглатывались ядовитых побегов.
И при чем же тут старуха Дурнолл?
Когда-то давно жила в Оллтре знахарка по имени Дурнолл. И была она уже в весьма зрелых годах, когда воспылала в ее сердце страсть к молодому рыбаку по имени Койги. Но тот отверг любовь Дурнолл и надсмеялся над ней. И все прочие жители стали насмехаться над ней и унижать ее. А потом ее нашли мертвой у Старого Тиса. Никто так и не понял, отчего она умерла: ни ран, ни других повреждений не было на ее теле. Лишь загадочная улыбка змеилась на ее посиневших устах. А на следующий день отправились могильщики забирать телоа его и след простыл. С тех пор это место и стало считаться зловещим. Говорят, что с наступлением темноты старуха Дурнолл, превращаясь в молодую девушку неописуемой красоты, переходит из Другого Мира в наш и подстерегает неженатых парней. А когда заприметит очередного простачка, то предлагает ему неземные наслаждения в Мире-под-Холмами, клятвенно обещая, что вернет его назад ровно через одну ночь. Когда же горе-любовник возвращается назад, беззаботный и довольный, то вдруг видит, что все изменилось вокруг: и жители в поселке ему незнакомы, и даже холмы по-другому выглядят. И понимает он, что время в Другом Мире течет совсем иначе, и что прошла не одна ночь, а многие-многие годы. И начинает он дряхлеть и стариться прямо на глазах, пока не иссохнет заживо и не рассыплется в прах, на этих словах Оверет скользнул взглядом за спину Ивара и заметно побледнел.
Убью!!! раздался с порога корчмы даже не крик, а утробное рычание смертельно раненого зверя. Ивар обернулся. Эсгис, старший брат Оверета, с длинным ножом в руке, змеящимися мокрыми волосами и перекошенным от ярости лицом, бежал прямо на него.