Интересно, скоро там бахнет? Наверное, минуты две-три осталось. Сейчас происходящее воспринималось разумом, как интересный фильм или компьютерная игра. Как-то не верилось, что банальное утро понедельника может преподнести такой глобальный и неприятный сюрприз. Я был готов к бытовым мелочам вроде сорванного крана смесителя, к авралу на работе, к утренним пробкам, к задержке зарплаты в конце концов, но к такому это еще хорошо, что минимальный запас необходимых вещей под рукой оказался. Мелькнула озорная мысль, что вряд ли придется теперь доплачивать ненавистный кредит. В принципе, та часть содержимого бумажника, которая состояла из многочисленных скидочных карт, уже превратилась в хлам. Может, стоило вчера зарплату снять? Первое время наличка наверняка еще будет цениться, просто потому что все к ней привыкли, а потом потом, видимо, все как в книгах у Доронина или Шишковчукалюди начнут убивать друг друга за магазин с патронами, банку тушенки, новый рюкзак, в конце концов.
А может, пронесет? Может, все не так серьезно, как кажется и после удара сохранится централизованная власть, которая сможет быстро навести порядок, вернуть жизнь на мирные рельсы? Слишком уж мрачная картинка мира у меня получается, не хотелось бы
***
Быстро! Переводим вентиляцию на «автономку»! Раздался откуда-то из глубины зала крик Бурова.
Мимо нас пробежали в коридор несколько человек в синих спецовках и белых строительных касках.
Дизель вырубайте, цепляем аккумуляторы!.. Всем приготовиться! Как учились!..
Укрываемые резко, будто в самолете при аварийной посадке, наклонились вперед и закрыли головы руками. Сидевшая на соседней лавке девушка накрыла собой завернутого в пеленки малыша. Кто-то истерично закричал. Не раздумывая, мы тоже пригнулись и обхватили головы. Представилось на секунду, что через мгновение толстые своды потолка треснут, и нас завалит землей, вперемешку с железобетоном. А может, это не такой уж плохой вариант? По спине пробежал неприятный холодок. Мерное гудение дизеля прекратилось. Лампы моргнули, свет стал гораздо тусклее, и помещение погрузилось в полумрак. Наступила гнетущая тишина. Казалось, ее можно было потрогать, раздвинуть руками, но убирать руки с головы не хотелось совершенно.
Чтобы хоть немного отвлечься, я выдохнул, и начал считать в уме от двадцати восьми, в обратной последовательности. Привычка, помогающая мне успокоиться, с каждым годом увеличиваю число начала отсчета, равнозначно возрасту. В этот раз я не досчитал.
На цифре «22» раздался мощный глухой раскат, и бомбоубежище задрожало. С потолка посыпались штукатурка и пыль, лампы практически погасли. Раскат сменился утробным рокотом, стены завибрировали, снова кто-то закричал. Сорвался, бедняга. Да я и сам был готов закричать. Время словно исчезло, вряд ли я смог бы ответить, сколько все это продолжалось. Может несколько секунд, а можетбесконечность. Рокот переливался, накатывал волнами, словно подбираясь все ближе к маленькому мирку, в который превратился бывший командный пункт. А потом вдруг выключился. Не стих, не прекратился, а именно выключился. Как будто из компьютерных колонок выдернули кабель. И наступила тишина.
***
Проверить состояние инженерно-технических систем!.. ФВУ*, ДЭС**! Дозиметристамготовиться к замеру! Через двадцать минут, у двери номер один!..
Голос подполковника разорвал тишину, словно кумулятивный снаряд. Пространство моментально заполнилось звуками: отрывисто звучали команды Бурова, кто-то пытался успокоить сидевших рядом людей, плакали дети. Снова загудел дизель, разгорелись лампы. Меня ощутимо потряхивало.
Ну вот и все, ребята, прошептал Алан и опустил голову. Все. Конец.
***
На нарах мы лежали по очереди, каждый по два часа. Уже вернулись с поверхности дозиметристы, которые принесли хорошие вести: радиационный фон на территории Кедрового практически не превышал допустимую норму. А вот насчет всего остального дозиметристы выглядели так, словно увидели нечто очень хреновое. Мысль о том, что, возможно, все в порядке, сразу же улетучилась. Все было совсем не в порядке.
