Держись, Троечка! пыхтит Медный.
Та кивает, но киловатты энергии утекают сквозь пустые зрачки, и сознание тускнеет прямо на глазах.
Вошь скулит и тянется, сдирая кожу с плеча. Я подбегающель узкая, но длинная, и я залезаю в неё поверх рыдающей женщины. Проволока, гнутая, неровная просачивается внутрь и упирается в самое днодо Апексов сантиметра три.
Цепляй! кричит Вошь.
Я тянусь, я отчаянно пихаю свое тело в щель между плитами. Сука! Умудрился забросить их точно в дыру! Я скребу проволокой по дну и рычуне хватает пары сантиметров. И тут меня осеняетя тощая. Хватаю Вошь за воротник и отталкиваю от дыры. Та кубарем катиться назад, а я протискиваю узкое плечо в щель. Мне больно, но эта боль становится наградойзагнутый конец цепляет шар Апекса. Тяну на себяс глухим стуком один из Апексов выкатывается наружу.
Один есть! кричу я.
И тут мы слышим то, чего боялись больше всегогрохот десятков пар лап и глухое рычание. Красный оживает и рвется вперед с новой силой. Приближение его сородичей придает ему сил, взрывает в нем желание убиватьгрязная тварь буквально ожила и рванула вперед.
Все! Времени не осталось.
Быстрее! орет Куцый.
Вошь хватает Апекс и бежит к зажатым в углу смежных домов Тройке и Отморозку. Она протискивается между стеной и клубком смерти из двух людей и одного Красного, рвущего жилы ради кишок Отморозкакрасному нужен именно он, но Тройка сдохнет просто так, заодно. Вошь подбегает к Тройке в момент, когда её глаза закатываются, а тело безвольно падаетженщина хватает её руку, вкладывает Апекс и зажимает пальцы, нажимая кнопкуАпекс срабатывает безотказно, и тело Тройки дрожит помехами, искажается, рассыпается ворохом пикселей и испаряется в воздухе.
Стартуй! орет Куцый бледной, как смерть женщине, которая пытается унять Отморозка, почуявшего свободу.
У него нет Апекса, рыдает Вошь.
Отморозок хохочет.
Стартуй!!! орет Медный.
Вошь бросает заплаканный взгляд на парня и нажимает кнопкуеё тело исчезает мгновенно.
Куцый оборачивается ко мне:
Оставь!
Я почти по грудь в узкой щели и тяну руку дальше, внутрь.
Вобла, оставь, я сказал!
Где-то совсем близко слышен топот, грохот, клацанье двух десятков острозубых глотоктам острые циркулярные пилы в несколько сотен рядов, там неистребимая жажда и смерть, бегущая по твоим следам.
Я почти достала
Я сказалбеги!!! истошно орет Куцый, надрывая глотку и я оборачиваюсьузкая улица заполняется красными, словно сбегающая лавина, и больше нет времени. Я поворачиваю головуМедный испаряется в воздухе и одна половина красного свободно дергается вперед. Куцый кричит мне что-то, но я не успеваю его расслышать, потому что его тело превращается в пустоту. Последнее, что я слышубезумный хохот Отморозка.
Кнопка Апексасброс на ноль.
Поехали.
***
Если бы было можно посчитать общее количество дней, если бы ход времени попрежнему был прямолинеен (если он вообще когдалибо был таковым), если бы составить в ряд прошедшие часы, как пустые бутылки, мы бы насчитали неделю с момента, когда нас стало пятеро. Гибель Отморозка никто не оплакивал, так же как не устраивались церемонии по поводу Зануды и всех остальных, кого сожрали. Никаких похорон и соплей. Просто что-то снова сломалось внутри, что-то со звоном лопнуло, как перегоревшая лампочка, и стало очень тихо. И вроде бы все было по-прежнемумы спали, ели, принимали душ, одевались и отправлялись в походы за тем, что казалось необходимым, исправно бегали от Красных, возвращались и снова ложились спать. Мы растворялись в Апексе, возвращали время вспять, как в идиотской компьютерной игре, которая набила оскомину до рвотного рефлекса, и мы бы и рады вытащить диск да выкинуть его в окно, но вот только одна проблемагде дисковод? Нажать «delete» да вот только чертову кнопку заело. Выдернуть шнур из сети? Неплохо, да только гребаный инстинкт самосохранения хватается за косяки и визжит, как дурная баба, всякий раз, как ты подходишь к розетке. С высоты сытой жизни человечеству казалось, что постапокалипсисэто круто. Выползая из кабинета начальника, или идя домой после стычки с зажравшимся соседом по стоянке, или найдя в бардачке автомобиля своей благоверной чужие мужские трусы, каждый мечтал, что вот-вот на человечество свалится безумный вирус или нашествие инопланетян, а может, атомная бомба. И по счастливой случайности, выживет только он сам, да та баба из третьего подъезда с шикарной жопой и полным четвертым размером груди. Он мечтал, как они вдвоем отправляются в путешествие по пустой Земле, надеясь объять необъятное, осматривая свои новые владения и попутно зачем-то пытаясь найти выживших, что странно, ведь буквально минуту назад они от всей души желали, чтобы всех на хер стерло с лица Земли взрывной волной. Но о нелогичности человеческой натурыпозже. Итак, новая спутница по счастливой случайности оказывается немым инженеромконструктором, с факультативным знанием в области ядерной физики, радиотехники и химии (последнее, к несказанной радости, дало возможность перегонять самогон из мочи). И вот, пока один из двух выживших смотрит, как вторая половина человечества, задрав кверху прекрасный зад, наспех сочиняет космолет межпланетной дальности из подручных средств, работающий на никому уже не нужных запасах обогащенного урана, в углу стоит самогонный аппарат, неспешно наполняя трехлитровую банку. Он думаетжизнь удалась.
