Мог бы и не спрашивать, пожал тот плечами.
Малый, кыш к садовникам!
Вы только берегите барышню, пятясь, вздохнул барабанщик.
Все, прошло? прижав Лару к себе, спросила Бези. Принцболван, что списал тебя. Другой бы велел, как фаранскую даму, в носилках таскать, чтоб ножками не заземлялась
Что это было? Лара оглядывалась. Словно прошла через черный тоннель и очутилась в незнакомом месте
Я никому не расскажу. Тикен, и ты молчи!..
Кто, я? Ни боже мой!
А ты, Ласточка, если разволнуешься, закрой глаза и сосчитай до ста. Тогда оно пролетит мимо.
Будто ветер дул сквозь меня
Не ветерэфир. Иногда так подхватитвсе слышно.
Ладно девчонку дурить! веселясь, Удавчик поудобней перевесил карабин, под руку. Этого не угадаешь. А вот у Риксатри шлема, мы с них полсвета покроем!
Один на другой нахлобучьбольшой охват получится.
Вещуны проклятые, сдержанно рычал Сарго, топая с оружием наизготовку. Хоть бы раз послушать дали, что там ветер шепчет. Живут как не здесь, летают головой за облаками!..
Они избранники звезд, мы им не ровня, ответил Касабури, заправляя в пистоль обойму.
Зато мы стрелять мастера. Тебя как звать-то, крот чернявый?
Опасный полет
Тут не пролезть. Механик с ручным фонарем заглянул во тьму под полом кормового коридора; товарищ держал его за пояс летного комбеза. Разве мальчишка проберется, вроде вора-фортача.
В узком пространстве между черными маслобаками и надутыми тушами балластных емкостей шел треугольный лаз, вдоль которого змеились по скобам-подвескам провода и трубы.
Гляди лучше! Все цистерны ровные?..
Потея от страха, механик пристально всматривался в лоснящиеся бока каучуковых мешков. Справа, слевавыпуклые, одинаковые. Здесь утечки нет. Где же льется?.. Если датчики не врут, то клапаны закрыты. Но из днища дирижабля рассевается серебряной струей вода. Ведро за ведром. Час-другойи надо будет стравливать подъемный газ, чтоб уравновесить корабль.
Бух-бух-бух-бухпередавался внутрь по балкам рокот винтов, глухо отдаваясь в ушах. «Гордый» упорно шел против ветра, отрыв от морских дирижаблей мало-помалу увеличивался.
Сзади чисто. Что за дьявольская напасть?..
Этот корабль, хмыкнул помощник, надо раз в месяц от грехов отмаливать. И служить должен епископ, не ниже. Разве может быть нормальный механизм, если на нем катают потаскух?..
Га! донеслось из дыры в полу, откуда торчал зад механика с ногами. А ты б свою кралю на борт не провел?
Ни-ни. На военный корабльникогда. Враз несчастья посыплются. Помнишь, Красную деву привели на броненосец, вроде в гости? Часу не прошлогелий из движка как фуганет! Трех мотористов сдуло
Ну, ты сравнил. То ведьма натуральная, лучших кровей, а здесь просто девки. Их что на земле, что в небесах конфетами закармливатьодно и то же.
Помощник думал радикально:
Блуд на бортук аварии. Стюард ты, капитан или хозяин, но пассажирку трогать не моги. В море Мананту оскорбишь, а в небесамого Громовика. Тут начнетсяремонт на лету, пожар в трюме и так далее.
Про Мананту попу расскажи. Путевку в покаянный батальон получишь, за язычество.
Путевку, не путевкуморячки Мананту чтят и жертвуют ему, кто пачку папирос, кто полтину, а то и свинку купят в складчину. На рейдере «Грозный», слышь, офицеры Мананте бычка посвятили, чтоб из похода вернуться. Ты долго там копаться будешь?
Сейчас, вперед гляну.
Поворочавшись, механик вдруг задергался, заголосил:
Вижу! Дева Небесная, что это?! Чудишша!
Где? чего?
Вытащи меня отсюда!!
Он вынырнул из подпалубной тьмы с выпученными глазами, отшвырнул фонарь и с грохотом прихлопнул снятый щит на место.
Ох, спаси и сбереги! Каракатица, с глазами и с ушами! Во такая! Как рыбак добычу, показал он руками во всю ширь. Щупальцы, ползет и зубы кажет!
Говорил тебекогда на корабле похабство, там нечистая заводится! Давай бегом к старпому, трясся второй. А я к жандармам. Щиты поднимем, пусть в гадину стреляют с переду и с заду.
