Поездка слишком долгая, а вы знаете, что в такси я не могу заснуть.
Ты могла мне не звонить, моя милая, отозвалась Мари. Не думай, что я сижу и терзаюсь от того, что тебя нет.
Старые привычки долго не умирают, сказала Анастасия. Но она знала, что Мари беспокоится о ней. Не потому, что с Ситрой могло что-то случитьсяпросто боялась, что та измотает себя работой.
Тебе следовало бы выбирать объекты для жатвы поближе к дому, сказала Мари уже, вероятно, в сотый раз. Но «Водопад», чудесный архитектурный каприз, в котором они жили, располагался глубоко в лесу, на самой восточной окраине Мидмерики, а это означало, что они, оставаясь в пределах своего округа, очень скоро выкосили бы всех обитавших там людей.
Вы хотите сказать, что мне следовало бы больше путешествовать с вами, а не в одиночку? спросила Ситра.
Мари рассмеялась:
Ты права.
Обещаю, что на следующей неделе на жатву мы поедем вместе.
Анастасия не шутила. Ей нравилось проводить время со Жнецом Кюрии время жатвы, и время отдыха. Будучи младшим жнецом, Анастасия имела право работать под началом любого, кто изъявил бы на то свое согласие; и многие предлагали ей свое покровительство. Но только со Жнецом Кюри ее связывало особое взаимопонимание, которое хоть чуть-чуть, да облегчало ей жизнь.
Найди местечко потеплее, моя милая, сказала Мари. Не перетруди свои наночастицы.
Отключив связь, Ситра еще с минуту посидела в машине, прежде чем выйтисловно Мари могла догадаться, что она задумала нечто необычное.
Вы вернетесь, чтобы продолжить путь на юг? спросила машина.
Да, ответила Ситра. Жди меня.
Тогда я узнаю пункт назначения?
В этот поздний час стоянка была почти пустынна.
В круглосуточном кафе и на заправке обслуживающего персонала было вполовину меньше, чем в дневные часы. Зона, где находились туалеты и душ, была чистой и хорошо освещенной. Ситра быстро направилась в ту сторону. Ночь была холодной, но в ее мантию были встроены обогревающие элементы, и в тяжелом пальто необходимости не было.
За ней никто не следилпо крайней мере, из людей. Конечно, она не могла отогнать от себя мысль, что на всем пути от машины до туалетов за ней наблюдают камеры «Гипероблака», возвышающиеся на столбах. «Гипероблако» не сидело рядом с ней в машине, но знать, где находится Жнец Анастасия и куда она направляется, было в его компетенции. Не исключено, что «Гипероблаку» были ведомы и ее намерения.
В кабинке туалета Ситра сбросила с себя мантию, тунику и легинсы, сделанные специально для нее у особого портного, и надела обычную уличную одежду, которую до этого момента прятала в складках мантии. От этого переодевания ей следалось слегка не по себе. Особым предметом гордости для жнецов было то, что они никогда не носили ничего, кроме своих мантий.
Каждое мгновение нашей жизни отдано служению нашему делу, говорила ей Мари. И мы не имеем права забывать это, как бы нам ни хотелось. И наше одеяние есть свидетельство нашего призвания.
В тот день, когда Ситра приняла посвящение, Жнец Кюри объявила ей, что Ситры Терранова больше не существует.
ТыЖнец Анастасия, и таковой будешь пребывать до того самого момента, когда пожелаешь оставить Землю.
И Анастасия желала, чтобы это было именно так Но иногда ей нужно было побыть просто Ситрой.
Прихватив под мышкой свернутую Анастасию, она вышла из кабинки туалета. Жнец Анастасия превратилась в Ситру, сильную и своевольную, но уже неспособную рекламировать автомобильный бизнес. В девушку, ничем особенно не приметную. Но не для «Гипероблака», которое проводило ее к ждущей на обочине машине.
В самом сердце Питтсбурга располагался огромный Мемориал Смертив том самом месте, где родился Жнец Прометей, ставший первым Верховным Лезвием.
Здесь по обширному парку площадью в пять акров были разбросаны куски черного вулканического стеклафрагменты нарочно разбитого обелиска. Вокруг этих обломков стояли мраморные статуи Основателей, размерами чуть больше человеческого роста, и белый мрамор их фигур резко контрастировал с бездонной чернотой вулканического стекла.
