Спасибо.
Жазэль немного расхрабрилась. Она подошла вплотную к стене, поджидая удобного момента. Максуда они сразу заметили, поэтому подобрались поближе. Такой момент наступил, когда Амайанта, облетая вокруг Максуда в очередной раз, пролетала как раз над девушками.
Айя! позвала Жазэль.
Достаточно громко, чтобы богиня услышала. Та посмотрела вниз и полетела дальше.
Нужно поговорить! крикнула ей вдогонку девушка.
Амайанта зависла в воздухе. Потом лениво покрутилась вокруг своей оси.
Чего тебе, осломордая? бросила она свысока во всех смыслах.
Нужно поговорить.
Так говори.
Жазэль стиснула зубы и поманила богиню рукой. Та скривилась, окинула девушку взглядом, и все-таки спустилась. Клерк повернулась к Творящей и кивнула.
В каком состоянии Максуд? спросила Сандрин, глядя наверх.
Амайанта тоже задрала голову вверх, тщетно пытаясь найти там хоть кого-нибудь.
Это она кому? спросила богиня, так и не найдя в небе ничего интересного.
Это она тебе. пояснила Жазэль.
Клерк показала Сандрин пальцем туда, где находилась Амайанта, чтобы Творящая не задирала голову. Амайанта услужливо облетела их и остановилась с другой стороны. Теперь Сандрин будет говорить со стеной. Жазэль почесала бровь. Эта богиня бывает просто невыносимой.
Я переживаю за судьбу армии. Способен ли сейчас Максуд управлять ею? обращалась Творящая к стене.
Лучше, чем кто-либо из вас.
Лучше, чем кто-либо из вас. повторила ее слова Жазэль.
Сандрин на секунду умолкла. Некое возбуждение охватило ее. Она говорила с богом. Пусть и через посредника. Раньше она даже не задумывалась над этим, когда Максуд общался с богиней. Это воспринималось, как само собой разумеющееся. Теперь же она говорила с ней сама.
Мы отступаем, хотя могли сражаться. Половина способностей наших драйтлов он не использует. Машины только отводятся назад. А ведь в крепости они не смогут стрелять. Можно было применить их еще на первом рубеже, но он не стал. Луксоры вообще остались в казармах.
Жазэль открывала рот все шире и шире на каждую фразу Творящей. Неужели, все, что она говорила, правда? Максуд сошел с ума? У них и так войск, как кот наплакал, а он еще и разбрасывается ими. Те же мрачные ничего не делают. А Жазэль на собственной шкуре испытала, что они такое. Два раза, причем.
Он сказал, что мы будем еще отступать. продолжала Сандрин.
А мне он сказал, что эта армия не сможет выдержать натиска врага. Но она и не для этого. выпалила Жазэль.
Ему сейчас плохо. Наверное, его боль влияет на
Сандрин не смогла продолжить. Жазэль остановила ее жестом, выслушивая ответ Амайанты. Творящая натянула на себя каменное лицо. Судя по тому, как Жазэль повела взгляд вверх и в сторону, Амайанта улетела.
И что она сказала? спросила Творящая.
Жазэль почесала за ухом.
Ну, если выбросить из ее слов все ругательства и проклятия, даже то, где она очень интересно обозначила наше не совсем человеческое происхождение, то все сводится к тому, что мы две дуры. А она, богиня, сейчас полетит и пронзит Максуда молнией. Чтобы мы, две дуры, побыстрее сдохли и перестали, наконец, ее донимать.
Сандрин пожевала губу.
И она нас называла точно не дурами.
Жазэль покачала головой. Точно не дурами. Ладно. Остается только надеяться, что Максуд понимает, что делает. Сандрин провела девушку обратно через рубеж. Поднялась с ней на стену и велела идти на следующую. Она посмотрела по сторонам, когда осталась одна. Все Творящие ждали. Недалеко от нее стояла Тревизо. Черноволосая кивнула ей, как бы спрашивая, все в порядке? Сандрин показала большой палец. Пусть хоть внешне она будет выглядеть спокойной.
