[*Коронельнаконечник турнирного копья обычно с тремя тупыми выступами]
[**Нодус (вамплейт) металлический конусообразный щиток для защиты правой руки]
[**Граппа (аррет) металлическое кольцо на рукояти копья, упиравшееся в копейный крюк на правой стороне доспеха для распределения удара по всему телу]
А ты на многих турнирах был? полюбопытствовал Томас.
На одном.
Зрителем?
Нет. Турнирным стражником.
Это что значит?
Это когда идет копейная сшибка, она же джауст, то чуть позади своего рыцаря должен бежать или скакать его помощник, турнирный стражник. Чтобы подстраховать при падении или лошадь удержать. Очень важная роль, на самом деле.
Понятно. И долго вообще длятся эти турниры?
Когда как. Дней пять обычно.
А наш когда начнется?
В следующий понедельник. Если ничто не помешает.
А что может помешать? Звезда, что ли, с неба упадет или Ай! неожиданно вскрикнул Томас, хватаясь за голову.
Джон резко повернулся к товарищу и увидел, как из-под прижатой к виску руки Томаса медленно стекает струйка темной крови. В этот момент что-то тяжелое просвистело у него самого над ухом, буквально в паре дюймов от головы. Джон в недоумении обернулся.
На крыше небольшого каменного дома, расположенного на другой стороне улицы, стоял человек и смотрел прямо на него. Затем он нагнулся, оторвал от крыши кусок черепицы, оскалился, выкрикнул что-то нечленораздельноеи что есть силы метнул черепицу прямо в голову Джона.
Едва успев уклониться, Джон схватил за руку Томаса и вместе с ним поспешно укрылся за углом ближайшего навеса.
Отрезать язык и, содрав кожу с него, отсечь члены тела в виду прочих братьев и матери! неожиданно раздался сверху, словно с небес, высокий, почти писклявый голос. Джон осторожно выглянул из-за угла навеса. Голос принадлежал тому безумцу на крыше, что только что швырнул в него куском черепицы.
И над рабами Своими умилосердится! продолжал выкрикивать человек на крыше. Если для вразумления и наказания нашего живый Господь и прогневался на нас на малое время, то Он опять умилостивится над рабами Своими!
Не помог, стало быть, ему Святой Моммолен, и Святой Мавр тоже не помог, послышался из-за спины Джона шепелявящий полушепот. Обернувшись, Джона увидел перед собой сухонького сморщенного старичка, с прищуром смотревшего вдаль и вверх, на крышу дома с безумцем.
Кто это такой? спросил Джон старичка. Что ему нужно?
Милость Господня ему нужна, тяжело вздохнул старичок. Ибо никто, кроме Господа, не даст нам излечения души. Он один лишь есть solus medicus sanctis et penitentibus.*
[Лат. «единственный врач для добродетельных и кающихся»]
В этот момент человек на крыше поднял руки, словно на распятье, и принялся медленно, дергаясь в конвульсиях, исполнять какой-то дикий уродливый танец. Джон никогда не видел ничего подобного: казалось, не человек выполнял все эти вымученные движения, а кто-то внутри его, чужой и враждебный, заставлял его извиваться на гребне каменной крыши.
***
Велин задыхался от полуденного зноя. Редкие селяне, отдыхавшие на скамейках у домов, провожали Арно и Бидо настороженно-враждебными взглядами. Ни приветствия, ни даже простого кивка головой. «Убирайтесь отсюда подобру-поздорову!» недвусмысленно читалось в косых взглядах крестьян.
В хлебопекарне никого не было. Огромный, еще не успевший покрыться ржавчиной замок висел на низкой двери. На мельнице их также встретила тишина и запертая на замок дверь. И ни единой души вокруг, словно повымерли все.
И где же нам искать этого мельника? вытирая пот со лба, спросил Бидо.
Кюре сказал, он живет недалеко от хлебопекарни. Может, в том доме? Арно кивнул на возвышавшееся поблизости громоздкое строение, сложенное из грубо обтесанных известняковых блоков. Перед домом ворошил граблями скошенную траву загорелый молодой парень с хмурым лицом. Мельком скользнув взглядом по чужакам, он лишь сильнее нахмурился и с еще большим ожесточением принялся орудовать граблями.
Бог в помощь, дружище, подойдя ближе, заговорил с парнем Арно. Тот даже не обернулся в ответ.
