Свободна, иди, отмахнулся принц обнажённой рукой, державшей сигару. Два дракона под сенью единой имперской короны, вытатуированные ниже правого плеча, шевельнулись как живые.
Новости царапали, словно камешек в туфле. Лысый генерал Купол добивает кратер на Красной половине, в Эстее. Он завалил траншеи и подземные ходы трупами царских солдат, теперь его ждал орден и как бы не звание генерал-майора.
«К дьяволам! Разве это победа?.. за одного бойца-кротапять красноармейцев! А с отравленными, раненымитри отборных полка выкошено подчистую Теперь срочно ищут пополнениеа где взять время, чтобы обучить? Скоро будут затыкать кратеры белой гвардией, легионерами царя Яннара Видимо, стоило подать отцу меморандум о новой стратегии. Кроты против кротов. И отдельный истребительный аэрофлот Нет, поздно. Теперь меня слушать не станут. Ныне торжествует Купол»
Из Кивиты патриарх грозил астральному проекту проклятием Грома и сулил скорое возмездие небес. Ха! что он может? взвинтить цену на каучук. Меж тем в Эрендине бодро готовили к старту астраль «Авангард-4». А государь-отец с Яннаром, дружно решив ввергнуть империю в долговую яму, запросили у банкиров Золотой Лозы кредит на продолжение войнысто миллионов унций!
«Два безумцаодин другого стоит. Сначала война, потом людоедские проценты. До конца века из долгов не выберемся!..»
Он готов был давать полезные советы соправителям, имперской канцелярии, генштабу. Нодаже капитан-командор Барсет, по ранжиру его заместитель, вежливо пропускал советы Цереса мимо ушей.
«Этого следовало ожидать. Незачем было изображать главного на совете округа. Поклоны, щёлканье каблуками, докладывсё фикция, театр». А за кулисами смешки: «Господа, нами хочет управлять яхтсмен! Он красиво ходит под парусом, но броненосцы, рейдерыне для него».
Как невидимая пощёчинатвои приказы не звучат, твои распоряжения не исполняются. При этом все почтительны, предупредительныи глухи.
Ритуальное командование, вроде проклятий Отца Веры. Якобы патриарх может ударить громом по космодрому. Гремят анафемы, свершаются поклоны перед алтарём, ставится печать красного воскасделано! Обряд состоялся; осталось снять митру, свернуть епитрахиль и идти в трапезную к накрытому столу.
«Письмо отцу, явилась мысль. Или шифрограмма. Высказатьнедостойно принца быть якобы командующим. Да, сегодня же».
Напоследок Церес бегло полистал местную газету. О!.. Какой большой анонс!
«ДЖАНИ ТРИСИЛЬЯНЯркая птица оперетты! 28 хлебника в оперном зале Океанвосход новой звезды! 19.00спектакль Ручейная дева, цена местам от 10 унц. Продаются граммофонные пластинки. ОСОБОв столице Джани удостоена беседы с Его Императорским Величеством Дангеро III».
«Старый дракон облизывается на юных ящерок Батюшка, а вы всё по актрисам да по балеринам? Бедная матушка»
Газетный фотогравёр расстарался, воспроизвёл молодую певицу в наилучшем виде. Большие глаза, юное личико, шейка, плечики в пене кружев.
«А что, это увлекает. Хороший повод развеяться», Церес потянулся к звонку.
Да, эрцгере? мигом явился денщик.
Запиши, братец, в журнал приказовдвадцать восьмого, после обеда, подать к причалу паровой катер, плыть в Эренду. Распорядись телеграфировать на материк: того же дня на вечернем спектакле я занимаю правительственную ложу «Океана». Загодя заказать цветов, унций на сто, лучших. И ганьскую вазу с любовной сценой. Пусть сделают на вазе дарственную надписьдля неё. Перст Цереса ткнул в портрет на газетном листе.
Кюн и материк разделял едва десяток миль, но жители острова воображали Кюн отдельным континентом. Грудью к врагам, лицом к стихиямфорпост морского флота, прикрывающий Эренду.
Отпустив денщика, принц попытался вспомнить имя той, что разделяла с ним ложе. Лила? Исина?.. одинаковые, как перчатки. Какова будет Джани? робкая, страстная, лукавая?..
похожая на Бези?
Вспомнив её, принц ощутил горький холодок в душе. Бези больше нет. Залп, несколько пулькончено. Птичка умолкла. Бежав на дирижабле из Бургона, Церес не имел больше вестей из своей резиденции. Но перед отлётом он высочайше повелел: «К смертной казни за измену. Исполнить через час». Доложить об исполнении было некомубелогвардейцы вошли в Бургон, жандармы сложили оружие.
