Ехали они полдня, ночь и еще день. У поезда встретил их «рафик»Сергеев созвонился со здешним спортивным обществом, и они прислали свою машину, чтобы отвезти Гвилизо- вых к морю. Впрочем, палатки разбили они, не доезжая до моря, посреди цветущих полян. Уже темнело и, хотя всем им не терпелось, в Тихую бухту решили идти с утра.
Всю ночь Завря был беспокоен, при свете луны было видно, как раздуваются его ноздри, как сверкает теменной глаз. Он пробовал освободиться от обнявшего его Ивасика, но Ива- сик только крепче обнимал его.
Ну что, что, Завренька?шептал Ивасик.
Завря молчал.
Утром двинулись к Тихой бухте. Впереди шагали Лиля и Вова, за ними Ивасик с Заврей, следом Глеб с камнем в большой сумке, и завершали эту процессию папа с мамой. Нина, конечно, осталась готовить еду и сторожить палатки.
Завря был возбужден, крутил головой, все складки на нем ходили волнами. Но ведь и все остальные тоже были взволнованы.
Между тем на дороге было пустынно. Это удивляло ведь раньше с самого раннего утра по этой дороге шли курортники к Тихой бухте. На всем ближайшем побережье не было лучшего пляжа и более тихого моря.
Ленивые стали курортнички!бодро воскликнул папа.
И хорошо!так же бодро откликнулся Глеб. Мы
успеем кое в чем разобраться, пока они нежатся в своих постельках!
Смотрите, человек идет!крикнула Лиля.
Все приложили руки козырьком к глазам, прикрываясь от раннего яркого солнца. В самом деле, навстречу им шел человек, но не от бухты, а от соседнего виноградарского совхоза.
Когда они поравнялись, папа спросил:
Вы нам не объясните, почему так безлюдна эта дорога к бухте? Может, проложили другую дорогу? Или какой-нибудь карантин? Мы только ночью приехали и разбили палатки в поле. В прошлом году, помню, на этой дороге всегда было людно?так многословно спрашивал папа, и быстрой Лиле было неудобно за него.
Но прохожий с удовольствием выслушал вопросы и с удовольствием на них ответил:
Там теперь шлагбаум и сетка. Бухта огорожена. Построили исследовательскую станцию.
Да что вы говорите!воскликнул с удовольствием папа.Уж не дельфинарий ли решили сделать в бухте?
Завря в нетерпении дергал Ивасика за руку, но Ивасик теперь с интересом прислушивался.
Насчет дельфинов не скажу, отвечал прохожий. Какие-то метеориты в бухте обнаружили. Аномальные.
Что еще за аномальные?дернул Глеба за руку Вова.
Ненормальные, значит,ненаучно ответил Глеб.Отстань, Вова.
Говорят, не такие уж и большие камни, но с излучением каким-то. С какими-то не такими свойствами. Люди болтают, еще в прошлый год, летом какие-то ребятишки, шпана, такой камень выловили и куда-то задевали. Потом искали этих мальчишекможет, они уже и заболели от этого камня.
Вова в ужасе так широко раскрыл глаза, что даже прохожий заметил:
Что, парень, любишь страшные сказки? Мои ребята тоже как начнут об этих камнях воображатьи уроки учить некогда. Так что эти камни изучают, как этот, как его?..
Тунгусский метеорит,подсказал Глеб.
Вот именно. Так что вы зря идете: загородили Тихую бухту ученые в этом году.
А этих... каких-нибудь крокодилов, ящеров не находили?с замирающим сердцем спросил Глеб.
Вот этого не слышал. У нас же все-таки не Африка. И не Англия, где Несси водится.
Дальше Глеб не слушал. Он почти побежал в гору, к седловине, с которой уже видно Тихую бухту. Но не пробежал он и ста метров, как вскрикнул и выронил сумку с камнем.
Затяжелел?догадалась о камне Лиля.
Переглянувшись, все бросились к сумке. Только ни о чем
не подозревающий прохожий пошел дальше по своим делам. Каждый из семейства Гвилизовых пытался поднять сумку. И, если бы не крик Ивасика, никто бы, наверное, не заметил, что Заври уже нет рядом. Огромными шагами он бежал к уже открывшемуся морю. Он прямо-таки стлался по дороге. Туловище его. и хвост казались ракетой, сбоку взмахивали ручки, как крылышки, а ноги, мощные его ноги так быстро отталкивались от земли и сменяли друг друга, что почти сливались в какой-то полукруг. Ивасик и Лиля бросились следом. Но где уж им было догнать! Шлагбаум посреди дороги, охранник, бегущий наперерезничто не задержало их.