Мы ищем вашего мельника, это не его дом? как ни в чем ни бывало, продолжил Арно.
Парень отставил грабли в сторону, развернулся, долго смотрел на них ничего не выражающим взглядом, затем с явным неудовольствием ответил:
Его. Что нужно?
Хотим остановиться у него на постой. Ненадолго, на пару дней. Платим монетой и вперед.
Cплюнув на скошенную траву, парень недовольно буркнул:
Нет его. В постояльцах не нуждаемся.
А ты кто такой, чтобы решать за хозяина? начал заводиться Арно.
А ты кто такой, чтобы задавать мне вопросы? в голосе парня также промелькнули нотки угрозы.
Я?! Бенефициар вашей деревни, протоиерей Арно де Серволь! раздраженно выпалил Арно.
Угу. А яграф Бульонский, король кипрский и султан иерусалимский, съязвил в ответ его собеседник. И по мне, так выпросто два оборванца, бродяги без роду и племени. Так что или показывайте печать, или проваливайте! Здесь вам не рады!
Побагровев от гнева, Арно сунул руку за пазуху, вытащил оттуда свинцовую печать и сунул ее едва ли не прямо под нос деревенскому хаму:
Печать тебе нужна? На, смотри! Куда тебе ее влепитьхочешь на лоб?
Парень долго разглядывал рисунок печати, затем неопределенно хмыкнул:
Ну положим. Только у нас уже полгода другой бенефициар. И кем бы ты ни был, постояльцы нам все равно не нужны. Так что попытай счастья у других. Только вряд ли кто из здешних пустит вас к себе. Времена нынче неспокойные, от чужаков лучше держаться подальше.
Из узкой калитки в заборе выглянула молодая девушка с распущенными светло-рыжими волосами. От внимательного взгляда Арно не ускользнул ее встревоженный взгляд и недвусмысленно округлившийся живот под выцветшей камизой.
Иди в дом, Мариона! грубо крикнул ей парень с граблями. Или заняться нечем?
Девушка пробежалась любопытным взглядом по Арно и, затворив калитку, исчезла.
Так все же: кем ты приходишься хозяину дома? вернулся к своему вопросу Арно.
Старший сын я. Отец в Кастийон уехал, вернется к вечеру. И хватит языком молоть, не мешайте работать! с этими словами парень отвернулся и снова взялся за грабли.
Отойдя на несколько ярдов, Арно, мрачнее тучи, искоса взглянул на Бидо и проскрипел зубами:
Чертовы селяне, тупорогое племя! Кроме кнута, ничто их не проймет! Прав был мой батюшка, тысячу раз прав!
Сделав еще несколько размашистых шагов, он резко остановился:
Бидо, дружище, пожалуй, тебе лучше пойти к нашим. Попробую один поискать подходы к этим дуботрясам. Оставь мне десяток денье, на всякий случай. К вечеру ждите меня у ручья.
Попрощавшись с Бидо, Арно долго раздумывал, что делать дальше. Пелену его бесплодных размышлений разорвал звонкий протяжный удар по наковальне, донесшийся из крайнего на порядке дома.
***
Дом кузнеца с виду был не то чтобы неказистыйскорее, неухоженный. Прямо перед домом прилепился навес с кузницей, сквозь покосившуюся соломенную крышу которого пробивался черный дымок. Тут же сбоку располагался станок для обездвиживания животных: крытый рамный каркас из рассохшихся деревянных брусьев, с прикрепленными к ним широкими кожаными ремнями на цепях.
На перекладине крыши, прямо над входом в кузницу, красовался букет Святого Элигия: замысловатое сплетение из разнообразныхподков, крюков, гвоздей, заклепок и прочих освоенных мастером изделий. Вот только арбалетных стремян среди них, увы, не было. И все жеесли, конечно, велинский коваль не приврал в своем железном букетеремеслом своим он владел весьма недурно.
А ну, посторонись! услышал Арно недовольный окрик сзади. По пыльной деревенской улице прямо на него двигался коренастый рябой мужик в мокрой от пота камизе, ведший под уздцы невысокую гнедую кобылу. Отступив на пару шагов в сторону, Арно пропустил их к кузнице.
Из недр кузничного навеса выглянул молодойкузнец в кожаном фартуке, махнул рукой мужику с кобылой, скользнул недоверчивым взглядом по Арно, после чего снова исчез.