Мысли старика промелькнули в голове Витаи тотчас же он увидел и тех, кому поклонялся старый шаман. Разгневанные получеловеческие-полузвериные лица, глядящие на землю, где убивали их служителявот что видел шаман в сером небе, и видение это было почти реальным.
Но остальные в небо не смотрели. Лейтенант, командовавший солдатами, что-то рыкнули тотчас один из них притащил факел, которым поджег сваленный в кучу скарб. Рухлядь, извлеченная из землянки, долго не хотела разгораться, но через пару минут все же вспыхнула.
Священник, оказавшийся рядом, осенил себя крестным знамением, то же самое проделали и прочие истинные христиане.
Лейтенант тихо произнес:
Попытаетесь ли еще раз, отец Иоганн?
Священник кивнул, правда, с большим сомнением:
Да, но он упорствует в своих заблуждениях. И все же следует надеяться на его благоразумие.
Какое уж тут благоразумие, проворчал лейтенант, когда священник нерешительно подошел к старику.
Готов ли ты покаяться и принять веру в господа нашего, Иисуса Христа?
Видно было, что этот вопрос он задает уже не в первый раз. И не в первый раз получает в ответмолчание.
Старик был сейчас уже далекои от священника, и от лейтенанта, и от солдат. Слишком далеко, чтобы вообще обратить на них внимание.
Один из солдатчернявый и слегка узкоглазый невысокий пареньначал довольно бегло переводить. Но и слова толмача старик проигнорировал.
Приступайте! Живей! прикрикнул офицер на солдат и зачем-то вытащил из ножен шпагу.
Его подчиненные немедленно повиновались, выстроившись напротив привязанного к дереву шамана с заряженными мушкетами.
И тут старик заговорил. Вит вдруг с ужасом понял, что этоголос не самого шамана, а тех, в кого он верил до самой своей смерти. И звучали слова вполне понятно не только для него, но и для всех, кто находился здесь:
Помните, что ни один из вас не проживет долее двадцати лун. Пятеро утонут в болотах, четверо умрут от ран, троеот мора и болезней, двоев огне пожара, ты же, старик пронзил взглядом лейтенанта, который сдавленно просипел: «Огонь!»будешь подыхать от голода, медленно, как паршивая собака. И ни один из вас после смерти не будет знать покоя, как не будет покоя никому, кто поселится здесь, пока не исполнится предначертанное, и не появится
Прогремели нестройные выстрелы, старик обмяк, повиснув на своих путах
Надо было рот ему заткнуть проговорил кто-то. Побледневший лейтенант даже не пошевелился
Вит медленно приходил в себя, сон, который, вроде бы, должен был сгинуть и исчезнуть без следа, явился ему в воспоминаниипричем совершенно реальный.
«Что же старик сказал, что?»пытался вспомнить Вит. Он вдруг почувствовал: этот сони есть ключ для того, чтобы понять, зачем он оказался в этом нереальном мире, и куда именно он должен держать путь. Не к дому, нетчуть дальше, туда, где пролегает сейчас Обводный канал. Именно там и было это проклятое место. Ночто же еще должен был сказать старец, как должно исполниться предначертанное? И как это предсказание связано с ним?
Вит чувствовал, что пророчество старца приснилось ему не зряза этим стоит нечто, что Вит обязан совершить в этом мире.
Может быть, он просто-напросто сходит с ума? Вот и голова болит так, что в пору взвыть. И все же, надо идти, как бы трудно ни былосейчас, по крайней мере, перед Витом вдруг появилась некая конечная цель. Пусть пока что совершенно неясная.
Каждый шаг давался с трудом, но он шел и шел в том направлении, где должна была находиться Никольская церковь, а от нее до его дома и дальше, до Обводного, будет рукой подать. Ну, не совсем так, конечноно теперь каждый шаг приближал его к цели.