Уже приближался кусок берега, огороженный вместе с водой железной сеткой. Прямо на эту сетку бросился со всего маху Завря, не пробил ее, бросился еще и еще разсеть порвалась, Завря, обдираясь, вскочил в дыру и вдруг упал.
Завря!отчаянно вскричал Ивасик, бросаясь к нему.
Завря не шевелился.
ОГОРОЖЕННЫЙ ЗАВРЯ
Невеселый оказался этот отпуск у семейства Гвилизовых. Сотрудники исследовательской станции, обосновавшейся в бухте, сказали ребятам, что Завря жив, но в глубоком анабиозе.
Анабиозэто такое состояние организма, когда нет никаких признаков жизни, но организм не умер. Вроде летаргического сна,объяснил братьям и сестре Глеб.
Заврю перенесли в помещение, где лежали камни, очень похожие на тот, который в прошлом году сестра и братья увезли с собой и из которого вылупился Завря.
Может быть, там тоже заврики?шепотом спросила Лиля.
Уже бы давно вывелись,возразил Вова.
Ивасик попробовал подойти к. Завре и вдруг понял, что Не можетсловно спотыкается о что-то невидимое. Этого Ивасик не мог уразуметь. Он так же не понимал, что его не пускает, как не понимает непроницаемости прозрачного стекла муха.
Научные работники станции хотели подойти к Завреи так же уперлись в нечто невидимое.
Эге!сказали ониДа тут, не иначе, силовое поле.
И, очень довольные чем-то, принялись расставлять свои
приборы и смотреть на экраны, на которых ничего, кроме зигзагов, не было.
Глеб тоже был доволен, он тоже смотрел на эти экраны, слушал непонятные речи ученых, а Ивасику только сказал:
Вот тебе и голуби, вот тебе и куб света!
Словно Ивасику было какое-то дело до таких далеких теперь цирковых фокусов Заври, который в настоящее время лежал почти как мертвый, и к нему даже невозможно было подойти.
Но Ивасик столько ходил вокруг, что нашел место, в которое мог входить, чтобы оказаться возле Заври. И каждый раз теперь находил он такую лазейку, хотя всякий раз она оказывалась в другом месте и только он мог в нее пройти.
Завря, Завренька, взывал он к своему неподвижному другу, но ни звука не слышал в ответ.
Зато «заговорили», как выражались сотрудники станции, камни. Или еще по-другому ученые выражались.
Ну, что, работают?спрашивал, входя, кто-нибудь из них.
Работают!отвечал другой. Вот только для чего и
как, совершенно непонятно. Вообще непонятно всё это!
Глеба такие разговоры сердили: что, спрашивается, непонятно? Над Тихой бухтой год назад потерпел аварию инопланетный корабль. Прежде чем взорваться, инопланетяне в слоистой, псевдокаменной упаковке выбросили своего младенца, а заодно системы ограждения и еще чего-нибудь.
Сказать правду, Глебу странно было, что их Завря, который сосал Ивасиков палец, таскал бабушке Нине тапки, да тапком же иногда и хлопала его Нина, что их безобразный уродецпришелец из иных миров. Кто бы подумал, что именно так произойдет встреча разумов. Если бы не куб света, в котором стайкой вились голуби, Глеб вообще бы никогда, ни- когда... А что никогда? Почему-то великих вещей всегда ждешь не с той стороны. Но он хоть понимал, что тут что-то не так. А Густав Иванович? А папа? А прохожие на улице? Люди, думал философски Глеб, готовы только к такому чуду, которое тут же кто-нибудь авторитетно подтвердит, или же к чуду, которое на каждом шагу будет кричать, что оно чудо.
Слова переполняли Глеба.
Мы могли бы так и не узнать, кто Завря!сказал он Ивасику.
Иля ты знаешь, кто ты?загадочно ответил Ивасик.
Я все же сделал великое открытие!сказал тогда Вове Глеб.
Но Вова был разочарован: что за великое открытиеЗавря! Вот мамадругое дело. Но ее никто и не думает открывать. Потому что видят и думают: раз видят, то знают. А что они знают? Вот болен Вова, плохо емуона только возьмет его за руку, и сразу хорошо: без всякого лекарства и компрессов. Это чудо или нет? От мамы идет какое-то невидимое сияние. Когда улыбнетсяэто вроде как открыл утром глаза, а всюду солнце. Или, например, сердится. Другие сердятсянеприятно, конечно, но даже сходства никакого нет. Глаза ее становятся такие темные и больные, что Вове совсем нехорошо делается. Единственное, что портит маму, ее суетливость. Ведь это унижает прекрасную маму. Ей нужно просто быть н не суетитьсяи тогда она не может не излучать нежности