Однако от Валика хотелось отойти подальше. А он явно не замечал моего дискомфорта.
Как-то ты же подстрелила ту курицу, не унимался альв. Значит, есть в тебе талант стрелка.
Во мне есть талант неудачницы, мрачно отвечала я. Валь, вот не жалко тебе людей? Мне ведь в них целиться придётся, если научусь.
Да и плевать на них, фыркнул альв. Людимерзкие создания. Трусливые, жадные, подлые. Звери лучше. Ненавижу людей.
Я отшатнулась, сунула ему в руки арбалет и быстро отошла в сторону.
Лиль, ты чего? не понял Валик. Я же не про тебя! Ты же цверг!
Наполовину, хмуро отрезала я. А мама моячеловек. И росла я среди людей. И вообще ты ничего не понимаешь.
Еще как понимаю, сердито ответил Валик, вскинул руку и, не целясь, выстрелил в лежащее на ветке дерева яблоко. Человек держал меня в рабстве.
А Холодный тебя выкупил, напомнила я. Хоть и обманул, но стало лучше, правда?
Допустим.
Это говорит о том, что все остальные цверги плохие? Или хорошие? Нет, это говорит лишь о том, что князь Холодный тебя выкупил из постыдного рабства. А я, человек, тоже помогла. Хотя да, я жадная и преследую личные цели.
Лиль, я не так выразился, ты не поняла
Да все я поняла, Валь. Знаешь, что? Когда-нибудь найдётся человек, который будет тебе дорог. И тогда ты вспомнишь этот разговор.
Уже, буркнул, краснея, альв. Уже есть такой человек. Наполовину человек. Это ты, Лиль.
Я тоже тебя люблю, Валик, не удержалась от улыбки я. Я так рада, что у меня есть такой друг, как ты!
А Иена ты любишь по-другому? скрипуче поинтересовался альв. Не как друга?
Я задумчиво пнула камушек и призналась:
Не знаю. Он мне нравится. Очень. С ним тепло и спокойно. Если бы все получилось по-другому в самом начале, я бы, не задумываясь, сказала, что да. Он такой мужчина, с которым хочется прожить всю жизнь. Но теперь я ни в чем не уверена, Валь.
Мне кажется, Лиля, что он изменился, будто с трудом выговорил Валенуэль, отворачиваясь. Стал серьёзнее. Солиднее. Я ведь его давно знаю. Как думаешь, почему он экзамен не сдал? Да потому что был уверен, что все знает и так, что он хорош сам по себе. И вправду, равного ему в Холодном замке не было, но это не значит, что он лучший. Не значит даже, что он по-настоящему хорош в своём деле. Когда он это понял, то серьёзно взялся за учебу и стал разбираться в технологиях. Так и тутон с тобой экзамен завалил. И стал совсем по-другому себя вести.
Вот ты сейчас на что намекаешь? прикусила губу я.
Ты можешь на него положиться, вздохнул Валик. Иен тебя больше никогда не предаст.
Я пожала плечами и отобрала у него арбалет. Хотя бы заряжать его я уже научилась. Прицелилась в дерево, выстрелила. Болт улетел между веток. Истошно вскрикнула какая-то птица.
Ну я же просил без членовредительства! закатил глаза альв. Можно же в яблоки! Зачем в живых существ?
Если на нас нападут грабители, не факт, что у них будут яблоки, смущённо ответила я.
Глаз-алмаз, громко прокомментировал мою меткость Вилли. Сразу видна голубая кровь.
Стрелять я все-таки не научилась, хотя тренировалась довольно много. Один выстрел из десятка настигал целькак правило, живую. Учил меня Валик, а Иен вплотную занялся Вильгельмом, и успехи у моего побратима были вполне приемлемые. Он уже держал в руках меч (правда, пока только эльфийский) и немного защищался.
На нас никто не покушался, не то все испытания закончились, не то вид двух цвергов, размахивающих мечами, внушал уважение местным Робин Гудам. Птицы невпопад кричали, кусты вдоль дорог подозрительно шуршали, всякие личности на пути встречалисьно почтительно убирались с дороги, когда Валик демонстративно заряжал арбалет или Иен начищал свой большой меч.
