Михаил старательно застелил лежанку. Постельное белье светилось первозданной белизной и потрясающе пахло травяной свежестью. Прикосновение к нему согревало, радовало, бередило полузабытые чувства. Оценив контраст плохо отмытых пальцев на чистоте ткани, Михаил хмыкнул и осмотрел полученную одежду. Груэлл не баловал обновками.
Линээ, я за тобой, раздался веселый крик. По лестнице дробно отстучали сапоги.
Ктана пустите, возмущенно осадил бойцов Шарет.
А кстати да, пустите ктана, кивнул Михаил.
Женщины переглянулись и захихикали. Смех смехом, а за помывку в цивильных условиях с подобающим набором купальных аксессуаров ктан готов был обнять половину мира. Вторую половину он с новообретенной циничностью и столь же широким жестом предполагал послать на хренради десятка минут, спрессованных удовольствием в мгновения.
Совесть несвоевременно напомнила ктану о долге перед подопечными бойцами. И не умолкала стерва, пока он не закончил мытье и не спустился вниз.
Тебя спрашивают. Шарет указал на благообразного алькарийца, изваянием застывшего в коридоре. А я побегу
Михаил настороженно приблизился к незнакомцу:
Искали меня?
Ктан?
Он самый. Чем обязан?
Тебя ждет Совет. Незамедлительно.
Вот прямо такпосле баньки?
Я не совсем понял Эльф растерялся. Маска высокомерия и неукоснительного следования долгу сменилась симпатичным удивлением.
Веди. Быстрее сядем, быстрее выйдем.
Алькариец вознамерился что-то сказать, помотал головой, развернулся и молча вышел на улицу. Успокоительно махнув встревоженным бойцам, Михаил покинул казарму. Догнал провожатого, споро вышагивавшего к резному портику храма.
Часовые, завидев их стремительное продвижение, приободрились. Ножны холодно сверкнули солнечными бликами.
К кому?
Совет и Пиль.
Что, правда пил? буркнул Михаил. Благо его не услышали.
Сдайте оружие. Смерть не властна под сводами храма.
С необъяснимой тоской оставив меч в небольшой караулке, ктан миновал портик и ступил в высокий сводчатый холл, залитый ярким светом. В пронзавших витражи лучах мягко светились фрески на стенах, вилась замысловатыми формами ажурная лепка, драгоценные камни перемигивались разноцветьем бликов.
Следуй за мной, строго сказал эльф, ступая на мраморную лестницу. Далеко вперединад ярким блеском ступенейвысились огромные двустворчатые двери. Жди, я доложу.
Мне спешить некуда, ответил Михаил. И задумался над смыслом сказанного.
Алькариец скрылся за дверью. Вернулся через мгновениевряд ли он успел сказать хоть слово. Чувство формальности происходящего усилилось.
Совет примет тебя, ктан.
Михаил, следуя пригласительному жесту, шагнул через порог и замер, созерцая ненавистный амфитеатр залы. На трибунах в полумраке замерли силуэты алькарийцеввершителей судеб, радетелей всеобщего блага, дознавателей. На помосте в центре ярким пятном горел круг света. Искать, где расположиться, не приходилось.
Тишина стала всеобъемлющей.
Рассказывай, внезапно прогремело под сводами. Одна из «статуй» на трибунах шевельнулась, выказывая толику интереса.
Вы мне? вежливо спросил Михаил.
Не забывайтесь, юноша. Я Пиль, доверенное лицо Лехталя, сурово ответствовала тень. Расскажи мне
Историю? Их есть у меня, кивнул Михаил.
Как на духу он поделился с Советом доступными сведениями. Оставил при себе только догадкизапредельный официоз встречи не располагал к дружеской беседе. На вопросы эльфы поскупилисьуточнили пару незначительных деталей и вновь отодвинулись в сумрак трибун. Крайне нелюбопытные столпы Алькарийского сообщества.
Ваши дальнейшие планы? упорствовал Пиль.
Не могу ответствовать за других. А я найду третий Лозаннский. Встречусь кое с кем. Предвосхищая вопрос, Михаил добавил:С отрядным магом.
Могу я узнать зачем?
В ознакомительных целях. Он знает то, чего не знаю я.
Справедливо.
В свою очередь я хотел бы узнать, с кем еще из моего отряда вы хотите переговорить?
С каждым В свое время, задумчиво сказал алькариец. Отдыхайте и набирайтесь сил. На этом все.
