И она запретила себе жалеть себя.
Здесь и сейчас, 17 сентября 2102 года, в коридоре роддома 2, когда время вернулось вспять, когда Вселенная, повернутая на равновесии, дает еще один шанс, она поднимает глаза и смотрит на него. Она говорит:
Удачи тебе, Марк. И спасибо за все.
Она разворачивается и идет по коридору к большим дверям, ведущим на первый этаж, а там, мимо приемного покоя в теплый сентябрьский день.
Послесловие
Апекс оставил человечеству свое наследиесто тысяч и одного человека. На всей планете к моменту, когда Ряженый слился с человеком, который так и не родился; когда Красные, наводнившие крохотную планету, вернулись к своему хозяину и снова стали тем, что они былижадным, обезумевшим чувством вины; когда кнопка Апекса, заряженного не обычной водой, а человеческой смертью, вернулась в исходное положение, остались сто тысяч и один человек, носящие в себе память об Апексе.
Сто тысяч людей, которое помнили, как человечество чуть не сдохло под прессом meum est vitium. Они помнили всеначало, середину, конец. Они помнили людей, с которыми их свела судьба, жизнь, которую они возвращали на «ноль» и смертьраз за разом, снова и снова. Они очнулись в новом старом мире, в эпохе, начавшейся заново, обезображенные знанием того, как все было на самом деле. И что делать с этим знанием?
Но Вселенная помешана на равновесии, верно?
А потому та оставшаяся единичка, тот сто первый человек
А у тебя здесь уютно.
Его голосглухой и совсем тихий, будто бы сквозь несколько слоев ватыон сверкает, искрится миллиардами осколков, бесконечностью слепых глаз. Темнота и невесомость баюкают меняони делают мир глухим. Я ничего не отвечаю, я не могу говорить, я даже думать не могуесть только тонкие ниточки ощущений, слабые отзвуки чувств, легкое марево полутонов воспоминаний. Они смешиваются, спаиваются и рождают ощущение чего-то знакомого, легкой рябью по прозрачной воде формирующихся нейроновя его уже слышала.
Тебя не будут резать. Можешь не бояться.
Где-то далеко, и в то же время близкоснаружи, но по стенкам моего мира, вибрацией по темной невесомости, струится музыка: «Под небом голубым, есть город золотой» тихим, сладким, теплым голосом моей матери.
Если бы могла, я бы улыбнулась, но сейчас и даже не могу воспринимать такие понятия, как «резать», «бояться». Но где-то в глубине нервной трубки сверкают первые электрические импульсы. Тень воспоминания об осколках закладывается в основу еще не рожденной девочкипреломление тьмы, танцующие искры света в острых гранях битого стекла. Она впитывает самыми первыми клетками своего будущего тела память о боли. Это как очень тихая мелодия, но слышишь ты её не ушами, а кожейтонкая вибрация воспоминаний знакомого тембра:
Я буду ждать тебя
Вселенная помешана на равновесии. Именно поэтому через пять лет после рождения дочери, поддавшись на уговоры Марка, мать маленькой Евы все же разрешит ей общаться с отцом. Мать не станет возражать и тогда, когда семилетняя Ева после занятий в школе будет бежать в лабораторию отца, чтобы слушать, впитывать и наблюдать. Затем она начнет задавать вопросы. Позжепомогать отцу. Они будут много общаться и он расскажет ей все о своём не рожденном ребенкеАпекс станет их секретом, ляжет в основу крепкой привязанности и по силе своей превзойдет любовь отца и дочери. Маленькая Ева впитает Апекс и найдет в нем что-то очень знакомое и родноенастолько близкое, что будет интуитивно понимать принцип его работы. Она и сама не будет знать, отчего её так влечет Апекс, отчего сама идея его существования превращает её в камертонона вычитывает его в учебниках, она высматривает его в окружающем мире, она выслушивает в тихих разговорах отца с коллегами и лаборантами. Она будет искать Апекс везде, и не только потому, что это перестал делать отец, а потому что в Апексе есть что-то
серое, красное, гибкое, словно расплавленное стекло, с гранатовым полумесяцем губ и слепыми глазамитакое странное, такое притягательное.
Это одна из нет! это главная причина почему
17 мая 2137 года Апекс погрузил мир во мрак.