Никакой Никольской церкви Вит не увидел. На месте, где она стояла, в небо бил огромный столб ослепительного синего цветатакого чистого и прозрачного, что юноше захотелось отвести глазаслишком ярким было это зрелище. Чем-то оно напоминало свечение, которое он уже виделвначале на месте «Макдональдса» около Пушкинской, а затемна Васильевском, когда он бежал, спасаясь от монстра из метро. Но там оно было тусклым, слабым и едва заметным.
Вит некоторое время стоял, раздумывая, что бы это могло означать.
Стоп, да ведь там, где сейчас построили «Макдональдс», до революции размещалась часовня! Об этом в свое время даже писала одна бойкая газета, которую раздавали в метро. А на месте второго источника свечения в том, прежнем Петербурге стоял лютеранский храм, так полностью и не отремонтированный.
Теперь все становилось на свои места. Свечение, устремленное к небуэто энергия тысяч и тысяч людей, обращенная ввысь. А там, где оно потускнело и ослабло, церкви в реальном мире были разрушены или закрыты. А может быть, правы те, кто считает, что в прежние времена храмы возводились не просто так, а именно там, где сильнее всего энергия Землизнали люди в прежние времена секреты, которые напрочь позабыты в нынешнее цивилизованное время.
И вновь Вита коснулось ощущение безопасности и спокойствия. Ему захотелось дойти до источника свеченияи остаться где-нибудь неподалеку. Больше того: он понял, что и его болезнь если и не пройдет полностью, то, хотя бы, станет не столь тяжелой.
Вот только теперь он не мог, не должен был позволить себе такой роскошине выполнить того, к чему шел. Страшная загадка, которую он увидел во сне, не давала покоя. И не даст, пока он не найдет ответкаким образом его страшный сон связан с ним? А в том, что такая связь была, Вит теперь не сомневался.
Впрочем, Никольской церковью, точнее, ее отражением на кромке, Вит любовался недолго. Через несколько десятков шагов его поджидал такой сюрприз, что юноша на некоторое время забыл даже про головную боль и про свой сон.
Справа от него должен был располагаться Мариинский театр. Но привычного с детства огромного зеленоватого здания Вит не увидел. Вместо него все пространстводо канала и дальшеоказалось ровной площадью, покрытой песком. И на этой площади стояли пирамиды, сфинксы и даже одноэтажное строение, похожее на аляповатый дворец какого-нибудь восточного владыки. А сфинксы были почти точной копией тех, что остались на набережной Невы.
Было в этом нечто настолько неестественное и невероятное, что Вит не выдержал, и при всем своем подозрительном отношении к сфинксам и прочим чудесам этого мира решил подойти поближе.
Стоило ему ступить на песоки юноша почувствовал, что свитер на немсовершенно лишняя, более того, просто вредная деталь. Неожиданно нахлынувшая жара оказалась просто невыносимой. Солнце палило с высоты так, как никогда не бывает в Петербурге, даже летом, когда термометр сходит с ума.
Вит стянул с себя свитер и рубашку (котенка пришлось нести в руках). Но это почти не помоглосолнечные лучи были просто убийственными. А ноги увязали при каждом шаге в раскаленном песке.
Странно, но при приближении к сфинксам он не почувствовал ничего, что было на набережнойни призрачного взгляда, ни презрения к жалкому человечишке. Как будто бы эти безмолвные существа, ожившие в здешнем мире, были здесь всего лишь декорацией.
Вит с трудом подошел поближе к одному из чудовищкаждый шаг давался ему очень нелегко, песок скрипел на зубах. И тут же убедилсясфинксы и в самом деле были декорацией, не более того. И пирамиды вместе с дворцомтоже. А рядом стояло то, что (по мнению художника) должно было означать заброшенный храмВит направился в ту сторону, по крайней мере, «храм» давал неплохую тень. И удивленно уставился на изображение Осириса. В точности такое же бесстрастное лицо, как у здешнего египетского бога, Вит как-то видел в журнале «Вокруг света». Вот только там подпись под фото гласила, что этостатуя Будды откуда-то из Лаоса или Тайланда.
