А мы подложим, а мы подложим, приговаривал деловито Глеб, подсовывая под сумку с колесами чемоданы,
А он... там?забеспокоилась Лиля.
Глеб раскрыл пошире молнию и под кульками с курагой и изюмом, между банкой с инжирным вареньем и банкой с персиковым нащупал камень.
Да, это был тот самый камень, который нашел в море Глеб после ночной грозы с молниями.
Еще когда в Тихой бухте силач, дернувший на себя камень, опрокинулся, потому что камень оказался неожиданно легок, а мальчишка, пинавший камень, зашиб палец, от того что тот стал неожиданно тяжел, Лиля решила, что во что бы то ни стало увезет этот камень домой и станет выступать с ним как фокусница в цирке. И когда началась паника и папа схватил ее за руку и потащил прочь из Тихой бухты, она испугалась, что теперь ей камня не видать: они-то убежали, а придут в бухту другие и куда-нибудь утянут этот камень, или бросят в море, или возьмут себе. Мама тащила за руки Ива- сика и Вову, папаее и Глеба, вещи же бросили на пляже. И тогда Лиля выдернула руку у папы, увернулась от него и бросилась назад на пляж, вроде бы за вещами. Прежде всего она схватила, конечно, сумку, потом наклонилась к камнюо, счастье, камень как раз был легкий. Мгновенно она впихнула его в сумку, кое-что из брошенных ими вещей напихала сверху, а то, что не поместилось, ткнула в песок и под лавку. Так пропали купальник, плавки, панама, очки, косынка и кремыдо них ли было Лиле, если она больше всего в эти минуты боялась, что хитрость ее обнаружится? Все шло, однако, блестяще. Папа уже бежал навстречу. Он ухватил ее за руку, и вскоре они нагнали своих. Потом все выбились из сил и пошли медленнее. Сумку Лиля из рук не выпускала. Они зашли уже за Ящерку, когда сумка вдруг отяжелела и плюхнулась наземь. И тут же плюхнулась на сумку Лиля и так испугалась, что побледнела. Мама бросилась к Лиле, а та только лепетала:
Сейчас, сейчас я... Только немного посижу.
Папа принялся обмахивать ее шляпой.
Не волнуйся, мамочка, сказал он дрожащим голосом.Девочка просто перекупалась. А потом, мы так бежали. Сумасшедший день. Да еще сумасшедшая ночьони же сидели в грозу на подоконнике до поздней ночи.
Бедная моя доченька, сказала любовно мама.
Вова сильно нахмурился. Он-то нисколько не верил Лиле: конечно, она побледнела, но взгляд у нее был острый, а вовсе не расслабленный. «Я все расскажу маме», подумал он, но не знал, что рассказать.
Глеб стоял мрачный, потом вдруг сказал:
Пока Лиля приходит в себя, я, можно, сбегаю в бухту?
Не смей! Умоляю!закричала панически мама.
Не смей, кому я сказал!закричал и папа.
Я знаю, он за камнем,проворчал Вова.
И тут родители подняли такой крик, что, когда в этом гаме Ивасик сказал спокойно Глебу: «Камень у Лили в сумке», кроме Глеба, услышал Ивасика только Вова. От ужаса, что папу и маму не послушали, Вова так надулся, что плечи его взъехали вверх, а глаза вытаращились. «Я все расскажу маме!»готов уже был он вскричать, когда Глеб оттащил его в сторону и зашептал:
Молчи, Вова! Разве ты не понимаешь, это же клад. Ты не слышал, как женщина говорила: «Клад нашли!»? Это клад, Вова. Мама сама убедится. Только пока ей лучше не говорить.
А кто отдаст маме клад?спросил недоверчиво Вова.
Конечно, ты. К Новому году.
О чем вы там шепчетесь?подозрительно спросила мама.
Да так...
Ивасик молчал. «Молнии тоже бывают разные, думал он. Из тех молний, что принесла вчера ночью Лиля, сделался листик. А этот камень, может, сделался из другой молнии. Когда он хочет взлететь в небо, он делается легким, а когда...»Но он недодумал.
Мне уже хорошо,сказала вдруг Лиля и подхватила свою сумку. Папа хотел взять из рук Лили сумку, но его отвлек каким-то умным вопросом Глеб. И, умно отвечая на умный вопрос, папа забыл про Лилю и сумку. Так Лиля и не выпустила из рук сумку с камнем.