Один рубеж сдан врагу. За второй идет сражение. Творящая шумно выпустила воздух. Еще эта богиня. Могла она это все спланировать? Но зачем ей это? А кто может знать? Она ведь бог. Сандрин поняла, что у нее начинается паника. От этого в голову лезут странные мысли, которых бы никогда там и не было в какой-то другой, более спокойной, ситуации. Плохо только то, что Амайанта обязательно расскажет Максуду, что Сандрин в нем усомнилась и посчитала свихнувшимся. Остатки нормального настроения улетучились. Творящая вздохнула в очередной раз. Трудно вот так просто стоять и наблюдать, как сражается ее армия. Как уносят раненых. Как падают со стен мертвые. А она ничем не может помочь. Вернее, может, но не помогает. А от этого еще только хуже. Через десять минут Максуд скомандовал отступать. Сандрин узнала об этом, когда рядом появился быстроход. Он передал приказ маршала прикрывать отступление и помчался к другим Творящим. Фиолетовые глаза аннэ зажглись. Синие огоньки медленно раскручивались вокруг запястий. Она уже выбирала себе цели. На всех рубежах, кроме первого, на стенах в нескольких местах горели факелы. Именно там и можно присмотреть себе несколько жертв. Как только последний чемпион спрыгнет со стены, Сандрин выпустит стрелы. Или нет. Ее посетила другая идея. Творящая приготовила на правой руке синие огни. На левой она смешала их с белым цветом. Девушке показалось, что со второго рубежа чемпионы уходят уже не так слажено. Наверное, сказывается усталость. Или падение боевого духа. Амалионы нахлынули на стену. Сандрин создала широкий щит, разместив его горизонтально. Прямой не воодушевленный толчок. Очень сильный. Щит за пару секунд долетел до нижней стены и снес не меньше десятка амалионов, ломая им кости. Дальше Творящая выпускала стрелы. Первые чемпионы начали прибывать на стену. Они обходили ее стороной, чтобы не мешать ей выпускать стрелы. Каждый ее выстрелсмерть одного из их общих врагов. Того, что с мечом мог на них наброситься. Когда плотность чемпионов вокруг Сандрин возросла, она была вынуждена отступить. Не следующую стену.
Сандрин нервно шла через третий рубеж. Это рубеж уже широкий. Здесь есть постройки. Первый рубеж около двадцати метров. Чистое поле. Убивать амалионов там совсем просто. Второй рубеж такой же. Примерно. Третий рубеж уже наполовину жилой. Здесь находилось парочка бараков и несколько двухкомнатных домов, как тот, в котором жила она сама. И он был шире. Метров сорок, наверное. Конечно, четвертый и пятый рубежи еще шире. В длине стены каждый последующий рубеж уступал предыдущему. Но в площади совсем нет. Сандрин недовольно поднималась по ступеням. Два рубежа уже сданы врагу. И где этот алхимист? Почему Максуд такого высокого мнения о нем? Как он может им помочь? И почему не помогает? Странная битва. Творящая покачала головой, отгоняя темные мысли. Она посмотрела в одну сторону. Затем в другую. Остальные Творящие уже заняли свои места. Места для наблюдения. Иначе их Сандрин не могла назвать.
Все другие не военные жители крепости давно ушли со стены. Они теперь перебрались на пятую, последнюю стену. Заклинатели, водоносы, строители, даже луксоры. Все ушли выше. Сандрин покачала головой. Она слышала много рассказов об осадах. И ни в одном крепость так быстро не сдавали. Иногда на одной стене бои продолжались не один день, прежде, чем одна из сторон побеждала. Максуд же сдал уже две стены. За час. Наверное, меньшие по протяженности стены лучше оборонять. Творящая пыталась найти какое-то рациональное объяснение таким тактическим поступкам маршала. Ей не хотелось верить в то, что их армия настолько слаба, что за час проиграла уже два сражения. Или амалионы настолько сильны? Сандрин видела, как чемпионы сражаются на стенах. Она была уверена, что каждый чемпион только на первой стене убил по меньшей мере пять амалионов. А это пять тысяч синелицых. Но враг, казалось, вообще никак не почувствовал такой потери. А ведь еще сражались солдаты Азаниэля. Сам Азаниэль. А сколько сотен бойцов терял враг при переходе с одного рубежа на другой по пустому пространству? Сотни три лучников, почти десяток Творящих непрерывно выстреливали свои стрелы. Наверное, от пяти сотен до тысячи бойцов амалионы теряли просто покрывая пространство. Потом еще ставили лестницы и штурмовали стены. Все повторялось. Творящая не хотела даже думать о том, какое же общее число потерь у врага. За десять тысяч, вероятно. И они лезут и лезут. Она вздохнула. Может, не такие и плохие приказы отдает Максуд, раз ему удается выдерживать такое соотношение потерь?