Ехать было уже совсем холодно, то и дело начинался снег. Дороги пока не замело, телега наша худо-бедно, но ехала. Валик то и дело вытягивал шею и сообщал, что Эглунд уже близко, он буквально чует запах его садов. Напоминать о том, что на дворе глубокая осень, мы не сталипереживает же парень, вот и чудится ему. Но и не доверять его чутью не могли, и в самом делелес вокруг был уже другой, какой-то более светлый, и деревни были другие. Дома тут были не из тяжелых черных бревен, крытые соломой, а беленые, с черепичными крышами. И даже люди были чуть более загорелые и веселые, а еще нет-нет, да попадались блондины с ясными глазами, в которых явно была видна эльфийская кровушка. Все с эльфами понятно, они свои в доску. Впрочем, я уже по Валику поняла, что у эльфов все в порядке и со вкусом, и с потенцией.
Впрочем, эльфы интересовали меня мало. Я уже начала догадываться, что Трандуила и Леголаса я среди них не встречу. Ну и вообще тощие они больно и жрут одну листву. Я вполне уже приспособилась к образу жизни цвергов, и он мне казался идеальным. Голодать не надо, манеры особые не требуются, опять жебогатые они, цверги. Вон у Алмазного камушки, у Холодногосвязки с золотом. А у альвов что? Цветочки? Фруктики? Ну, так себе альтернатива. А с другой сторонывон Натка от азиатов прется, я сначала не понимала, в чем там фишка, а потом поняла. Красивые они, эти азиаты. Мальчики-зайчики. На них посмотреть приятно. Вот и альвы, они для красоты созданы. Цверги, похоже, для работы с металлами, людидля земледелия и скотоводства, а альвыдля искусства. Равновесие, короче. И это хорошо.
Валь, а чем вообще по жизни твои соотечественники занимаются? спросила я почему-то притихшего блондина.
Живут, неопределенно ответил альв.
Ну понятно, что не помирают. А что любят, чем увлекаются?
Сложный вопрос, Лиль. Философский, вздохнул Валенуэль. Вот смотри, мы живем дольше, чем цверги. И цель нашей жизнисамосовершенствование и развитие своих талантов. Если художникто его картины дышат жизнью. Если кондитерто замок из марципана испечёт и птицами украсит, словно настоящими. Понимаешь, и в этом же наша беда. Постоянные соревнования, споры, кто лучше, и в то же время поройабсолютная неприспособленность к жизни.
Зато вещи, созданные альвами, стоят безумно дорого, встрял всезнающий Вилли. Картина, написанная Ренуилом Синеоким, была куплена самим королем людей за двести тысяч золотом.
В десять раз дороже, чем я, весело уточнил Валик. А между прочим, Ренуил рисовал свой «Рассвет над Нерлем» почти шестьдесят лет.
Я подумала, что у меня бы терпения не хватило. Да и скучно этоодно и то же рисовать. Да и вообщебыла бы у меня такая длинная жизнь, я бы ни за что одним делом не стала заниматься. Ведь мир такой большой, такой интересный!
А мир такой интересный! в унисон с моими мыслями тоскливо пробормотал Валик. Как можноодно и то же рисовать, не понимаю? Можно ведь бурю на море рисовать. Или маяк. Или сады Яблоневой долины. Или Холодные горы Нет, этот торчал как дурак, на берегу Нерля и рисовал камыши. Не понимаю! И главное, никто его шедевр не оценил. Взяли потому, что альв рисовал. Вроде как престижно. А я видел, как простой гончар на горшке изобразил соломинкой пейзаж, а потом глазурью покрыли черт возьми, ненамного хуже вышло.
Так зачем ты тогда домой едешь, если тебе там не нравится? спросил укоризненно Иен.
Почему не нравится, нравится. Там хорошо, спокойно. Там у меня родители и сестра. Да и соскучился я по созерцательной жизни. Вот приеду, возьму флейту и сяду на обрыве возле Нерля лет этак на двадцать. Пока не поймаю его дух, не заточу его в мелодиюне успокоюсь.
А потом?
А кто знает, что потом? Может, я женюсь. А может, перейду на другой берег Нерля.
Иен только пожал плечами.
Мне же не терпелось увидеть этот их таинственный Нерль. В голове рисовалась широкая река с кристально-чистой водой, пологие берега, поросшие камышом, ивы, склонившиеся над омутами, трехметровых налимов, лениво шевелящих плавниками на илистом днесловом, Волгу я ждала. И вот альв вдруг остановился и, патетически воздев руки, продекламировал:
О Нерль великий, мать всех рек,
Здесь альвов край во век и ввек,
Здесь родина и здесь покой,
Я возвращаюсь вновь домой!
А я только глазами хлопала: а где? Где величественная река? Где водные просторы? Вот этот мутный поток с нагроможденными на берегу камнямии есть Нерль? Да ладно! Волга в миллион раз красивее, несмотря на всякую химию, которую десятилетиями в нее сливают.