И, тем не менее, была у этой площади какая-то магическая притягательная сила. Виту казалось, что вот-воти здесь появится процессия жрецов, приветствующих полководца, возвратившегося с победой над соседями И сам фараон выйдет благодарить своего слугу. И тогда не будет никому интересно, так или не так одевались фараон, воины и жрецы, правильная статуя стоит в храмеили же нет. И он окажется в самом центре событий, которые, быть может, никогда не происходилино эти события сделались куда реальнее настоящих
«Аида», вслух произнес Вит. Ну, конечно, «Аида»
Теперь все встало на свои места. И не важно было это бредом или нет. Декорации словно бы ожилиот одного лишь названия оперы, прославившей театр.
И юноша совершенно не удивился, увидев вдалеке бегущего в его сторону огромного кота, размерами едва ли уступавшего не слишком крупному тигру. Может быть, по мнению художников, так и должны были выглядеть боги пустынной страны?
Но зверь оказался намного реальнее, чем все декорации. И он, судя по всему, охотился. Причем не на кого-нибудь, а на человека, который забрел туда, куда не следовало.
«Это, наверное, мираж, устало попытался успокоить себя юноша. Я сейчас закрою глаза, а когда откроюего не будет»
Он так и поступил, однако чудовищный зверь, обогнувший несколько сфинксов, и не подумал подчиниться такому, казалось бы, нехитрому мысленному приказу.
Но, с другой стороны, он и не спешил накинуться на беззащитную жертву.
Вместо этого саблезубый кот остановился поодаль. И тут Вит заметил некоторую странностьи решил, что с ума он все же сошел. На загривке саблезубого спокойно размещалась крупная кошка, причем самая обыкновенная, из породы «домашняя Дворовая». Кошка деловито спрыгнула и направилась к Виту, неприязненно подергивая лапкамипесок, вероятно, показался ей слишком горячим.
А потомза какие-то доли секундыс саблезубым произошла трансформация. Вит так и не понял, как именно это случилось, но через мгновение вместо доисторического чудовища на площади появился самый обыкновенный парень хипповского вида, совершенно не вписывающийся ни в какие декорацию
Ну, и дал ты прикурить! тяжело дыша, парень подошел к Виту. Было видно, что устал он до крайности.
Живой? Парень улыбнулся, и улыбка эта оказалась доброй и открытой.
В-вроде, живой, пробормотал Вит. А где я? И вы кто?
Котенок, заметив кошку, которая и не думала исчезать или превращаться во что-либо, спрыгнул из рук Вита и деловито протопал к ней, стараясь не выходить из тени. Кошка ласково замурчала, котенок что-то пискнул, казалось, звери ведут свой, непонятный людям диалог.
А тырекордсмен, парень, продолжал «хиппи»-оборотень. Бегать по кромке больше суток, да еще болтаться в метро Такого я что-то не упомню. Значит, слушай, я тебя сейчас отсюда вытаскиваю, а про все остальное узнаешь уже после. Не бойся, не скушаю. Хотел быдвадцать раз успел бы съесть. И как ты жив остался?
Воды бы, пробормотал Вит. И мне надо идти
Куда это тебе идти? Голова уже болит? Вижу, еще как болит! Так вот, останешься здесьбудет хуже. Там, по крайней мере, за тобой присмотрят. Не бойся, все будет хорошо!
Я заболел? спросил Вит. Чувствовал он себя и в самом деле ужасно. Это простуда?
Похуже простуды. Просто кромка она чужаков не любит. Даже таких, вроде тебя, которые могут по ней ходить. К ней постепенно привыкать надо. И ейк тебе. А такпопрыгал бы здесь еще денеки до свиданья. Ладно, надевай рубашку, и пошли. Твой зверь? спросил он, указав на котенка, которого уже принялась по-матерински вылизывать Лукреция.