Я вытянулся на деревянной полке и смотрел в потолок. На свежей краске периодически появлялась капелька воды. Переливалась в свете ламп, набухала и срывалась вниз, звонко шлепая рядом с моей головой. Безумно хотелось выскочить из бомбоубежища прямо сейчас, прыгнуть в «Газель» и лететь в город. Прорываться к спасателям, разбирать завалы, оказывать помощь пострадавшим. Или наоборот, рвать когти как можно дальше, в глухую тайгу, где из цивилизациитолько линия ЛЭП и заброшенный пионерлагерь. Хотелось делать что-то, неважно что, лишь бы не лежать без дела на этой полке. Глупости. Логика и здравый смысл подсказывали, что ломиться в сторону городаабсолютно провальная затея. Пока неизвестно, куда прилетел ядерный подарок, неизвестна зона разрушений, да даже радиационная обстановка за пределами поселка неизвестна. Тем более, ветер в любой момент может поменять направление, и тогда мне обеспечен стильный, но смертельный загар.
С другой стороны, вечно сидеть на одном месте тоже не получится. С момента удара Буров так и не показывался, поговорить толком не удалось. Не думаю, что запасы в бомбоубежище рассчитаны на серьезный срок. Да и некомфортно отсиживаться. Все-таки спасатель, какой-никакой. Однозначнов город нужно. Но не сейчас. День, может два. Выйти к спасательным формированиям, предложить помощь, разведать обстановку. Завалы, пожары, огромное количество пострадавших. Наверняка, каждый человек сейчас на счету. Или все-таки уезжать в сторону Абакана и менее населенных районов? С такими мыслями я провалился в короткий и тревожный сон.
***
Подъем! Мужики, быстро за химзащитой и в коридор!.. Раненых принимать
Серега, дозиметр! Сань, накопительные возьми!.. Давай за мной!
Перевязочную приготовьте! «Чистых» сразу туда, остальных пока на обработку! Да хоть чем, только быстрее!..
Кто? Откуда?..
Хрен их знает, там два автобуса и «скоряк»! Только что приехали
Я подскочил и с размаху впечатался головой в потолок. Матерясь, спрыгнул с нар и побежал в коридор. Щукин и Алан рванули за мной.
Диман, че там? Взволнованно спросил Константиныч.
Да пока не вижу, подожди
В полумраке коридора мелькали лучи фонарей. Местные тащили в сторону входа складные армейские носилки, у некоторых на боку висели древние, еще советские санитарные сумки защитного цвета, с ярко-красным крестом. Проталкиваясь через толпу, мы добрались до тамбура.
Обе двери были открыты, стоявший на входе дозиметрист в простеньком респираторе и с доисторическим дозиметром ДП-5В кричал кому-то на улицу:
Чисто тут пока, чисто! У автобусов тоже, второй только «фонит» немного
Погнали наверх, раз там чисто? Предложил Щукин, и мы торопливо побежали вверх по лестнице.
Выскочив на улицу, я в первую очередь посмотрел на небо. Потом на часы. Потом снова на небо. 16:45. Темень дикая, не видать ничего толком дальше собственных рук!
В горле запершило, и будто появился какой-то комок. Я вдохнул, выдохнул. Закрыл и снова открыл глазаникакого эффекта. Комок стоял колом, а в груди расползался неприятный холодок. Вокруг творился полный швах, и в центре всего этого стояли мы, растерянно осматриваясь по сторонам.
Из второго автобуса, стоявшего чуть в стороне, вытаскивали раненных на складных брезентовых носилках. У многих из них на глазах белели свежие повязки, руки и ноги забинтованы. Видимо, световая волна, уже будучи на спаде, шарахнула по автобусу. По правде сказать, я до конца не понимал, как он сюда вообще доехал. Кузов новенького и совсем недавно белоснежного «НефАЗа» почернел до середины, краска вздулась и потрескалась. Оконные стекла в задней части отсутствовали в принципе. Относительно целая передняя часть, моргавшая «аварийкой», резко контрастировала с поврежденной, добавляя сюрреализма в и без того страшную картину.
Шофернемолодой мужик в клетчатой рубашке, сидел на пороге водительской дверцы, и, обхватив забинтованную голову одной рукой, другой отмахивался от паренька в синей куртке с надписью «скорая помощь» на спине.
А что там возле самой «скорой»? Мы подошли к новенькому «Соболю», возле которого крутилась перед раскиданной санитарной укладкой молоденькая девушка-фельдшер.