Хаук не был идиотом и понимал, зачем нужен Ансельм. Бастиль будет удовлетворять свои потребности с ним, скорее всего, в егоХаукаприсутствии! Потому что из покоев короля ему путь заказан. Одна единственная дорогаобъятия герцога Юдо. И маркиз явно ожидал от него какой-то сильной реакции в ответ, но Хаук чувствовал лишь брезгливость, думая обо всем этом.
Эдит встретила его угрюмым взглядом.
Оставили на закуску?
Разве вас это не радует?
С чего вы взяли, Арнбранд, что я вообще о вас думаю?
Не думаете? Вы раните мое нежное сердце, отшутился Хаук и Эдит расфыркалась в ответ, но быстро успокоилась, когда пришлось нога в ногу следовать по длинному коридору.
Перед дверьми они оба остановились, и Эдит пихнула его в плечо.
Идите, Арнбранд!
И вы даже не поцелуете меня на удачу?
Король вас поцелует, ответила она. И не только.
Я хотел бы соврать, что буду по вам скучать, но не могу.
Значит, я выполнила свою работу.
Хаук пожал плечами и отвернулся. Ему не терпелось войти, перед чем-то неприятным Хаук не любил оттягивать неизбежное. Это как прыжок со стеныделай или сдавайся! Хаук толкнул дверь и вошел в ярко освещенное помещение, где было по меньшей мере с десять сотен свечей. Играла музыка, кажется, арфа, но ненавязчиво и даже тоскливо.
Неужели это оно? Бал Дебютантов.
Единственный сын принца Валентина Иосмерийского и ныне здравствующего короля Тхиена Вальгарда РэнгвольдаХаук, прокричал глашатай. Но и без того все смотрели на него.
Больше двух сотен присутствующих. Целое море движущихся лиц. И лишь в самом начале зала, на высоком постаменте, красуясь на троне сидел Бастиль в окружении своей свиты. Он был в массивной короне на светлых волосах и одеждах невиданной роскоши, словно средоточие всего великолепия двораединственное украшение. У трона, умостившись на пятках и немного привалившись к ноге короля, восседал Ансельм в таком же, как и у Хаука, бархатном голубом наряде. Отовсюду долетал назойливый шепот: тхиенец, Вальгард, Юдо, варвар, пошло, выбор, Валентин, задница, король, фаворит, дикарь, муж и так по кругу несколько раз, пока Хаук не перестал это замечать.
Требовалось выразить королю свое почтение и Хаук взошел на возвышение.
Дорогой кузен! приветствовал его Бастиль после традиционного глубокого поклона, а затем протянул вперед руку, украшенную кольцом с королевским гербом. Мы уверены, что вы особенно желаете поцеловать символ нашего королевства и выразить таким образом свое почтение двору.
Хаук поднял взор от пола и столкнулся взглядом с его холодными синими глазами. Это был приказ, а не предложение. Условие. Не выполнить невозможно и Бастиль это знал.
Хаук протянул руку и взял его ладонь в свою. Отчего тот едва не отдернулся, но, к счастью, вовремя сдержался. Только по его сурово поджатым губам можно было прочитать злость. Прямое прикосновение явно не входило в его планы.
Вы читаете мои мысли, Ваше Величество, подтвердил с наносной покорностью Хаук, склоняясь над кольцом и едва касаясь губами герба. Его кожа была мягкой и нежной, но при этом холодной и неподатливой.
Король убрал руку тут же как пожелание было исполнено.
Надеюсь, не только мысли, но и ваше сердце? губы Бастиля дрогнули в фальшивой полуулыбке и Хаук понял, что он флиртует. Показывает двору свое дружеское расположение к чужаку.
Присутствующие едва сдерживались от желания придвинуться ближе и услышать каждый вздох и шепот короля.
Без сомнений, Ваше Величество.
Хаук посмотрел на Ансельма и увидел, что у того дрожит верхняя губа как у пса, который собирается зарычать. Их взгляды соединились, и Хаук не отвел глаз, пока Ансельм не отвернулся, и Бастиль, к несчастью, это заметил. Подхватил фаворита за подбородок и нагнулся, одаривая демонстративным поцелуем. Они хорошо смотрелись вместе, похожие по росту и фигуре в отличие от Хаука.
Ансельм от ласки едва не зацвел, поэтому король сказал:
У нас хорошие новости, милый Ансельм, сегодняшний наш выбор никак не повлияет на ваше положение. Мы не будем отказывать вам в покровительстве.
О, боги! воскликнул тот. Мой король Это огромная честь для меня. Которую я буду выполнять с огромным удовольствием.