Это был мемориал, призванный покончить с мемориалами как таковыми, мемориал, посвященный смерти.
Туристы и школьники со всего света приезжали, чтобы посетить Мемориал Смерти, где сама смерть пала ниц, поверженная жнецами. Здесь приезжие имели возможность еще раз удивиться тому обстоятельству, что в древности люди погибали от естественных причин. От старости. От болезней. В результате катастроф. Со временем весь город превратился в достопримечательность особого родаздесь отмечалась смерть самой смерти. То есть в Питтсбурге Хеллоуин праздновался каждый день.
Повсюду устраивались маскарады и имитации колдовских ритуалов. После наступления темноты каждая башня в городе становилась Башней Ужаса, а каждый домДомом-с-привидениями.
Ближе к полуночи Ситра пробиралась через Мемориальный парк, браня себя за непредусмотрительность: в середине ноября ночью в Питтсбурге уже подмораживало, к тому же поднялся резкий ветер, а она не догадалась взять с собой пальто. Конечно, чтобы согреться, можно надеть мантию, но это сорвало бы все ее планы и сделало бессмысленным само переодевание. Наночастицы, согревая изнутри, пытались поднять температуру ее тела. Так она хоть не дрожала, но все равно было холодно.
К тому же без мантии она чувствовала себя уязвимой. Нагойв самом общем смысле этого слова. Поначалу, в первые дни работы, мантия казалась ей чем-то нелепым и странным. Нередко она спотыкалась, наступив на длинные полы этого своего наряда. Но за десять месяцев, прошедших с момента посвящения, она привыкланастолько, что теперь, переодевшись в обычную одежду, чувствовала себя странно.
В парке были и другие люди. Большинство из них либо участвовали в организованных здесь же вечеринках, либо мотались из клуба в клуб. Все были в костюмах. Мимо Ситры сновали вампиры и клоуны, балерины и сказочные звери. Единственным запрещенным костюмом в парке была мантия. Обычным горожанам было строго-настрого запрещено носить одежды, которые хотя бы отдаленно напоминали одеяние жнеца. Ряженые внимательно рассматривали проходящую мимо них Ситру. Узнали ли они ее? Конечно, нет. Они так пристально разглядывали ее потому, что в этой толпе она одна была без подобающего костюма. Она бросалась в глаза именно потому, что обходилась без привлекающего внимание наряда.
Но Ситра не сама выбрала это место. Место было указано в полученном ею письме.
Встретимся в полночь у Памятника смерти.
Ситра усмехнулась. Полночь. Памятник смерти. Звучит напыщенно, как в романах эпохи смертных. Но потом она поняла, от кого пришло письмо. Оно не было подписало, внизу просто стояла буква «Л». Датой встречи было указано десятое ноября. К счастью, жатва, намеченная на этот день, должна была состояться недалеко от Питтсбурга.
Питтсбург был отличным местом для тайных встреч. Жнецы неохотно заезжали сюда, и заниматься своим делом здесь не любили. Местечко казалось им чересчур мрачноватым: какие-то люди бегают в саванах, окровавленных одеждах, с пластиковыми ножами. Веселятся по поводу самых жутких и отвратительных вещей. Жнецы, относившиеся к смерти серьезно, видели в этом проявление дурного вкуса.
Хотя Питтсбург был самым близким к «Водопаду» большим городом, Жнец Кюри никогда здесь не работала.
Убивать кого-то в Питтсбургеэто чересчур, говорила она.
Поэтому встреча с кем-либо из собратьев по профессии Ситре представлялась маловероятной. Единственные жнецы, которых можно было наверняка здесь увидеть, были статуи в Мемориальном парке, вперившие надменные взгляды в поверженный черный обелиск.
Ровно в полночь из-за большого обломка черного обсидиана вышла мужская фигура. Поначалу Ситра решила, что это один из участников вечного Хеллоуина. Но фигура была, как и Ситра, без костюма. Свет от фонаря высветил этого человека, и по походке и посадке головы Ситра сразу же узнала, кто это.
Я думал, ты будешь в мантии, сказал Роуэн.
Я рада, что ты не надел свою, отозвалась Ситра.
Он подошел ближе, и свет упал на его лицо. Он был бледен, словно месяцами не видел солнца. Призрак, а не человек.