В позднем хлебнике на широте Татары уже ощутимо дыханье осени. После дождливых дней небо прояснилось. Солнце согрело поля и леса, но ветерок несёт прохладу, а средь зелёной листвы там-сям уже видны жёлтые пятна увядания.
Встревоженная людской суетой, топотом, станционным гамом, гудками и шипением паровиков, Миса возилась в коробе и просилась на волю. Значит, сержант, утешай кошку. И не своди глаз со штабс-капитана.
Так и будешь на меня глядеть всё время? не сдержавшись, тихо и зло спросил Вельтер в зале ожидания.
Покорнейше прошу простить, ваше благородие. Не могу иначе.
А в поезде? Ехать долго.
Густого кофею напьюсь, чтоб не спать.
На все дни не напьёшься, первым с ума сойдёшь.
Справлюсь, ваше благородие, не извольте сомневаться, с упрямой уверенностью ответил сержант.
От мысли, что в голове заложено нечто, колдовски внедрённое, Вельтера в который раз слегка передёрнуло. Забыть бы все слова Ножа, уйти, скрыться Воображение быстро подсказалокупить штатское платье, снять мундир и безымянным пассажиром потеряться в пересадках.
Штабс-капитан тотчасс усилиемодёрнул себя. Это как шёпот из ниоткуда. Он подсказывает путь безумцу, наставляет и руководит.
Был миг, когда сознание своей неволи стало невыносимым. Но и тут чужое нечто удержало, отвело Оно не позволяло уклониться, оно подчиняло.
Куда влечёт-то? заботливо спросил Нож вполголоса. Может, цель какая вам открылась имя или знак?
Столица, бросил Вельтер отрывисто, глядя в окно. По перрону прошли два чистеньких господинчика, одетых для загородной прогулки. На поводках они держали пегих поджарых свинок в шлейках и кожаных намордниках.
Большой дом за оградой, продолжал штабс-капитан короткими фразами. Больше ничего. Кажется, остальное я пойму, когда увижу дом. Похоже на ступениодна, другая, третья
Чуть что новое откроетсясразу скажите. Если печать говорить запрещает, то напишите на листке.
Ежеминутная опека бесила Вельтера, едва не выводила из себя. Одному богу известно, чего стоило не наорать на сержанта, когда тот заводил речь о печати. А дальше? ночью? если Нож задремлет?.. Рукоятью револьвера по голове, открыть дверь, скинуть с поезда
Но этот темноглазый парень с грубыми, рублеными чертами лицаединственная надежда не сойти с рельсов разума, как паровоз без машиниста.
«Убей его. Избавься!»намекало изнутри.
«Нет, нет тогда меня ничто не удержит от чего? Что там, на следующей ступени?»
За горожанами, ведущими свиней, прошли деревенские мужики с плетёными коробами на спине. Чуть погодя господинчикибез животных, зашли в зал. Огляделись, отыскивая на скамьях свободные места, и подались в сторону Вельтера. Свежие, плотные, румяныекак братья, они приветливо улыбались:
Позволите присесть, гере штабс-капитан?.. Ради знакомства? Один достал стальную фляжку, отвинтил колпачок-стаканчик. За Молот армии!
Между боями с кошкой промышляете? спросил второй, кивнув на переноску. Чуткий зверь, но капризный. Хрюшки послушнее, и прокормить их проще. Велик ли урожай?
Вы охотно выпив виноградной водки, Вельтер вначале не понял вопроса, за грибами?
В точности так. Полгода минуло, леса вокруг зоны целыпора собирать вырыши. Кротов вы взаперти держите, благодаренье Богу, а споры споры разносятся на сапогах!
Вырышами не увлекаюсь. С истинными трюфелями не сравнить, вдобавокинопланетное семя
Это заблуждение, гере! с жаром возразил второй брат-грибник. Вкусноты неописуемой! Тают как масло Господа учёные научно доказаливырыши полезны и питательны.
Поддельные они и жёлтые, глухо подал голос Нож. Годятся только цену сбить.
Из бакалейных приказчиков будешь? мельком взглянул на него румяный коммерсант. В ценах ты не докапроторговался, раз попал в жандармы
Снаружи колокол возвестил о прибытии поезда.
Вернусь на фронтвелю солдатам сапоги карболкой мыть, холодно молвил Вельтер, вставая. Чтобы чужепланетную заразу по стране не разносили.
Поздно, любезный штабс-капитан. Тогда придётся взорвать все лучшие ресторации!.. Война войной, но от кротов и польза естьскажем, батареи для дирижаблей. Как бы мы без них летали?
