Проверено: мин нет!хором ответили ему сестра и братья.
Лиля,сказал дрогнувшим голосом Ивасик,пусть он будет твой и мой, этот камень, хорошо?
Не твой, не мой и не ее!решительно сказал Глеб.Он принадлежит науке, этот так называемый камень. И произнес он это таким голосом, что Лиля и братья замерли.
Подойдя к двери, Глеб посмотрел, не стоит ли кто-нибудь в коридоре, слушая их от нечего делать, как это частенько бывает на отдыхе. Вслед за ним выглянули и младшие. И пока Глеб не оглядел коридор, не закрылся потом изнутри и не отошел в глубь комнаты, все молчали.
Ну?не выдержала Лиля, но и тогда Глеб не сразу взялся рассказывать, словно бы приглядывался к ним, стоят ли они того.
Помните грозу ночью?сказал он наконец.
Молнии!воскликнул Ивасик.
Дождь хлестал во все стороны!добавил Вова.
«Глаз» и зеленая молния, подытожила Лиля.
Глеб помолчал.
Кто знает, что такое метеориты?спросил он.
Лиля у нас метеор, вспомнил мамину шутку Вова, но Глеб оставил шутку без внимания.
Метеорыэто то, что мы видим, а метеоритыэто то, что падает с неба. В действительности же это одно и то женебесные камни.
Наш камень!вскрикнула Лиля.
Но и ее восклицание Глеб пока что оставил без внимания.
Сихотэ-Алинский метеорит взорвался в воздухе и осколками выпал в тайге, продолжал он.
Наш камень!прошептал на этот раз Ивасик.
Откуда они, эти метеориты?недоверчиво спросил Вова.
С неба, Вова, из космоса,ответил Глеб.Есть метеорит весом шестьдесят тысяч килограмм. А на месте падения Сихотэ-Алинского метеорита сделан заповедник. Чтобы изучать.
Вредный Вова заметил тут же:
Вот и нужно отвезти камень туда, где ты его взял, и устроить заповедник.
Ивасик и Лиля сердито взглянули на брата, а Глеб покачал головой:
Если бы ученые заметили, что был метеорит или, правильнее сказать, болид, они бы уже тут как тут были! А так его или в море унесет, или кто-нибудь необразованный на нем станет колоть орехи. Очень даже просто! А то еще в частный дом утащат и в ограду вцементируют. Тогда его уже никакая наука не найдет!
Но дело даже не в этом,медленно и значительно сказал Глеб.Дело в том, что, возможно, этот камень с...Он открыл дверь, выглянув в коридор и, вернувшись, потребовал:Поклянитесь, что сохраните тайну!
Клянемся,сказали хором младшие.
Ты отдельно поклянись,подозрительно поглядел Глеб, на Вову.
Почему отдельно?запротестовал тот.
А потому.
А если я не хочу отдельно?
Тогда выйди за дверь.
Вова тяжело задумался: с одной стороны, трудно это былоне рассказать маме о чем-то серьезном, что-то таить от нее, с другойему и любопытна была Глебова тайна. И к тому же боялся он, вдруг Глеб в самом деле откроет что-нибудь величественное и тогда все они прославятся, мама будет ими гордиться, а Вову только жалеть.
Да клянусь, клянусь я,сказал он ворчливо.
Но и после этого Глеб не сразу выложил им свою догадку. Сначала он спросил, видел ли кто-нибудь метеорит, который бы каждые десять минут изменял вес. Хотя никто из младших вообще не видел метеоритов, но на этот вопрос они дружно ответили: «Нет». Слышали ли они когда-нибудь о зеленых молниях?
Зеленый луч бывает, сказала Лиля.
Но не молния,оборвал ее Глеб.Слышал ли кто-нибудь когда-нибудь о темных, нераскаленных метеоритах? И, может быть, Лиля скажет, что за глаз она видела в небе? И, пожалуйста, натуралистически подробно!
Ну, он был продолговатый...
А зрачок у него бегал вокруг глаза, вдруг перебил Вова.
Ивасик и Лиля дружно рассмеялись, но Глеб одобрил:
Молодец, Вова! Ты можешь стать большим ученым, если не зароешь дар своей наблюдательности в землю.
Как мы камень,прошептал Ивасик.
Нет, мы его не оставим зарытым, торжественно пообещал Глеб.Терпение, ребята, еще несколько вопросов. Почему вы сказали «глаз», а не «звезда», например, или та же «молния»?