Бастиль посмотрел на Хаука, который не удержался от удивления картинным спектаклем и вскинул брови вверх. Ансельм не играл, на самом деле радуясь так, что готов был приспустить в штаны, а вот Бастиль Тот точно понимал какого результата достигнет, озвучивая эту новость на балу. Бедный Ансельм едва не трусился, после недавних переживаний о скоротечной отставке.
Публика была вне себя от представления, бурля обсуждениями о решении Бастиля взять двух фаворитов. Многим было интересно, почему Ансельма не отправили восвояси, неужели король так привязался к нему? И что это может значить? Кем же будет официальный королевский фаворит?
Бастиль отпустил Хаука равнодушным взмахом руки. И его утянул в толпу Жуль, хватая за руки и сжимая пальцы своими слабенькими ладонями.
Это фурор! восхитился он. Два фаворита! Теперь-то король точно забеременеет. Это будет удачный год.
Вряд ли, послышался знакомый голос из-за спины Жуля и Хаук увидел Оливье. Король уже нашел альфу для постели, теперь ему нужен кто-то, кто будет в это время сидеть на цепи.
Для Оливье не было загадкой, кто, скорее всего, станет новой игрушкой короля.
Лучше сидеть на цепи, чем выступать осеменителем.
Хотите, чтобы в вас разглядели душу?
Жуль нахмурился.
Не понимаю, о чем вы.
Ни о чем, раздраженно отмахнулся Оливье. Сир Валентин уже подходил к тебе?
Н-нет
Мне помнится, у него был такой же большой клюв, как у маркиза Орно. Яблочко от яблоньки.
Хаук не узнавал Оливье, но, когда тот взялся за третий бокал, понял, что альфа сильно пьян. Жуль расстроился и весь как-то сжался, но не от слов Оливье, а от того, что Валентин все еще не подошел к нему.
А где Ивон, Жуль?
Жуль указал на небольшую группу, разместившуюся недалеко от входа. Ивон разговаривал с каким-то представительным омегой в белом кителе лет сорока.
Герцог Бланшар сговорил его с сыном своего старого друга графа Фуко.
А что Жерар?
У него не было предварительных предложений.
Ясно. Всех симпатичных уже разобрали, усмехнулся Хаук.
А я? Я симпатичный? наивно поинтересовался Жуль.
Будто вы не знаете?
Мне всегда, казалось, альфа должен быть более чем симпатичным.
Не в восемнадцать. Вы пока похожи на подросшего жеребенка, но скоро станете отличным скакуном.
Как вы?
Разве Арнбранд похож на коня, а не на собаку? встрял Оливье, взмахнув бокалом. У него такие жалобные глаза, но он может укусить в любую минуту, как неблагодарная псина.
Уже и до Жуля дошло, что Оливье неприлично пьян.
Ох, Олли, давай я выведу тебя в сад, попросил он. Подышишь воздухом.
Зачем?
Составишь мне компанию, пока я жду сира Валентина.
Жуль прильнул к нему и обнял за талию.
Простите нас, Хауки они пошли к приоткрытым дверям.
***
Хаук наблюдал за толпой. На удивление, на балу который посвящался выбору альфы, присутствовало довольно много бет. Женщины в роскошных платьях, украшенных настоящими драгоценными камнями, женщины-воины, мужчины в официальных костюмах либо же парадных доспехах и даже чинные священнослужители в традиционных одеяниях. Про отца Бодуена и так ходили слухи, о том, что он ищет любовника, но помимо него Хаук насчитал еще как минимум пять белых балахонов.
Белыйцвет слуг Дарующего.
С юных лет по указке короля Вальгарда, который особенно чтил богов, Хаук молился Отцу-АльфеИсполину, и теперь глядя насколько превознесен культ Дарующего при здешнем дворе испытывал некоторую брезгливость. Иосмерийцы сделали все, чтобы обесценить статус омеги, как родителя и хранителя очага, но все равно обращались Дарующему во славу старых добрых традиций. Двуличие во всем.
Хаук постоянно ловил буквально в паре шагов от себя сплетников, которые обсуждали его же в довольно скабрезных тонах, не стесняясь быть услышанными. Судачили в основном о том, как вообще герцог даст такой крупной туше как тхиенец, взобраться на себя? Но сходились во мнении, что ради зачатия можно «пожертвовать собой». Ведь герцогу, как и королю, давно следовало уже обзавестись наследниками. Пусть взгляды, которыми награждали Хаука, говорили о том, что мало кто испугался бы его «туши» на себе.