Но это продолжалось недолго. Всего лишь небольшая передышка.
Ещё одна-две, от силы три волны, и воббиктеперь я уже была уверена, что это воббик, непременно погибнет.
Однажды, когда я была ещё совсем маленькой, мама приготовила на обед воббика. К тому времени мы уже очень долго питались одной травой и корешками, поэтому мясо стало настоящим лакомством. Не будь мы так голодны, вряд ли это блюдо показалось бы нам настолько вкусным, но даже теперь, когда я вспоминаю о нём, у меня текут слюни.
И всё же, хотя воббик и сейчас мог бы стать прекрасным дополнением к нашему скудному рациону, у меня и мысли не возникло его съесть. Я не желала ему смерти. (Если честно, я всегда была добреньким и слабохарактерным охотником и никого не убила за всю свою жизнь, ну разве что несколько жуков.) Вместо мыслей об охоте, я уже полным ходом продумывала план спасения, прикидывала траекторию своего движения и примерный вес маленького зверька.
И в тот самый момент воббик отчаянно посмотрел на меня, открыв рот и пытаясь что-то сказать.
Его уста сложились в слабое «Помогите!», а может, мне это только показалось. Как бы то ни было, страх в глазах бедняги и то, как отчаянно он размахивал лапками, говорили о том, что ему сейчас очень нужна помощь.
Не могу, крикнула я, но слова мои, как сорванные ветром листья, полетели мне же в лицо.
Я могла бы воспользоваться свойством своей шубки растягиваться при планировании в воздухе. Возможно, при невероятно удачном стечении обстоятельств мне бы удалось подхватить бедолагу.
Но существовала другая проблемая не могла унести его на себе. Далеко уж точно. Может быть, на несколько метров. Только чтобы
Океан отступил, обнажив узкую полосу песка в ущелье между скалами.
Но нет, рассчитать время было невозможно.
Воббик смотрел на меня, произнося неслышные слова. Моля о спасении.
У отца была любимая фраза: «Если поспешишьне обязательно успеешь». Он часто мне её говорил, имея в виду, что сначала надо всегда хорошо подумать.
Вот я и думала.
С одной стороны, я могу погибнуть.
С другойбудет что рассказать у костра. Вот уж удивятся мои братья и сёстры!
С третьей стороны И тут я себя остановила.
Я хоть и была поглощена планом спасения, но на долю секунды уловила приторный запах, каким обладают домашние собаки, а вслед за ним и лошадиную вонь.
В нос ударил ещё один запах, совершенно незнакомый.
Незнакомый, но известный.
Ведь только существа одного класса передвигались с лошадьми и собаками.
От топота копыт подушечки моих лап завибрировали. Я обернулась и посмотрела на деревьянапуганные птицы вспорхнули в небо.
Как я могла упустить такие важные знаки? Мрачный лес, неистовый ветер, безумие тонувшего воббика?
И тут я услышала сигнал, пронзительный крик, который мы использовали как предупреждение об опасности. Странно, это не даирн. Другая тональность. Было похоже, что звук издавал человек.
Вдруг густые заросли разошлись, словно хорошо приготовленная ловушка. За спиной у меня появились лошади, на которых могли сидеть только люди. Я рассматривало всадников во все глазаих руки и ноги были толще, чем я думала, а голоса наводили ужас.
Кто это? Солдаты Мурдано?
Я сразу вспомнила слова, которые нам повторял Дэлинтор: «Завидев серебристо-красноебеги, даирн. Иначе не миновать тебе гибели!»
На них была тканая шерстяная одежда, коричневого и серого цветов. Оружие у всех разное. Две лошади везли вместо людей обмотанные верёвками мешки со шкурами.
Браконьеры.
Один человек закричалтем же голосом, каким был подан сигнал:
Нет! Нет! Не убивать!
Вожак браконьеров. Он держал в левой руке внушительных размеров лук, а в правойповодья огромной лошади с чёрной шерстью с белыми пятнами. Оба, и мужчина, и животное недобро уставились на меня.
Правой рукой охотник вынул стрелу из колчана. Затем в мгновение ока надел стрелу на тетиву.
Нет! закричала я.
Моё сердце бешено колотилось.
Я с ужасом смотрела, как мышцы стрелка напряглись, и он натянул тетиву.
Всё его внимание было на мне. Потом я увидела сверкающий наконечник. Пальцы, отпускающие стрелу. Дрогнувшую тетиву.
И я прыгнула.
5Спасение на море
Летать в прямом смысле этого слова даирны не умеют.