На самом деле, конец света оказался «днем сурка». Что, выжившие, не ожидали? Сюрпри-и-из
Нас осталось пятеро, и мы все чаще заговаривали о переходе к «Северным». Мы прекрасно знали, что нас там уже ждут«Северные» знали о нашем положении и были рады всем, кто хотел присоединиться к ним. Были рады всегда, с самого начала. Так уж вышло, что там, среди выживших, оказался кто-то умный и, возможно, даже не один. Достаточно умный, чтобы понять раньше остальныхочень быстро человечество вымрет, как вид и в сортировке просто нет необходимости. И в то время, как остальные кланы прореживали свои ряды, дабы оставить лишь самых стойких и достойных, боясь голодной смерти, боясь быть вырезанными другими кланами, борясь за место под солнцем, «Северные» брали к себе любого, кто приходил к ним. Прочие кланы, в том числе и мы, выпроваживали, а некоторые собственноручно убивали тех, кто не хотел бороться за жизньих приравнивали к потенциально опасным. Бессилие стало самой заразной и самой пугающей болезнью для тех, кто остался. Все, но не «Северные». «Северные» сумели дать вторую жизнь каждому приговоренному, и теперь клан «Северный» насчитывает около двух с половиной тысяч человек. А нас осталось пятеро. Ха-ха, друзья мои, вот так весна и показала, кто и где.
Пока Куцый говорит о возможности проехать большую часть пути на машине, я смотрю на аудиоплейерлежит на столе, и все старательно не замечают его.
Этот «RAV» стоит у «Омеги», говорит Куцый.
Магазин часов? спрашивает Медный.
Да, отвечает Куцый и его взгляд быстро скользит по столешницеи я вижу, как он, натыкаясь на плеер, поспешно ретируется на руки своего хозяина, и Куцый начинает нервно обдирать заусенец на большом пальце.
Но до него почти двенадцать кварталов, возражает Тройка. Как мы их пройдем?
Молча, бубнит Куцый. У нас нет альтернативы. Там кончается улица и дальшемост на тот берег. Дорога свободна почти до самого «Причала». То есть, большую часть пути мы сможем проехатьбыстро и относительно безопасно.
Безопаснонизко хохочет Медный.
Я сказалотносительно, Куцый поднимает глаза на Медного, который продолжает тихо хихикать, а затем смотрит на Тройку, старательно избегая смотреть на стол. Но что за «Причалом», сказать трудно, а потому мы будем готовы ко всему. Я надеюсь, что патрули «Северных» все еще охраняют подходы к больнице, а потому есть надежда, что нас встретят через четырепять кварталов.
«Северные» молодцы. «Северные» умники. Вместо того чтобы осесть в торговых центрах, библиотеке или железнодорожном вокзале, они ассимилировались в Краевой больницеогромном комплексе из нескольких корпусов с подземными переходами, новейшим медицинским оборудованием, всеми известными человечеству фармакологическими препаратами, кладовой с неимоверными запасами еды и внутренним двором за высоким забором. Да, забор не помог, и внутренняя территория кишит Красными так же, как и весь город, как вся планета, и именно поэтому они беспрепятственно переходят из корпуса в корпус под землей. «Северные» молодцы. «Северные» заботятся о тех немногих врачах, что заботливо оставила им судьба в этих же самых корпусах, холят и лелеют заведующего хирургического отделения, который ни разу за все время апокалипсиса, не разу не видел Красного вблизион у них на особом положении.