Хорошо, буркнул он, и больше не произнес ни слова.
* * *
Минут через десять они увидели молодого мускулистого парня, шедшего им навстречу. Когда между ними оставалось метров десять, парень крикнул:
Почтенные монахи, вам молодая женщина не встречалась? Жена еще вчера должна была еду принести, но до сих пор нет. Боюсь, не случилось ли что? Вот, даже у десятника отпросилсяпоискать. Не видели?
Четвертый открыл было рот, чтобы ответить, но его опередил Псих.
Видели! крикнул он, совершая длинный прыжок и приземляясь перед парнем. Отправляйся к ней, демон!
Дальше события развивались стремительно:
Псих замахнулся посохом.
Псих, нет! крикнул Четвертый.
В это время в тылу отряда, там, где шел Тот, что-то громко взорвалось.
И взрыв заглушил удар посоха Психа.
Да! счастливым голосом крикнул обезьян. Да! Сдохни, старая сука!
Парень, упавший с переломанной шеей, с ненавистью простонал почему-то старушечьим шепотом:
Ана-фе-ма
И обмяк, бездыханный.
ААААА!!!! упал рядом Псих и схватился за голову.
Это Четвертый начал читать сутру.
Он прочитал ее двадцать раз.
Двадцать раз!
Все присутствовавшие так и не понялипочему Псих не издох в муках.
Когда все закончилось, Четвертый сказал только одно слово:
Уходи.
Псих, поднявшись из последних сил, просипел:
Резонно. Убийство наконец-то произошло. Я завалил старуху.
И, не в силах говорить, он молча указал рукой.
Там, где минуту назад лежал труп парня, высилась кучка выбеленных временем костей.
Сам, небось, и превратил неприязненно буркнул свин.
Ага, значит, колдовство и после смерти не рассеялось, покачал головой обезьян. Жалко. Ну хоть сдохлаи то хлеб.
Я тебе не верю, стиснул зубы Четвертый. Уходи.
Конечно, не веришь. кивнул Псих. Госпожа Белые Кости меня прокляла перед смертью. Повесила не снимаемый пожизненный дебаф «Дар Кассандры». Прав был вчерашний дедза все надо платить.
Дар кого? не понял Четвертый.
Забей, посоветовал Псих. Это неважно. Я ухожу, и мы вряд ли увидимся. Гуа передай, что мы в расчете, никто никому ничего не должен. А тебе я, пожалуй, все-таки сделаю прощальный подарок. Уж больно ты за квест трогательно переживаешь. На квест мне уже плевать, а вот на вас нет. Если полная задница настанетне только для тебя, я помню про иголку, но если все вляпаются В общем, если все будет совсем худо, прочитай сутру ровно минуту. Я пойму, что случилось. В команду не вернусь, но вытащить вас попробую. Но только один раз.
Он хмыкнул и добавил:
Хотя, пожалуй, с вами этот один раз настанет очень быстро.
Он повернулся к свину:
Жир, постарайся не наломать дров. Не воображай себя великим стратегом, будь осторожнее.
Небольшой поворот.
Драк, береги этого юного придурка. Если чтоделай ноги и выноси из битвы.
И еще поворот:
Тот, ты единственный разумный человек в этой компании. Постарайся их отговорить, когда они соберутся головой стены пробивать.
Попробую, ответил сом. А ты сам-то куда?
В Индонезию, улыбнулся Псих. Я же в последние годы перед арестом, когда уже со Штанскими расплевался, свой клан создавать решил. В людях разочаровался, решил к корням вернуться. Собирался из обезьян делать правильных демонов. В России с обезьянами плохо, поэтому в Индонезии мутил. Навряд ли за 250 лет от того клана что-то осталось, но проверить надо. Как говорил один мужик: «Мы в ответе за тех, кого приручили».
Ты уйдешь или нет? запальчиво крикнул Четвертый.
Все, все успокоил его Псих. Меня уже нет практически. Бывайте, паломники! Земля круглая, может, и свидимся.
И, оттолкнувшись от земли, исчез в портале.
Ну, что, пошли? вздохнул Четвертый.
Глава тридцать шестая. Озеро Лаут Тавар. Такенгон
(в которой возвращается отец народа)
Где-то близ озера Лаут Тавар
В локации Ачех, остров Суматра
Индонезия
4°63 с. ш. 96°96 в. д.
