Барс вернулся в снежный лагерь, когда большинство сотрудников уже разбрелось по домам. Тишину словно из хрусталя отлили. Медово сияли фонари. Равнодушное, холодное небо роняло строительный материал для фортов с бастионами.
Ли Тэ Ри в зверином обличье взбежал по ступенькам, второпях превращаясь в эльфа. Он намеревался заключить Пелагею в тесные объятия, чтобы передать ей хоть каплю своей жизненной силы, укрепить, поддержать морально и физически. А заодно рассказать о смертельном недуге и о том, что надо без отлагательств, вот прямо сейчас, бежать к Эсфири, чтобы та отремонтировала испорченные Джетой мгновения.
Феи в комнате не обнаружилось, и Ли Тэ Ри в диком расстройстве, злой, уставший, отправился на ее поиски.
Ну Пелагея, ну попадись ты мне!
Надо было не к Джете этой полоумной, а к ней тройную охрану приставить. Отлучился буквально на полдняи вот, что мы имеем:
она для него самый главный человек.
Он для нее? Пустая графа. Прочерк. Знак вопроса.
У нее несовместимость со здравым смыслом.
У него паника.
Ох, как кстати пришелся бы сейчас перстень с маячком слежения! Надо было давно сделать отслеживающее устройство из того кольца, которое Пелагея добыла в хранилище.
Ну ничего, вот отыщет ееи первым же делом позаботится о кольце.
***
Пелагея переживала кризис идентичности.
«А точно ли я движусь в том направлении?»
«Почему у меня обмороки? Может, это знак?»
«Ой, не стать мне истинной феей. Что если бросить всё и вернуться в лес? Принять свою участь с достоинством и помереть уже наконец».
Врачи уверяли ее, что мысли касательно «помереть» преждевременны и ничего серьезного не происходит. А обмороки и скверное самочувствие у нее от нервов. Неврозтак это, кажется, называется. Новомодное словечко. Всё, что не подпадает под описание распространенных хворей, доктора именуют неврозом, советуют не принимать близко к сердцу и в случае чего принимать успокоительные. Никаких конкретных рецептов, лечись, как знаешь. А вообще, не болезнь у тебя. Не болезнь. Расслабься.
Пелагея так долго спускалась в подземелье, что у нее малость нарушилась координация движений и она чуть не рухнула со ступеньки лицом вниз, в последний момент уцепившись за перила из перламутрового, совсем не холодного льда. Пара лестничных маршей осталасьи привет, секретная мастерская!
Куратор битый час где-то пропадал, и в один прекрасный момент Пелагея осознала, что больше не в состоянии следовать его инструкции. Особенно ее напрягал пункт «ничего не делай». Что может быть утомительней, чем валяться в кровати без занятия? Выдержка Пелагею подвела, и она решила наведаться к своему тайному поклонникуто есть, к призраку, который, как и прежде, был без ума от тринадцатых номеров и ее вычурных самодельных юбок.
У-у-у! Явиласьне запылилась! А я, между прочим, только что о тебе думал, воспарив над шкатулкой, известил ее полтергейст с довольным, довольно устрашающим видом. Он так и не избавился от дурной привычки вращать красными глазищами в своих призрачных орбитах. Ну как, поднажмем?
Ага, поднажмем, без малейшего азарта сказала Пелагея, садясь за обшарпанный столик и подгребая к себе шкатулку с инструментами.
Мы сдвинулись с мертвой точки и близимся к финалу. Мое великое детище, прибор для внутривенного вливания волшебства, скоро увидит мир, торжественно сообщил Сильверин и прищурился, отчего его красные глаза превратились в две красные щёлки. Но ты, я смотрю, не рада. Чего такая кислая? Неважно себя чувствуешь, да?
Нервишки шалят, флегматично отозвалась та, ковыряя в шкатулке миниатюрной крестовой отверткой.
Один мой знакомый тоже, как ты, отмахивался. Мол, перетрудился, перенервничал, пройдет. А потом выяснилось, что его прокляли, поведал призрак. Может, тебе к знахарю сходить?
***
Чтобы вычислить местонахождение Пелагеи в необъятном ледяном замке, требовались поистине нечеловеческие способности. Ли Тэ Ри отмёл идею перемещения по дворцу на своих двоих как контрпродуктивную. Здесь требовались нюх и сноровка снежного барса.