Молния освещает, а глаз не освещал, объяснила Лиля.
Как же вы его рассмотрели?
Он сам светился,сказал Вова.
Светился, но не освещал?допытывался Глеб.Если окно светится, то оно и вокруг освещает, правда же?
А глаза светятся, но не освещают,опять сказал Вова, и опять Глеб на него посмотрел с одобрением.
Так вот, это был не глаз, а... инопланетный корабль.
И камень наш не метеорит, а...
Каменное письмо,прошептал Ивасик.
Может быть, письмо, может быть, исследовательский зонд, а может быть, осколок, сказал Глеб. Потому что сам корабль, наверное, взорвался. Как Тунгусский феномен, назовем это так!
Младшие сидели пораженные. Даже о Тунгусском «феномене» не расспрашивали. И, когда Глеб поставил на голосование вопрос, что делать с камнем, все четверо единогласно проголосовали за то, чтобы половину банок с вареньем, заготовленных мамой на отдыхе, спрятать в парке, а вместо них поместить в сумку на колесиках камень, хорошенько его замаскировав. На вокзал выехать заранее, имея в виду, что камень периодически утяжеляется, во время вынужденных остановок разыгрывать приступы слабости или чего-нибудь еще, а вернувшись домой, спрятать камень где-нибудь в квартире. До лучших времен, как сказал Глеб.
КАМЕНЬ СТАНОВИТСЯ ОБЫКНОВЕННЫМ
Как давно уже ясно было всем друзьям, знакомым и соседям, в семье Гвилизовых было четыре «заковыристых», мудреных ребенка. Чего стоили бедным родителям «исследования» Глеба, фокусы Лили, фантазии Ивасика и упрямая ревнивость Вовыэто и передать невозможно. Не исключено, что мама и папа тоже когда-то исследовали, фокусничали, фантазировали, упрямились и хотели быть взрослее, чем они есть, но теперь все их жизненные силы уходили на то, чтобыраз-два-три-четырене спускать глаз с мудреных детей, отвечать на их заковыристые вопросы, зарабатывать деньги на эту ораву, кормить их, обстирывать, лечить и отдыхать от них хотя бы во сне. И всем этим предстояло маме и папе заниматься, наверноераз-два-три-четыре-восемь-семнадцать, наверное, еще лет двадцать. Так что родителям было уже не до фокусов.
Но был в семье еще один не простой, очень даже не простой человекбабушка Нина, которую для простоты и краткости дети звали просто Ниной, но, конечно, с очень большой буквы. Главная заковыристость бабушки Нины состояла в том, что она видела насквозь своих заковыристых внуков и даже любила в них эту заковыристость, любила в нее проникать и торжествовать, что ничто не укрывается от ее зоркого, соколиного, как говорил Глеб, взгляда.
Ее-то и боялись больше всего, возвращаясь домой, Глеб и младшие.
И, конечно же, Нина сразу увидела, что внуки и внучка что-то удумали, замыслили, затеяли, натворили, предприняли и учинили. Но ее сбили с толку искореженные в чемоданах туфли, белье и одежда, измятые так, что уже не разгладить. Она решила, что фокусы внуков на этом и кончились. После такой порчи добра ее уже не удивило, что не только хозяйственный Вова, но и все остальные взяли на себя полностью уборку в своей комнатееще бы, конечно, теперь стараются! Так что камень был благополучно задвинут в самый угол под старинный огромный диван, на котором спала Лиля, и замаскирован всякими игрушками. Да и вытащи его, этот камень, бабушка вдруг из-под дивана, что бы она нашла особенного или странного в нему ее внуков и не такое водилось!
Ну а маме и папе было теперь уж вовсе не до их комнаты: работа, транспорт, магазины, дом, в котором даже семижильная бабушка управиться одна никак не могла.
А вскоре настал сентябрь. Младшие братья пошли в первый класс. У Вовы не получались прямые палочки. А Ива- сик никак не мог хорошо считатьвнимание его постоянно рассеивалось. Просто прибавить два к двум он никак не мог.
Чего два?спрашивал он.Два яблока, или. может, два кубика, или два пионера?
Ой, да не все ли тебе равно?выходила из себя Лиля.Ну пусть два яблока и еще два яблока.
Большие или маленькие?
Как ты не понимаешь?! Просто яблоки. А может, два яблока и две грушисколько всего фруктов?
Два яблока и две груши!
Я думала, ты отличником будешь, а ты, как дурачок. Учись у Вовы. Вовик, сколько два плюс два?