Извини, на полном серьезе сказал он ей, прямо в эти глаза. Протянул ствол винтовки с плеча. Змея скользнула на сталь, свернувшись в клубок вокруг мушки. Белоголовая, похожая на орлана, птица парила, хлопала крыльями в вышине. Остальные бойцы ждали его впереди. Матрос ДаКоста, туземный «комманданте» Яго и его жена. А идти с полчаса, ног у змей нет и бросить подданную королевы в лесу, под сапоги бегущей сзади погони было сейчас не по-человечески.
Сказать кому
Хотя, все, кому это можно сказать знали и так. У змей здесь есть королева, у птиц тоже, с недавних пор. Точнее, «говорящая с птицами», если переводить Иринин титул дословно с туземного языка. Дела. И они обе как раз варят обед сейчас, пока их мужчины ходят по лесам, выводя под камеры «Венуса» ломящую к северу армию «перечеркнутой молнии».
Дела.
Орлан хлопал крыльями в воздухе, перелетая с ветки на ветку. Косился, мотал головой, показывая дорогу. Змея на мушке винтовки тихо шипела, качаясь и иногда поднимая на птицу глаза.
Тихо мне, прошипел Эрвин им. Обоим. Змеи и птицы заключили мирный договор у него на глазах, держали рамки, но шипели еще друг на друга вовсю громко, по старой памяти. Это было привычно, не страшно, и, отчасти поэтому, дико вдвойне.
«Сказать кому не поверят, угрюмо проговорил он, глядя, как чистит перья белоголовый орлан, магия».
Захрустели ветки. Завеса кустов разорвалась впереди. Эрвин обернулся было недоумевая. По расчетам, погоня уже должна быть уже далеко, если вообще смогла пройти мимо защитной завесы из питона и пары гремучих змей повышенной королева расстаралась ядовитости. Орлан каркнул, повертел головой. Будто сказать хотел: вот, мол, дикие люди.
Ирина Строгова шагнула навстречу ему. Тихо лихо стучащие каблучки на ногах давно сменились на туземные, мягкие, расшитые бисером мокасины. Расшитая туземная куртка на плечах, трепещут на легком ветру бахрома и яркие, пестрые ленты. Лишь черная, смоляная коса по старому, закинута через плечо.
Орлан хрипло каркнул, взлетел. Змея зашипела, развернулась и упала в траву скользнула, пестрой лентой вперед искать свою королеву. Ирина кивнула ей:
Эви там, на полном серьезе сказала она, показав тонким пальцем за спину. Змея кивнула, серьезно, будто все поняла. И исчезла в траве. Орлан сел Ирине на плечо. Та улыбнулась. Тихо так. Сказала лишь: Мой хороший
«Магия», сказал Эрвин самому себе, глядя, как Ира кормит с руки белоголовую хищную птицу.
И не подозревая, что цитирует черного Абима сейчас. Дословно. Впрочем, Абим спал сейчас в салоне экраноплана в обнимку с лунным ножом тихо, тяжелым сном и знать не знал о нарушении копирайта.
Привет, улыбнулся ей Эрвин невольно, просил же не ходить одной по лесу.
Орлан смерил его тяжелым взглядом из-под белых бровей. С ветвей свистнули наперебой алые и зеленые птицы. Недовольный, рассерженный даже тон. Обижаешь, мол, гражданин начальник. Наша, мол, королева, мы ее и бдим. Змея зашипела, Ирина тоже улыбнулась в ответ, ласково:
Все хорошо. Яго и его люди уже пришли, другой дорогой. Это ты опоздал. Как прошло?
Две машины и танк. Точно под камеры. На рации что?
В Сан-Торресе пустили трамвайную ветку. От рынка до квартала святой Натали. Извини, это мы их радиопередачу поймали. А на федеральных каналах тихо. Тихо, пока а в глазах Ирины обида и легкое недоумение. Как же, мол, так. Это был ее план. Тормозить чужие машины, подставляя армию вторжения под камеры Венуса. По идее все правильно вот серый, мерцающий экранами стен куб наблюдательного пункта, вот пульт посредине, вот, за пультом полусонный сержант. Кто там сейчас? Толстяк Болтон из второй смены или вечно помятый, красноглазый Финч из третьей? Сонные, небось, все. Только это неважно: камеры поймают непорядок внизу, сирена взвоет, оторвав дежурного от бутерброда с колбасой или стопки затертых, сальных журналов. Запищат телефоны, пойдет информация по палубам и этажам. От усталого дежурного рапорта: «Хрень какая-то тут, внизу». Через офицерские, строгие «разобраться и доложить по форме» на самый верх. А там устав, инструкции и простой здравый смысл потребуют от корабельных вмешаться. Их ведь планета, как никак. Стратегическая. Только в рациях тишина. Где-то застряло на полушаге, между «разобраться» и «доложить». Эрвин устало пожал плечами.