Естественно, в пансионат они камень втаскивать не стали. Во-первых, почти каждый день приходила уборщица. Во-вторых, они ведь и сами не знали, что это за штука. Вова, например, одно твердил:
Это мина. Всё расскажу маме. Вы глупые дети, никого не слушаетесь. Взорвется, и всё.
Зарыли камень в дальнем углу парка. Организовали караулна всякий случай, чтобы камень куда-нибудь не исчез. Особенно волновались, когда садовник стал окапывать кусты. Изобразили из себя натуралистов, крутились возле, расспрашивали садовника о его ремесле. Даже помогали ему пропалывать и копать. Садовник очень удивился, когда на другой день в другом месте никто из них даже не подошел к нему.
Всё на один день! Всё на один день!бормотал обиженный садовник.
Только Ивасик появился возле садовника. Но, вместо того чтобы помогать, принялся растаскивать из кучи мусора ветки. Он долго думал, правильно ли он делает и не нужно ли веткам сначала сгореть, а потом уже превратиться в молнии, но ведь в природе, думал он, садовников не бываетзначит, превращаются ветки в молнии как-нибудь по-другому.
А Вова продолжал зудеть, что их каменьэто все-таки мина. Что ни говори, он действовал на нервы. Глеб подумал- подумал и куда-то исчез.
На другой день в пансионат въехала машина саперов и начала миноискателями прощупывать и проверять пансионатский парк. Проверили, и старший лейтенант закричал:
Где этот мальчик, который нас вызвал? Я ему уши надеру за такие шуточки! Причудилось, что ли? Никаких снарядов и мин тут и близко нет.
У нас никогда нигде не было мин, бормотал расстроенный директор пансионата. Что за мальчик? Какой мальчик? У нас тут много мальчиков, но таких хулиганов нет,
клянусь своими детьми! Это хулиган с улицы. Уезжайте спокойно, товарищи воины.
С ума посошли!возмущался старший лейтенант. То в Тихую бухту вызывают, кому-то с перегрева почудился там снаряд. То в пансионат.
Солнце в этом году вредное, сказал директор пансионата.Слишком много пятен и повышенная радиация. И вотто солнечные удары, то ливневые грозы, а то и вовсе хулиганство.
Саперы уже садились в свою машину, когда к ним подбежала Лиля.
Товарищ старший лейтенант!бойко крикнула она, прикладывая ладошку к лохматой своей голове.Оставьте, пожалуйста, бумагу.
Какую бумагу?очень удивился старший лейтенант.
Как положено: «Проверено. Мин нет».
Ты что, девочка?удивился еще больше старший лейтенант и потянулся к виску уже не для того, чтобы отдать честь, а чтобы покрутить пальцем, но понял, что это несолидно, и рука у него опустилась.
Товарищи воины, а правда?вмешался вдруг директор. В самом деле, у кого-нибудь опять сделается солнечный удар, кто-нибудь сплетню зловредную пустит, а мы к вашему заключениюпожалуйста: «Проверено. Мин нет».
И, поглядывая на директора так, словно это у него солнечный удар, старший лейтенант написал на принесенной ему фанерке: «Проверено. Мин нет».
К вечеру строгий Глеб ввел, кроме дневных, ночные дежурствас их балкона был виден угол парка, где они зарыли камень. Как раз он сам дежурил, когда в «квадрате наблюдения* мелькнул человек и юркнул в кусты. Все четверо выскочили за дверь. По лестницам неслись так, что Ивасик два раза упал, а Вова зашиб пальцы. Но никто не плакалне до того было. Они подбежали как раз в тот момент, когда один мужчина другому передавал через забор какой-то тяжелый сверток.
Стой!закричал Глеб.Стрелять буду!и поднял игрушечный револьвер.
Младшие братья кричали:
Грабители!
Воры!
А Лиля недолго думая вцепилась в сверток. Сверток упал, развернулся, в нем были белые и синие джинсы. Грабители убежали, но джинсы, снятые с чьей-то веревки на балконе, были спасены, и наутро всем детям Гвилизовым объявили в столовой благодарность. Больше всех гордился, конечно, Вова. Он так гордился, что камень ему показался уже совсем не нужен.
Поэтому, когда за день до отъезда всё младшее поколение собралось на экстренное совещаниерешить, что делать с камнем, Вова сказал равнодушно:
Да пусть лежит зарытый. Это совсем и не клад, я знаю.
Еще чего!возмутилась Лиля.Не ты спасал камень, не тебе о нем и решать.
А если взорвется?вспомнил из вредности старую свою версию Вова.