Вам виднее. Михаил, не торопясь, покинул зал. Смысла во встрече с Советом он так и не нашел.
***
В казарме царила подозрительная тишина.
Где народ? спросил Михаил у приткнувшейся в уголке Линээ. Оторвавшись от подгонки амуниции, она небрежным жестом поправила волосывосхитительно чистыеи ответила:
Могу предположить, что в «Альзоле». Именем Совета нам выдали по тридцать золотых. Ваарка извлекла из куртки увесистый мешочек и перебросила ктану. Твоя доля.
А Трейч где?
Догадайся.
А ты почему здесь?
Ждала тебя. Проверяла снаряжение. Линээ тряхнула перевязью. Не люблю казенное.
Лады.
Михаил вернулся на улицу. Осмотрел гулкие просторы площади, тревожимые редкими стайками горожан и солдатской братии. У одного из бойцов, не торопливо шествовавшего с кипой тряпичных свертков под мышкой, ктан поинтересовался:
Улица Энталь далеко?
Пойдешь туда. Солдат рубанул рукой воздух. Мастерские почтенного Абу, от них пройдешь девять домов и направо.
Благодарю. Михаил устремился в указанном направлении. Пересек площадь, миновал величественные архитектурные изыски мастерских Абу, затмевавшие блеском Близнецов, отсчитал девять домов и ступил на извилистую улочку, уводящую в зеленоватую теснину квартала «Девяти крыльев» если верить указателю. Под указателем, напевая незамысловатый мотивчик, топтался годок.
Привет, подошел к нему Михаил.
И тебе здравствовать, пробасил птице-лев. В его глазах зажглись золотые блики солнц.
Не подскажешь, где твоих собратьев могут осчастливить стаканчиком?
Ты походишь на лепурца. Но неисповедимы пути Ло, зрение иногда подводит меня. Годок раскатисто захохотал. Островерхий домик впередина крыше символ Ло, над дверьми вывеска «Отрада». Не ошибешься. Бывай солдат.
Я не начал говорить Михаил вослед годоку и умолк. Бессмысленно спорить с небесами.
Достигнув таверны, он прислушался к нестройному пению, хохоту, перестуку и громогласному ору, доносившимся из-за крепких дверей. Заходить не хотелось. Пир годоков внушал опасениявойдешь на своих, а вынесут чужие. Михаил решительно толкнул дверь и шагнул через порог. Навстречу качнулся полуподвальный зал, задрапированный чадом десятка факелов. Гостеприимно потрескивал камин.
Мик, раздался вопль от стола, придвинутого к закрытому ставнями окну.
Пробравшись сквозь сумрак и тени, Михаил с облегчением присоединился к Трейчу, истреблявшему мясную нарезку под кувшинчик годокского. Обустроившись на пеньке, заменявшем лавку, ктан взмахом подозвал сновавшую по залу ваарку.
Чего изволите?
Нам маленький бочонок годокского.
Пять золотых. Ваарка ничем не выказала удивления. Взяла деньги и стремительно удалилась. Через минуту дюжий лепурец вынес к столику бочонок литров на восемь.
У тебя хорошая память Мик, сказал Трейч, разливая. Ты обещал, ты сделал. Мне нравится.
Вздрогнем. Михаил поднял потемневшую от времени кружку с истертым узором. Годокское обрушилось в желудок горячим водопадом.
Мик, я вот думаю Трейч задумчиво поскреб стол лапой. О тех, кто не сумел не дошел
Тоже думаешь, что в их смерти виноват я?
Во как! Трейч быстро разлил по второй. А мы гадаемкакая стрела тебя клюнула. Сторонишься друзей, смурной Ты сделал все возможное и даже больше. Осознай.
Некоторые с тобой не согласятся. Михаил залпом осушил кружку. Вопреки ожиданиям, алкоголь покоился в желудке мертвым грузом.
Кто? Годок в гневе приподнялся.
Забудь, отмахнулся ктан. Я разберусь.
Ты только скажи И еще, пока помнюмы хотим податься в Стегард. Через пару дней. Как думаешь?
Ты спрашиваешь меня?
Мы тридцатка, тыктан. строго сказал Трейч. В груди у Михаила чуть потеплело.
Наливай.
Он не планировал ехать в Стегард в роли ктана, но друзьяесть друзья. Без них на Груэлле никуда. И как бы ему не претила ответственность за чужие жизнион рад компании. Аминь.