Отпуск же На постах половинная смена и те, небось, хорошо перепилась. Проспятся рано или поздно.
Другого плана у них все равно не было. Прорваться к городам на севере не удалось, наступающая орда ломила, походя отжимая и отжимая их группу в леса к востоку. Глухой рык плыл в небе над головой. Слишком далеко, тихо, не страшно там, вдалеке, бил хвостом невидимый за ветками хищник. Орлан хлопнул крыльями, взлетел тяжело, разгоняя пернатую яркую мелочь. Защекотал ноздри запах аромат дыма и булькающего над огнем котелка.
Ладно, пошли. У девчонок обед уже, наверное, сварился.
Хрустнули ветки, вначале легонько, потом тяжело Эрвин шагнул за Ириной вперед, на поляну их лагеря. Там и впрямь дымился очаг. Беловолосая туземка высокая, статная, на зеркальных скулах горит руна «огонь» выпрямилась, помахала рукой. Приветливо так. Кожу выше ботинок обожгло холодом. Змея мимоходом задела, скользнув у Эрвина между ног. Развернулась, встала на хвост, загремела радостно, приветствуя королеву. Орлан укоризненно каркнул ей в след.
«Магия», подумал Эрвин опять, глядя, Ирина и Эви разговаривают друг с другом. Легко, тихо, речь как журчание, блестящий на солнце поток родника. Туземная речь, звонкая и переливчатая. У Ирины из горла легко, будто здесь родилась, а не прилетела вместе с Эрвином на месяц в отпуск. Сам Эрвин без переводчика понять туземцев не мог, хотя даже пытался.
На поляне дым колесом. Аккуратная, неспешная, деловая возня. Их сводная группа собиралась с рейда. Сводная, разная, но сжатая событиями в одно Эрвин, Ирина и чернявый Пабло ДаКоста, матрос первой статьи отпускники с корабля. Станислав Лаудон, учитель латинского языка просто встретили по дороге. Старый Яго, истребитель чудовищ, его «коммандо» и Эви, королева змей это он подбил на поляне грузовики, залив огнем синее, безбрежное небо. Сурово, но на бамперах чернели кое-как замазанные христианские кресты. Трофей первого дня войны. Друга Яго «перечеркнутые» убили тогда, в Фидлите. У него на глазах, и спускать это за-так старый охотник не собирался.
И последнее из того, что сейчас попалось Эрвину на глаза, но далеко не последнее по значимости:
Миа, дочь туманного леса. И беха, то есть списанный на гражданку БТР тип 82, старой десантной модели.
Этих двоих Эрвин не заметил сперва восьмиколесная стальная машина спряталась от его глаз за вековым, в три обхвата стволом местного дерева. Услышал тяжелый железный лязг, шагнул в сторону и слегка обомлел. Было с чего.
Миа кормила бэху.
Стальную машину с руки, как Ирина птиц на поляне.
То есть не кормила, конечно невысокая, тонкорукая и статная туземка сейчас осуществляла то, что в уставе походной службы косноязычно обозвано «процедурой заправки и первичного обслуживания боевой техники».
То есть выдвинула из-под днища машины револьверный станок и медленно, неторопливо, загоняла в него по одной тяжелые топливные капсулы сверхвысокого давления. Движения тонких рук точны и плавны, даже торжественны. Гнезда проворачивались с тихим стуком, довольно урчал электромотор. Щурились на железном загривке стволы два тяжелых ствола зенитного, спаренного пулемета. Трепетали на бампере пестрые ленты, трепетали темные волосы на ветру, Миа улыбалась, провожая ласковым словом каждую капсулу. «Ложечка за маму, ложечка за папу»
Улыбка на лице пляшет будто и впрямь похоже на то
Капсулы были для женских рук тяжелы, но предлагать помощь Эрвин не стал. Не решился. Знал по опыту дочь туманного леса тут же его пришибет. То есть вначале удивится, потом пришибет. Дикие люди на звездах, мол, живут, простых вещей не понимают.
На лице у Мии татуированный соком «тари» ромб. Волонтерский знак, такой же, как у Эрвина на шевроне. И у бехи на избитой броне он же, белой краской, в обрамлении резных оберегов и ярких, шелковых лент.