Сдурел, в нечисть палить? Простым патроном не возьмешь, надо на пуле Око нацарапать, и с молитвой! Иначе все впустую, словно в дым стрелять.
С озорной патой Хайта набегалась до пота. Той вздумалось на воле порезвиться, видишь ли! Прыг да скок, еле догонишь. Ей вроде игры, а «маме» одна беготня. То сквозь кусты, то по лужайке вскачь. Играя, пата изучала миртак в ней заложено при сотворении.
Еле догналапока проказница сосала воду из пруда, а та как припустит! Один раз удалось вскочить верхоми что же? Понесла Хайту на себе как всадницу, без всякого напряга. Тут громыхнуло, будто из оружия юницы Ларыраз, другой, третий! пата рванула во всю прыть, унося «маму» от беды.
Иной раз казалосьона успокоилась, можно вести за ухо в дом, но стоит пате оглядеться, носом повести, почуять волю или кормвновь пускается бегом. Сиганет в окошко, там крик, выскочит с мясом в зубах.
Приручать патудело для терпеливых.
Но мясом паточка делилась как родная. Прожует и отрыгнеткушай, «мама». Значит, натура у ней добрая, отзывчивая.
Ты что, не сыта? спросила Хайта, проглотив жвачку пополам с липучей слюной паты, с душком ее желудочного сока.
Ня, вздохнуло чудище. Слопав копченую ногу мирского животного, пата раздобрела чуть шире, на ногах выросли когти. Кусь, кусь.
А если нас поймают?
Ня.
Ты никому на глаза не показывайся!
Гу. Тяа? Пата сунулась рылом к ноге Хайты, выстрелила язык-ремень и облизнула кровоточащую царапину.
Да, из-за тебя ободралась, плохая детка!
Тяа
С боков из пасти появились трубки-хоботки, напружинились и плюнули на кожу струйками вязкой серой жижи.
У, что умеешь!.. Какой ты породы?.. Хайта отогнула вперед уши паты, забралась пальцами в пасть, поглядела с изнанки на губы. Знаков породы не видно. Может, свойства не определились, молода еще?
При отправке с Ураги мудрец объявил: зерна новые, свойств больше, чем в старых породах. Мол, на месте разберетесь, когда в землю вроетесь. А по прибытии послушать инструктаж не довелосьсразу накинулись миряне с бомбами, и корабль пустил в стороны корни-трубы, спасая молодь рабынь от огня.
«Интересно, уцелел ли кто-нибудь еще? Или только бойцы броненоски?.. Сейчас они строят в земле убежище, будущий стан. Потом начнут звать к себе Нет, я лучше останусь с госпожой Лисси! Она такая миленькая».
Царапина едва не на глазах разгладилась и затянулась.
Умница. Всегда так делай.
Дальше пата унюхала корм за стеной громадного строения и врылась под нее как настоящий земснаряд. Внутри висела на растяжках толстая, надутая махина, почти как боевой летун с Ураги, только вся круглая. В махину вела лестница, и пата поскакала по ступенькам.
Там, в тесноте и узостях, Хайте было уютнее, чем под чужим небом. Она не знала того, что миряне звали клаустрофобией. А пату и подавно узкие лазейки не смущали, она сжималась и одинаково легко ползала в любую сторону.
Людской шум и топот заставили их затаиться. Пата тихо жевала упругую стенку мешка, налитого водой.
Ну вот, продырявила. Зачем грызла?.. Дай-ка и мне попить.
Где-то за переборками ожили, зарокотали механизмы. По трубам зажурчали жидкости, широкие воздуховоды шелестели под напором. Махина начала покачиваться.
«Похоже, мы летим, без страха подумала Хайта. Ничего, вернемся! Летуны всегда возвращаются на свои базы. Тут уютно. Есть еда, вода. Надо выждать, когда корабль причалит, и выглянуть».
Сытая и усталая, она дремала, когда над головой застучали ногами, потом кусок потолка поднялся, сверху ударил желтый свет, над головой свирепо взревели, загоготали мужчины. Сильные руки схватили Хайту, выдернули на простор, стали вертеть и мять. Вокруг скалились лицабритые, усатые, гремели голоса.
Где ж твое чудище зубастое? Это краса, а не страшилище!
Пулей с Оком, гришь? Не, тут надо по-хорошему.
Безбилетница.
Кротовка, гром в душу! Глянь, как по телу разрисована.
Отрапортуем принцу: «Во, какая живность завелась!» Надо чаще подметать, а то дьяволы по углам зашуршат