Шеф, простите, я не поняла
Штатная численность десантной бригады пять тысяч человек плюс тяжелая бронетехника. Осталось еще немного, да?
Эмми невольно потрясла головой. До того это было дико сейчас вот так, в сочетании с мягкой улыбкой.
Всех я не перебью
Зря стесняешься, детка. Ты моя смерть, а скромностью пусть гордятся те, кому больше нечем гордится.
Помолчал, глядя Эмми прямо в глаза. И добавил:
Празднуй пока. И не волнуйся, этот мир еще будет нашим
Глава 3 Эрвин. Семейство
Да черта с два
Это ругался Эрвин Штакельберг, волонтер флота глухо, сквозь сжатые зубы. Далеко, лежа на сырой листве, вытирая рукавом мокрое от рассветной росы ложе винтовки. Длинноствольной пятизарядной винтовки туземного образца, по имени «Лаав Куанджало». Имя это в три слога, выбито рунами на полировке цевья. Вороненая сталь, белое дерево ложа, изящная черная вязь. В два ряда колючие изломы засечек. Знаки побед. Мелкие, блестящие радугой капли на дуле роса. Счастье влажная планета. Эрвин потянулся, вытер ладонью вороненую сталь, аккуратно пристроил ствол на сук дерева. Проверил прицел.
К Эмми Харт это не относилось. Совсем. И вообще, все это было далеко от нее тысячи километров на юг и восток от скользящего над холодной водой экраноплана. Над острыми скалами побережья, мимо плоских, покрытых высокими соснами гор, деревень, холмистых предгорий и увенчанных латинскими крестами городов на южную, заросшую густым влажным лесом равнину. Здесь солнце палило с неба, пот струился и заливал глаза, высыхая выступал едкой солью на вороте легкой рубашки. Лес вокруг шумел на тысячи голосов птицы бились, кричали на ветках вверху, шуршали на ветре густые, мясистые от влаги листья. Серебристые поверху и влажные, зелёные внизу. По ушам хлестнул треск протяжный, оглушительный треск. Затряслась лохматая крона вдали. Крикнула, взлетая, алая птица. Дерево впереди закачалось и рухнуло, подмяв кроной шипастые, в рост человека, кусты. Взлетели облаком тонкие листья, птица заорала, забила крыльями вдалеке. Другое дерево, рядом, треснуло, переломилось и рухнуло тоже, обдав лежащего на земле Эрвина потоком листьев, щепок и шелухи. Глаз невольно сморгнул в земле перед ним воткнулась, задрожав, острая белая щепка. Вся в соке, вон как блестит. Зеленая стена леса перед глазами разорвалась, лопнула, сверкнув сизым солнцем на тусклой стали брони. Украшенной алой перечеркнутой молнией.
«Да черта с два» именно ей и предназначалось.
Теперь, на прогалине, он был виден ясно малый, машин в десять, конвой. Легкий шагающий танк впереди угловатая бронекабина, на двух тонких железных ногах, похожих на птичьи. По бокам, как руки, сжатые в кулаки или короткие крылья оружейные пилоны, пушка и пулемёт на внешней подвеске. Пилот на глазах Эрвина откинул колпак, высунулся, аккуратно глядя под ноги, на преградившее дорогу бревно. Щелкнул манипулятором пятипалой железной клешней. Эрвин подтянул бинокль к глазам, посмотрел на машину толстые плиты брони были наварены встык, грубо и без порядка. Швы закрашены краской, на крыше, поверху алые ленты и резные морды зверей. Не танк переделанный на скорую руку портовый погрузчик. Но пушки на подвесках были фабричные, грозные. Полицейские тяжелые лазеры и стомилиметровые безоткатные стволы. Свистнула птица, вверху, в небе, за зеленой листвой замерцали, налились светом тонкие серебристые полосы. Загудела сирена, пилота на поляне окликнули. От задних машин привычных для этой планеты трехосных тяжелых грузовиков с косами на радиаторах. Пилот обернулся, впереди загорелся спор бессмысленно долгий туземный спор. Люди с молниями на лицах говорили промеж себя, показывая пальцами то на часы, то в высокое небо. Шелестела листва. В уши вкрадчивый стрекот. Мазнуло холодом по руке. Эрвин отвернулся, глянул влево на миг перед глазами, встав на хвост, закачалась змея. Тонкая, радужная змея поднялась из травы, внимательно глядя на Эрвина большими черными, без зрачков глазами. Птица кричала и била крыльями в вышине. Эрвин посмотрел и кивнул. Аккуратно, будто ответил. Змея зашипела, птичий клик в ответ с вышины. Тихо лязгнул, скользя в ладони, шарик на рукояти затвора. Там, впереди сверкнул лазер, взвыл натужно мотор, танк замер, толкая бревно пятипалой клешней манипулятором.