На вокзале подобрал, ответил Вит.
Будет твоим. Забирай егои уходим.
У Вита крутилось на языке сотня вопросов, но задать их он не могслишком болела голова, слишком было тяжело ворочать языком, слишком палило солнце в этом уголке пустыни
Он послушно взял котенка на руки и поплелся вслед за парнем. Переход произошел мгновенно и почти нечувствительно. Виту казалось, что в спину ему все еще светит жаркое солнцеи тут же он увидел широкую улицу, и остановку, к которой подходил трамвай.
Это было настолько неожиданно, что он невольно шагнул назади уперся спиной в стену.
Вот и постой тут, кивнул ему парень. Сейчас прибудут, он достал из кармана мобильник. Алло, Рэкки? Хорошие новости! Я его не упустилУ Мариинки! Да, пускай флягу с водой захватят для нашего юного героя! Далеко пойдет!
Он подошел к Виту.
Все, дружище, можешь расслабиться и радоваться жизни. Сейчас за нами приедут
Кто? вяло спросил Вит.
Не кто, а что«жигули». Само начальство на тебя поглядеть хочет. Считай, ты уже зачислен в «Стражу»
Вит хотел спросить, куда именно его зачислили, но голова закружилась, и ноги сами собой подкосились. Кору стоило труда удержать парня, чтобы тот не рухнул на асфальт.
«Жигули» появились минут через пять.
И выскочил из них не кто-нибудь, а парень в очках и кожаной курткеглава «Утгарда» собственной персоной.
Привет! кивнул он Кору. Это наш рекордсмен?
Он самый
Рэкки подхватил Вита, который начал заваливаться на асфальти Вит в одно мгновение оказался на заднем сиденье машины. Туда же последовали и Лукреция с котенком.
Тебе тоже помочь? обратился Рэкки к подчиненному.
Сам дойду, хмуро проговорил Корвин, который только теперь, после звонка по мобильнику, понял, насколько устал. Но уже в салоне у него хватило сил на вопрос:
Что там Темный?
Наверняка будет ему взбучка от своего шефа, ухмыльнулся Рэкки, обернувшись со своего кресла. Ты там ничего странного больше не заметил?голос шефа «Утгарда» прозвучал почти торжественно.
Гдена кромке?
Нет, когда следил за магом.
А что надо было заметить?
А то! Там было двое потенциальных «кромешников»! Двое, Кор! А с ним, Рэкки кивнул в сторону откинувшегося на мягкое кресло Вита, с ним уже трое! Ты такое можешь припомнитьхоть когда-нибудь раньше? Три «кромешника» обнаруживаются за одни сутки! Это для мира многовато, не то что для Питера! К ним уже выслали две группыАльдис с Волколаками и Таньку с ее приятелем. Придет шеф Сообщества Темныхя ему проставлюсь, честное слово, хотя терпеть не могу урода. Это ж, считай, он нам их подкинул.
А он придет? голос Корвина был вялым, глаза слипались сами собой.
Куда ж он, уродец, теперь денется?! После того, что натворил Прибежит ко мнегрехи свои замаливать. Знает ведь, что одно слово о вчерашнеми пойдет, как миленький, к Посредникам. А там с ним церемониться не будут, надо думать.
Посмотрел, что с ним? Корвин кивнул в сторону Вита. Он ведь уходить не хотел. И ведь не сказать, что ему на кромке сильно понравилось.
Обычная вещь: еще чуть-чутьи ку-ку! беспечно сказал Рэкки.
Пока шеф «Утгарда» беседовал с засыпающим Корвином, машина пролетела мост, который здесь, в текущей реальности, назывался все же не Николаевским, а Лейтенанта Шмидта, а затем «Жигули» вырулили к Петроградской. Молчаливый шофер вел машину среди узких улочек, причем сказать, что делал он это профессионально, значило бы просто промолчать.