Бези, ласковая Бези
«Тебя я не спутал бы ни с кем. Ты была особенная».
Внезапно Цересу захотелось вернуть денщика и отменить приказ о катере.
Нет, поздно. Прошлоеумерло. К чему воспоминания?..
«Я сам приговорил её. Да, в ярости. Но что это меняет? Она предала меня в компании семинариста-недоучки и какой-то наглой девчонки. Почему?.. Разве я не любил её? дал дом в своём владении, ни в чём не отказывал. И вдругудар в спину, в самый важный момент. Все мои планы рухнули».
Помимо воли на ум пришли последние слова Безуминки: «Те времена, когда вы звали меня маленьким нежным кротёнком, давно прошли. У меня своя жизнь, я больше не желаю быть вашей игрушкой».
«Если б не я, ты осталась бы рабыней в подземелье!»
Но Бези в ответ лишь улыбалась с какой-то отчаянной смелостью. И ни слова.
Бесполезно спорить с мёртвой.
«Почему она мне изменила?»
Возникла шальная мысльнадо было заморозить, усыпить Бези в подвале, как Вербу, а потом разбудить: «Раскаялась?»
Бред. Тщетное желание повернуть время вспять, к роковому моменту, переиграть всё заново. Или отступить ещё дальше, в те дни, когда Бези любила и служила с равным пылом. Увидеть рядом верного человекаи положиться на него. Лучше одна честная влюбленная девчонка, чем гарнизон враждебных моряков!
«Напрасно я убил её, наконец, мрачно признал Церес. Стерва, милая, как мне тебя не хватает тебя в шлеме, чтобы иметь связь».
Между тем телеграф стучал, передавая в Эренду волю опального принца. Связист на берегу едва мог усидеть в своей кабинке. Скорее бы конец вахты! Надо испросить увольнение в город итайком в редакцию «Флага Эренды». Церес затеял интрижку! что-то будет? За эту новость газетчики не пожалеют серебра.
Умывшись, без аппетита отобедав, Церес хмуро читал Писание, надеясь отыскать в нём ответ. Чего ждать от жизни? что предпринять, чтобы побороть судьбу?
Как скучен, как пуст третий месяц ссылки! Предстоит выслушать рапорт флотского экипажа Курмы, доклады крепостных артиллеристов, сводку метеоролога
Чтобы получить пророчество, надо открыть святую книгу наугад.
А, явление Ветра-Воителя.
Их обвинили в оскорблении величия, в исповедании любви небесной и будущего воздаяния всем, равно малым и великим.
И привели их на место, что зовётся Пепельная Высь, ибо земля там посерела от жара костров и праха мучеников. Их поставили к столбам для сожжения, раба Угера, кузнеца Мариса и деву Глену. Судейский претор объявил им: «Если вы принесёте жертвы богам во имя императора и растопчете цветы ириса, наградой вам будет жизнь».
Раб Угер возгласил: «Свидетельствую о Боге Едином! Истинно говорю вам: я узрел архангела Божия, сошедшего в громе и буре на Птице-Грозе, дабы найти гроб Девы-Радуги. Веруйте в Гром и Молот Господень!»
Воин же, именем Аргас, толкнул деву Глену тупием копья, чтобы она говорила.
Дева обратила речь к нему: «Прими Гром и Молот, встань на небесный путь. Я прощаю тебе, как неразумному брату, по слепоте своей свершающему зло».
Никто из них не изменил истинной вере и не топтал цветы Радуги.
Когда время милости истекло, центурион велел знаменному воину зажечь костры.
Церес поспешил закрыть книгу. Он знал, что написано дальше. Его лоб взмок, хотя в спальне было свежо.
«Слишком похоже. Трое обречённых и»
они остались живы.
«Хватит детских гаданий. Я должен составить послание отцу».
Звонок, звонок, звонок.
Денщик! где тебя черти носят?.. мою шифровальную таблицу, живо.
Быть денщикомнепыльный, но тяжёлый труд. Тывестовой, официант, телохранитель, чистильщик сапог и грум. Иногда даже нянька или гувернёр. Как повезёт.
Ножу выпало тащить саквояж штабс-капитана Вельтера, погребец, свой ранец и переноску с Мисой. Пока ехали в шарабане на железнодорожную станцию, было вполне сноснознай приглядывай за багажом. А вот на станции мороки много. Офицер навстречуставь всё наземь, козыряй, потом опять вещи в руки. Каждый второй норовит спросить, будто глазам не верит: «Что это у тебя, сержантникак, кошка?» Пытаются заговорить с Мисой на её языке и мяучат, как полоумные. А каждый первый ухмыляется: «Жандарм-носильщик, прэлэстно! Самая подходящая служба»