Псих прокинул портал прямо к месту дислокации своего бывшего клана. Выскочив из овального зеркала, он удивленно заозирался вокруг.
Где райский уголок, который он так тщательно выбирал по всему острову? Где тенистые леса и фруктовые деревья, обеспечивающие пищей переродившихся суматранских орангутангов, составивших основу его клана? Где родники с хрустальной водой, где пляж у озера, на котором так любили играть дети? Где, наконец, весь ландшафтный дизайн, которым он так гордился, где хотя бы ветвистые растения, ранее заплетавшие входы в многочисленные пещеры и маскировавшие их? Где все это?
Место, где он находился, напоминало нечто среднее между пожарищем, стройкой и помойкой. Джунгли, похоже, несколько раз поджигали и от них стались лишь обугленные стволы вековых деревьев. Земля пестрела ямами и воронками, там и сям валялись огромные обломки валунов, а некогда песчаный пляж у озера был засыпан камнями, причем не окатанной галькой, а острыми обломками.
И нигденикаких признаков жизни.
«Мда подумал Псих, присаживаясь на каменный обломок. Зачистили здесь все добросовестно, не поскупились. Похоже, Псих, нет у тебя больше никакого клана».
Он долгос полчаса, наверное, сидел на берегу и смотрел на озеро. Не просто так сидел, конечнодумал. Как неожиданно быстро все закончилось. Еще пару часов назад у него был хлопот полон рот, масса проблем, которые нужно решать и куча вопросов, отложенных «на потом», когда время будет.
И вдруг сразуничего. Никаких забот, никаких обязанностей, никаких планов. Никому Псих не нужен, никому не обязан и может делать все, что хочет.
Вот только дел никаких у Психа не было.
И от этого было неожиданно тошно.
Поэтому он тупо сидел на пепелище, молчал и изредка бросал камешки в воду.
Во время одного такого броска сзади раздался голос:
Учитель Учитель, это вы?
Псих вздрогнул и обернулся.
Сзади стоял обезьянодемон. Безоружный. И с тревогой и надеждой смотрел на Психа.
Это вы. уже не вопросительно, а утвердительно сказал обезьян и улыбнулся. Дождались мы все-таки.
Псих молчал и пристально вглядывался в нечаянного собеседника.
Не смотрите, не узнаете, вновь улыбнулся местный. Меня Джая зовут. Я совсем мальчишкой был, когда вы ушли, только-только перерождение прошел. Когда вас провожали, мы, пацаны, толпой везде носились, там мать родная в этом мельтешении любопытных рож ничего не запомнила бы, а уж вам точно не до этого было.
Клан жив? резко и отрывисто спросил Псих.
Жив. посерьезнел Джая. Дела неважные, все плохо, но клан жив.
Кланом руководишь ты?
Нет, кланом руководите вы, Учитель, поклонился обезьян обезьяну. Я только замещал вас на время вашего отсутствия.
Сколько вас?
Шестьдесят два. ответил обезьян. Это всех вместе, с женщинами и детьми. Один тяжело раненый, если не вытянем, будет шестьдесят один.
Шестьдесят два повторил Псих. Это из почти четырех тысяч всего шестьдесят два осталось?
Джая пожал плечами.
После вашего ареста Желтошапочные прислали сюда свои элитные боевые группы. Наши воины ничего не могли им противопоставить. Это была не война, а бойняклан просто вырезали. Уцелели в основном женщины и дети, которых успели спрятать в пещерах. Вырезав всех, кого поймали, Желтошапочные принялись обустраивать веселую жизнь выжившим. Сначала они сожгли все, что горело. Потом перебили весь наш скот и залили поля какой-то гадостью, теперь на них не растут даже сорняки. Да вы сами все видите, Учительи он кивнул на окрестности.
Вижу, подтвердил Псих. Потому даже думал, что никого уже не осталось.
А никого почти и не осталось, хмыкнул Джая. После того, как Желтяки выжгли все вокруг, очень многие вышли из клана. Они сказали, что без вас в клане ловить нечего, а здесь нам все равно житья не дадут. И пошли искать лучшей доли. Кто-то на юг подался, многие перебрались на другие острова. Осталось процентов десять, не больше.
Ну хорошо, пусть десять процентов. сказал Псих. Но за двести пятьдесят лет вы же должны были пусть не восстановить численность, но как-то обустроится? Почему такая помойка вокруг? В чем проблема?