Мой поезд, господа. Спасибо за угощение, желаю здравствовать. Успеха вашим свиньям!
Поди, вырыши краской кондитерской мажете, чтоб побурели и за трюфели сошли? обронил Нож на прощание. Знакомый штукарский приём. Не в тюрьму, так в жандармерию прямой дорожкой жду-с!
Состав, шедший со степного юго-запада, был собран из трёхосных отсечных вагонов. Каждое купе отдельно, с дверями на обе стороны, в торцекондукторская будка выше крыши. Нож предпочёл бы, чтоб вагоны были коридорные, красно-имперского типас одной дверью за штабс-капитаном легче уследить.
Поставив ногу на подножку, Вельтер остановился, глядя на свой сапог. Надраен ваксой до блескаи всё же по краю подошвы видна узкая полоска сухой грязи. Где-то ступил в лужицу
Споры, вырвалось у него.
Что, ваше благородие? Нож, недослышав, подался вперёд.
Мы сами носим эти семена. Вроде почти победили, а отмытьсяуже поздно
Так это ж с первой войны ещё
«Что мы, победители, несём на сапогах? какую чуму тащим в дом?.. Что я несу внутри?»
Смотри за мной, братец, в оба глаза. Я за себя не ручаюсь.
H. Звёзды вместе
В предрассветный час у реки зябко и туманно. Унылую даль длинной улицы на окраине застилала сизая дымка, терялись в синеватой полутьме дома и мостовая, только рельсы поблёскивали. Поднимались к небу дымки пекарен, плыли дразнящие, аппетитные запахи горячих булок и мясного жарева. По тротуарам редкими тенями двигались люди в картузах и куртках. Сменив запальник на шесте гасилкой, от столба к столбу плёлся фонарщик.
Понурые лошади тянули вагон конки. Сонливо кивал кучер, посапывал на скамье дремлющий кондуктор. Пассажиров было трое.
Нашли, когда взлетатьв свояк-день, спозаранку, ворчал Сарго, хмуро позёвывая и поводя могучими плечами. Со вчера всё закрытони табаку, ни водки в дорогу не купишь Знал бы, заранее б фляжку налил. И ещё вопрос, куда нас повезут. Я что-то не понял Второгокакая такая «экспедиция по святым местам»?..
Задаром съездим за море, вздохнул Огонёк мечтательно. Здесь захолодает, там теплынь
Теплыньесли на север махнём, поучительно заметил Сарго. А то есть старинные монастыри на юге, у моря Студёного. Колотун обеспечен! Но тогда сказали бы: «Брать тёплую одежду».
Одно терзало Огонькаот Лары ни словечка.
Вернее, слово от неё пришло, но очень странное.
В ожидании визита к статс-секретарю, пока Удавчик Тикен шнырял по игорным домам, а Сарго с Касабури состязались в тирах, Огонёк забежал в батальонповидаться со своими, взять именной пистоль и выпросить минуту посидеть в шлеме. Сорокамильный обруч не доставал до Гестеля, а вещать с чего попало, второпях и без наводкинесолидно; вдобавок можно налететь на слухачей и заработать нагоняй от вахтенного офицера: «Вас, кадет, на акцию послали, а вы шуры-муры затеваете!»
«Какая-то Эри, улыбался Голубь, желает тебе всего доброго. Но её привет передала Ласточка та, бургонская».
Вот тебе раз!
Язык не повернулся спросить: «А для меня она сказала что-нибудь?»
Не сказала. Голубьмедиум; у вещателей не полагается замалчивать депеши. Особенно личные.
Со шлема Огонёк прослушал, потом робко вызвал Гестельно то ли был неподходящий час, то ли Лари такая упрямая Он уловил дежурного по школе и двоих в шлемах, позвал шёпотом: «Ласточка» Ответа не было.
«Она пошутила насчёт Эри или честно? Тогда я ни черта не разберу! Если б они ссорились да ни за что б одна другой не помогала!»
Пока он терялся в догадках, Сарго рассуждал, щурясь на тёмный дощатый полоток, словно вспоминал карту:
Святой град Девин ближе к экватору, чем Руэнмиль на тыщу. Там ещё лето в цвету, благодать Насчёт гульбы в земле Радуги строгопатриаршая полиция бдит, как за ересью. Но монастырским винцом угоститься, во славу Громазапросто! У попов на вина Золотой Лозычетверной налог за иноверие, а на свои«престольный грош», наценка чепуховая, пей до полного благоговения Я в том краю свой первый стакан опрокинул.