Судя по всему, ты и есть тот Ивар, что забрел к нам в Оллтре сегодня? Круглое веснушчатое лицо пастуха светилось радушием. Легкий ветерок трепал остатки светлых волос на его наполовину облысевшей голове. Маленькие подслеповатые глазки, короткий приплюснутый нос, круглые румяные щеки и приличных размеров животиквсей своей внешностью свинопас слегка напоминал своих питомцев, бродивших неподалеку.
И чем же я себя выдал? улыбнулся Ивар.
Ну, во-первых, вряд ли кто из наших стал бы пялиться в воду просто так среди бела дня. Разве что наш пастух Оверет, любитель поразговаривать с деревьями и камнями. Во-вторых, мне уже показали на тебя пальцем мои любопытные соседи. Ну и в-третьих: я просто-напросто знаю в лицо всех местных жителей, еще шире улыбнулся обладатель безупречной логики.
Твой разум слишком остер для свинопаса, слегка поддел Ивар своего собеседника.
Вот, даже приблудшие бродяги замечают это! отвесил ему свинопас той же монетой. На самом деле, свинопас я лишь отчасти. Да и тоне свинопас, а собиратель трюфелей. Селянин сунул руку в карман своего брэта*, достал оттуда сначала какой-то зеленый камень яйцевидной формы, потом темный клубень, похожий на крупную редьку. Держи вот, угощайся.
[*Верхняя одежда в виде шерстяного пледа, скрепленного фибулой или брошью]
Спасибо, поблагодарил его Ивар, кладя трюфель в свой мешок. А имя у тебя есть, собиратель трюфелей?
Батюшка с матушкой прозвали меня Киврис, Киврис Нейдр. Хотя, по правде сказать, матушки своей я никогда не видел. А ты к нам откуда?
Ивар вкратце рассказал свои злоключения последних дней.
И что собираешься делать дальше? поинтересовался Киврис.
Пока поработаю у Дайардина, а тампосмотрим.
Дайардин взял тебя к себе? удивился свинопас. Чем же ты ему так приглянулся?
Не знаю. Сначала вроде не хотел брать, потом передумал. Послушай, Киврис, а отчего про Дайардина и Рой говорят, что они будто бы странные?
Да я не сказал бы, что сильно странные. Хотя некоторые и считают их колдунами или навроде того. Дескать, они могут прозревать будущее и всё такое. Я лично думаю, что парочка совпадений еще не делает тебя колдуном.
А кроме Эсгиса и Оверета, других детей у них нет? поинтересовался Ивар.
Почему ты спрашиваешь? искоса взглянул на него Киврис.
Просто интересно, пожал плечами Ивар.
Вообще да, говорят, что когда-то у них было пятеро детей. Еще когда они жили на Имралтине. Но это было давно, во времена Великой усобицы. Что стало с остальными, никто не знает. Скорее всего, погибли или умерли от болезней.
А что за Великая усобица?
Об этом тебе лучше наш Дерог расскажет. Сам я неграмотный, пергаментов старых не читал, а у Дерога много этого добра. Ну или Дайардинон тоже должен кое-что помнить про те времена. В общем, сколько-то десятков лет назад случилась Великая усобица. Сам я тогда был еще безусым мальчишкой. Много городов и селений оказались тогда сожжены, много народу погибло от меча, голода и черной оспы. По крайней мере, так говорят. Но Эллана всё это почти не коснулось.
Сверху, со стороны поселка, послышался приближающийся стук копыт. Обернувшись, Ивар увидел Эсгиса верхом на белоснежном Форалефе. Вскоре тот остановил коня неподалеку от берега, окинул быстрым взглядом Ивара и, не спешиваясь, обратился к Киврису:
И снова здравствуй, сосед. Я всё по тому же делу Эй, эй, тпру, Форалеф, да что с тобой такое?! Всадник безуспешно пытался совладать с конем, неожиданно принявшимся громко фыркать и мотать шеей в разные стороны. Киврис с опаской отступил на пару шагов.
Сколько ни пытался Эсгис развернуть коня, Форалеф упорно поворачивался левым бокомк стоявшему у берега свинопасу. В конце концов, Эсгису пришлось отъехать в сторону, где, спешившись, он прошептал что-то на ухо коню и уже пешком направился в сторону Кивриса.
Не пойму, что за напасть с Форалефомуже второй раз на тебя ярится. Ты, Киврис, не с волками ли начал дружбу водить? оскалился Эсгис натянутой улыбкой.
Всякое может быть, пожал плечами Киврис. Пока по лесу набродишься, чего только к одежде ни прицепится. Может, и волчьей шерсти насобирал где.