Оперативно отрастив шерсть, хвост и дополнительную пару конечностей, метаморф довольно быстро напал на след непокорной феи, преодолел перламутровую лестницу и углубился в заброшенное крыло, где пахло сосновой живицей, лёд на стенах потрескался, а об освещении нечего было даже и думать.
Пелагея определенно затевала что-то чудовищное и недопустимое.
На подступах к секретной мастерской чуткий слух барса уловил звуковые колебания.
Мне так скучно одному. Околеть от тоски можно. Вот если бы ты тоже призраком стала, мы бы с тобой вдвоем людей пугали, наводили ужас на окрестности
Какая заманчивая перспектива! Думаю, недалек тот день, когда твоя мечта сбудется. И если я впрямь превращусь в привидение, у меня будет отличная компания.
Ли Тэ Ри сбросил с себя личину зверя, обратившись эльфомошарашенным, как громом пораженным. Он сжал кулаки до белизны в костяшках когтистых, не вполне человечьих пальцев. Да что эти заговорщики себе позволяют?! На что негодный полтергейст подбивает его фею?!
Взмахнув полами шлафрока, он царственно вторгся в мастерскую и застал картину, от которой недолго было свихнуться. Сильверин и Пелагея. Подались навстречу друг другу, друг друга гипнотизируют и задушевно молчат. А призрак еще и улыбается. Кровожадным таким оскалом, где все зубы сплошь ровненькие, острые клыки.
При появлении куратора улыбка фантома слегка померкла. А Пелагея отпрянула от него так резво, что задела локтем инструменты, и те с лязгом посыпались на пол.
Вы оба! Я жду объяснений! грозно потребовал Ли Тэ Ри.
Глава 39. Начало конца
Заграждая собой проход, куратор возвышался в мастерской эдаким суровым монархом, чьи подданные только что предали родину. Злющий, страшный, неумолимый, как стихийное бедствие. Словом, загляденье.
Сильверин эстетического потенциала не оценил.
Пха! взвизгнул он, враждебно скрестив на груди призрачные руки. Я отказываюсь разговаривать с этим извергом и грубияном! заявил фантом и демонстративно растворился в воздухе.
А я Я просто практиковалась, промямлила Пелагея, не зная, то ли ей под столом схорониться, от греха подальше, то ли применить терапевтические объятия, чтобы остудить кураторский гнев.
А то он вон как смотриткровь в жилах леденеет, слова к нёбу прилипают. О чем он думает, интересно? Во взгляде этом черном ничего не разобрать.
Ли Тэ Ри был преисполнен горечи и негодования. Практиковалась она, как же. Мало ей, что ли, занятий наверху, что она к призракам по подвалам бегает?
Нет, погодите, неужто они друг с другом заигрывали? Что это за улыбочки такие были? А взгляды? Отбившийся от рук полтергейст и проклятая фея, чей мозг вечно начинен дурацкими идеями Да что между ними может быть общего?
Куратор припомнил эпизод с платьем на балуи понял: общего слишком много. Но как он допустил, почему проглядел? Почему позволил им сблизиться? Едва ли их тандем выльется во что-то путное.
Впрочем, не это сейчас важно.
Идём, скупо бросил Ли Тэ Ри, хватая Пелагею за руку и выводя в коридор. И столько силы, столько твердой решимости было в его глазах, что она не посмела перечить.
Запястье ныло в его захвате. Наверное, синяки останутся. Но Пелагея безропотно шла за ним, поднималась по лестнице, пролёт за пролётом. И было у нее ощущение, что из нее всю энергию выкачали, все соки выжали, прямо как из растительного сырья для приготовления экстрактов. А через руку куратора, через его крепкие тонкие пальцы энергия будто бы возвращалась, баланс восстанавливался, и организм оживал.
Подумаешь, синяки!
Давай-ка, собирайся. Поедем к Эсфири. Твое присутствие обязательно, наконец сказал Ли Тэ Ри, добравшись до своего кабинета.
А что случилось?
По дороге расскажу. Живее, сбегай наверх, надень что-нибудь тёплое.
Он выпустил Пелагею, чтобы трансформироваться. А танет бы послушно следовать приказувзяла и подскочила к окну.
Вы гляньте. Гляньте, что творится!
Снаружи разыгралась непогода. Шквалистый ветер, одичавшая метель, стаккато града по карнизам и нулевая видимость. Казалось, край Зимней Полуночи, как какой-нибудь сувенирный шар со снегом, перевернули вверх дном и хорошенько потрясли.