Зато умеют планировать в воздухе. Мы можем немного обуздать гравитацию и не камнем лететь вниз, а медленно и плавно опускаться, раскачиваясь в воздухе из стороны в сторону.
Я развела передние лапы, приготовив свои меховые скользуны. Зацепившись за крошащийся камень острыми, в четыре дюйма длиной когтями, я изо всех сил оттолкнулась от него задними лапами и прыгнула в пушистые облака.
Градом посыпались стрелы.
Я уловила поток ветра.
Пока набегающими порывами он подхватывал и поднимал меня выше, я задела хвостом острую, как нож, верхушку скалы «Акулий зуб».
Лошади на краю скалы встали на дыбы, зафыркали и попятились. Сидящие верхом люди следили за мной свирепыми взглядами.
Они прикидывали, как меня поймать.
И тут мимо меня пролетела стреланевероятно быстро, быстрее, чем прыжок раптидонта. Настолько близко, что я могла разглядеть цвет перьев, рисунок на трубке и наконечник-трезубец, а также тонкую нить, за которую обычно тащат жертву. Стрела браконьера.
Раскрыв скользуны и стремительно набирая скорость, я рисковала упасть раньше времени.
Внизу, в лодке, достаточно далеко от меня, с огромными от страха глазами стоял воббик. Он пытался что-то сказать и отчаянно размахивал лапами.
Лодку поднимало на огромную волну. Чтобы подлететь к ней, я накренилась влево. Но не успела я и глазом моргнуть, как несчастное судно налетело на скалу и в мгновение разлетелось в щепки.
Воббик закричал. На этот раз его было слышно очень хорошо.
Он прыгнул вперёд. Получилось не так уж далеко, ведь воббики коротколапые от природы, однако этого хватило. По крайней мере, я на это надеялась.
Теперь я пыталась скользить в воздухе как можно быстрее. Между нами пролетела стрела. Я смогла нырнуть под неё, и тут воббик начал падать.
Набрав в скользуны ещё больше воздуха, я, словно молния, рванула вперёд.
Воббик отчаянно тянул ко мне лапы.
Сюда! кричал он.
И тут я схватила его за одну.
Эффект от его веса был такой, будто я ударилась о стену. Даирны не могут планировать с тяжёлой ношей. Я сделала сальто в воздухе. Меня занесло, и я стала падать.
Нас по инерции несло вперёд, и, пока море отступало, я заметила место, где открывался небольшой отрезок песчаного берега.
Мы пробороздили бурлящую волну, хватавшую нас за ноги, будто желающую утянуть на дно.
Мне каким-то чудом удалось зацепиться лапой за мокрый песок. А следом и второй, и, к своему огромному удивлению, я осознала, что всё ещё крепко сжимаю лапу воббика, а он так же крепко сжимает мою.
Я споткнулась, и мы упали в очередную набежавшую волну. Я наглоталась солёной воды и закашлялась.
Неужели мне суждено умереть вот так?
И как сильно будут убиваться мои родители?
Волны стали набегать одна за другой, набирая силу и угрожая размазать нас о скалу.
С неба упали первые тяжёлые капли дождя.
Наверх! не без труда крикнула я. Лезем наверх!
Перед нами оказался камень, который вот-вот должна была скрыть вода, но желание жить овладело нами настолько сильно, что мы вцепились в него мёртвой хваткой и стали карабкаться, отвоёвывая каждый сантиметр, соскальзывая, стирая локти и колени.
Я подсадила воббика на плечи, а потом закинула его наверх.
И тут меня накрыло волной. У меня совершенно не было сил бороться с ней. Она подхватила меня и понесла. Я пыталась грести, но всё тщетно: я потеряла всякий ориентир.
Мне пришёл конец.
Вот так мне и суждено погибнуть.
Пена накрыла меня с головой. Вода залилась в рот, я стала захлёбываться.
Но тут кое-что произошло.
Кто-то сзади вцепился мне в мех на шее.
Лапка была очень маленькая и держала меня некрепко, но этого хватило, чтобы я смогла ещё какое-то время продержаться и не пойти ко дну.
Через секунду в меня вцепилась вторая лапа. В панике я бешено забила руками и ногами, забыв про все свои раны, и вынырнула.
Воздух. Наконец. Воздух.
Я карабкалась по скале. Впереди меня карабкался воббик.
Берегись! закричал он, и в эту же секунду прямо рядом со мной о скалу ударилась стрела, задев мех около уха.