Ладно, не об этом я, продолжил Эсгис. Что там насчет нашего уговора?
Уговора? поднял брови Киврис.
Ну да. Ты же мне обещал третьего дня. Или забыл?
Что обещал?
Да как «что»?! Или ты прикидываешься? Двенадцать золотых торкелей одолжитьне ты мне обещал? уже начинал сердиться Эсгис.
А, это Извини, Эсгис, совсем из головы вылетело. Конечно, конечно, обещалодолжу. Когда тебе нужно будет?
Ночи через три.
Хорошо.
На ярмарку завтра идешь? облегченно выдохнув, спросил Эсгис. В «скачках под конем» не участвуешь, часом?
Староват я для ваших забав. Силы уже не те. Лучше я на тебя поставлю.
Ну как знаешь. Удачного вечера, Эсгис вернулся к коню, ловко вскочил на него и тут же умчался в сторону поселка.
Завтра будет ярмарка? Где? поинтересовался Ивар у Кивриса.
С западной стороны поселка есть большой пустырь, неподалеку от дома Оверета. Там у нас обычно ярмарки и проходят. Приходи тоже повеселиться. Участвовать тебя, видимо, уже не допустят, ну да это Дерога со старостой дело. Хотя там и без того будет на что посмотреть. Ох, ладно, спохватился Киврис. Пора мне возвращаться к моим свинкам. До встречи, чужеземец! С этими слова свинопас неспешно удалился, насвистывая что-то себе под нос.
Остывшее солнце окончательное скрылось за верхушками елейа значит, пора было поспешать на ужин в дом Дайардина.
***
На просторной, освещенной десятком свечей кухне уже сидели за столом трое солеваров. Ивар подоспел как раз в тот момент, когда Рой разливала по мискам густой гороховый суп. Сквозь дверной проем Ивар мимолетом увидел некое подобие гостиной, с двумя резными стульями и лежавшей на столе толстой книгой в черном кожаном переплете. Рядом с книгой стоял семисвечный светильник с четырьмя зажженными свечками.
Закончив с супом, Рой расставила на столе миски с кусками вареного мяса и квашеной капустой, после чего, пожелав всем доброго ужина, удалилась. Самый молодой из рабочих поначалу пытался поговорить с Иваром о житье-бытье, но усталость быстро взяла свое, и ужин прошел в полной тишине.
Поденщики разошлись по домам, а вернувшаяся на кухню Рой отвела Ивара к месту его ночлега. Сеновал находился прямо за стеной дома Дайардина и, действительно, был довольно теплым. Удобно расположившись на чуть прелом, пахнущем спелой осенью сене, Ивар закрыл глаза, по-кошачьи потянулся и вскоре заснул.
***
Он видел, как вспыхнула белая Луна на черном, как гагат, небе. Луна все приближалась и приближаласьпока не заслонила собой половину небосвода. Он видел, как в глубине лунных впадин сверкнули два гигантских сапфира. Затем из-под них брызнула кровь. Камни полностью утонули в крови, но она все прибывала и прибывала, заливая белое лицо Луны. Кровь бурлила, кипела, взывала о мщении. Потом он увидел, как клокочущая кровь окружила четыре горящие свечи, подбираясь к ним все ближе и ближе. Послышалось ледяное шипение ветраи пламя одной из свечей, задрожав, угасло во тьме. Снова раздалось зловещее шипениеи вот уже вторая свеча дрожит, готовая сгинуть во мраке под напором леденящей стужи
Ивар испуганно открыл глазано увидел пред собой лишь темноту сеновала. В окутавшей его ночной тиши не было ни шипений ветра, ни кровавых морей на белой Луне. Он повернулся на другой бок и снова попытался заснуть. Но сон так и не пришел к нему в эти два предрассветных часа.
День второй
К полудню Ивар уже успел отнести пять тяжелых бурдюков, каждый весом пуда под три. Недалеко от морского побережья стояли навесы Дайардина, гденосильщики заливали рассол в бурдюки и откуда несли его к варницам. В варницах рассол сгущался до рапы, затем выпаривался на чренах или высушивался на солнце, постепенно превращаясь в розоватые кристаллы соли.
Итого десять медных торкелей, или половина серебряного. Негусто, но всё же лучше, чем ничего.
После обеда носильщики, как и большинство жителей Оллтре, отправились на пустырь у западной околицы поселка. Пустырь начинался от дома Оверета и заканчивался у подножия небольшого кургана, который жители поселка называли горсет. Чуть далее, на поле за горсетом, виднелись несколько вертикально установленных камней.