В перекрестье медленно вплыла широкая смотровая щель. Птица в вышине каркнула, змея зашипела, палец мягко вдавил на крючок. И на тусклой стали брони вспыхнул ослепительно-рыжим комком след зажигательной фосфорной пули.
Затвор качнулся, тихо лязгнул в ладони «клац-клац», загоняя вторую пулю в патронник. Дуло чуть опустилась, ловя в прицел оскаленную красную морду лик демона на стыке бронепластин. На сизой стали вспыхнула искра, приклад мягко толкнулся в плечо. И сходу третья, туда же. Хищная морда разлетелась осколками, от треснувшей стали пополз в небо густой сизый дым. Мотор взвыл танк дернулся и замер, дрожа и качаясь на покалеченных лапах.
Ноги машины не гнулись вообще.
«Швы варить надо лучше, подумал Эрвин, смаргивая с глаз злую, мстительную ярость, а не демонов куда попало лепить»
Глухо застучал пулемет. Замелькали тени вдалеке солдаты с перечёркнутой молнией на рукавах прыгали прочь из машин, рассыпались, залегали в траве, наугад поливая автоматным огнем кусты и зеленые, дрожащие на ветру ветки. Птица опять прокричала вверху в третий раз. Мелькнула яркая искра, вспыхнула одна из машин. Закачалась, налилась огнем и лопнула, исчезла в лохматом огненном шаре. Топливная капсула, прямое попадание. Ярко-рыжее пламя прянуло в небо, черный дым закружился столбом. Серебристые инверсионные полосы в небе снизились, сложились в мерцающую, лунную тень. Массивная корма, острый нос там, вдали, в вышине низкой орбиты плыл G.S. Venus. Его корабельное величество, федеральный межзвездный транспорт. Эрвин, волонтер флота сошел с его борта две недели назад в отпуск. Две недели, хотя уже кажется, что вечность. Перед выходом усталый офицер взял с волонтера подписку тогда строгую, под угрозой ареста, высылки и лишения прав.
«Хранить мир и уважать культурные особенности туземного населения»
Второе еще получалось. А вот первое
Рванул воздух ружейный залп. Еще одна машина полыхнула вдали. Дым плеснул вверх столбом в блеклое синее небо. Туда, где «Венус» плыл прямо над их головой. Неторопливо, в сияющей короне гало облаке вторичного газа. Свет мерцал на броне Эрвин с земли, конечно, деталей видеть не мог, но хотелось верить, что там, наверху, щелкают, фиксируя вспышки и дым камеры дальнего наблюдения.
Надеюсь, вы там не ослепли
Прошептал он, аккуратно отводя глаза вниз, назад на землю. Змея зашипела в ухо, свилась, ударила о землю хвостом тонким, звенящим яркой медью чешуек. Эрвин кивнул и пополз по траве назад. Вовремя там вдали, кто-то встал во весь рост, заорал. Сверкнул кривой нож, пластая на дольки воздух. Чужой лейтенант. Волосы свиты рогами на голове. «Перечеркнутые молнии» завыли в ответ, поднимаясь для контратаки.
Война за «Счастье» началась неделю назад.
Непонятно с кем.
Леса горели, по кустам и зарослям нежной листвы гремели залпы старинных туземных винтовок. Один день горизонт был в дымах весь. Черных и сизых дымах от горевшего топлива. Поселки, деревни, пункты сбора листьев «тари». Потом очистился тоже разом. Должно быть, здесь, на юге все, что могло гореть уже сгорело. У Эрвина на глазах. И армия настоящая армия лесных дикарей шла теперь по джунглям на север, туда, где в ясную погоду можно было видеть неяркий блеск золотых крестов на шпилях кафедрального собора Сан-Торрес Ультрастелла.
Две недели назад Эрвина послали туда. Предупредить. Вот только война догнала и мимоходом, как ненужную вещь отодвинула незадачливого вестника в сторону.
Родной корабль висит над головой. Огромный, все видящий и молчаливый.
В траве шипенье и чуть слышный гремучий треск. Поле засады осталось уже позади, машины и люди скрылись за лесной зеленой завесой. Стала тихо, лишь перламутровая змея гремела, вставши на хвост опять. И смотрела на Эрвина снизу вверх большими глазами.