“Ой, чувак”, - пожаловался Мэтт. «Одному Богу известно, что за пизду выбрал Ботаник. Вероятно, это гребаное вино, смешанное с доктором Пеппер».
«На самом деле, - сказал раввин, - я немного помог ему в процессе отбора. Думаю, может быть, вам понравится его выбор».
Мэтт больше ничего не сказал по этому поводу. Раввин провел их в маленькую комнату, примыкающую к главной приемной, и там сидел Нердли, глядя на какие-то записи на листе бумаги (вероятно, его строчки на будущее, подумал Джейк) и нервно грыз ногти. Он был одет в черно-красную парадную форму капитана Пикарда, а на голове у него была белая ермолка. Когда вошли свиты из Мэтта, Джейка, Купа, Чарли, его отца и отца Шэрон, Ботаник поднял глаза, испугавшись от своей концентрации.
«Господи Иисусе», - выпалил он и покраснел. «Э … ну … на самом деле я имел в виду … ну, вы знаете. Я имею в виду, я не имел в виду Иисуса Христа как такового. Просто …»
«Все в порядке», - мягко заверил его Левенштейн. «Даже несмотря на то, что мы не верим в божественность Иисуса, призывание его имени по-прежнему является довольно хорошим проклятием при определенных обстоятельствах. Санта-Клаус - тоже довольно крутая икона».
“Дед Мороз?” - спросил ботаник, не совсем уловив ссылку. “Что насчет него?”
«Неважно, Уильям, - сказал раввин со смешком. «Ваша свадебная вечеринка здесь. Вы хотите налить им их напитки?»
“Верно”, - сказал Ботаник, быстро кивнув.
«Думаю, нам всем пора выпить, Ботаник, - сказал ему Джейк.
Выбранный напиток оказался действительно очень хорошим. Nerdly извлек бутылку односолодового виски Macallan из прекрасной и редкой коллекции этой очень впечатляющей линии. В бутылке, в которой он находился, была янтарная жидкость, которой было двадцать пять лет. Джейк, страстный поклонник спиртных напитков премиум-класса, знал, что бутылка должна была стоить не менее двухсот долларов.
«Прекрасно, Ботаник», - сказал ему Джейк. “Очень хорошо.”
«Я собирался выпить немного той поповской водки, которую пью со своим Sprite, - сказал Ботаник, - но вместо этого меня уговорил раввин Левенштейн».
«Ты хороший человек, раввин», - сказал ему папа Нердли. «Очень хороший человек».
Ботаник сломал печать и вылил каждому из них драгоценную жидкость на дюйм стоимостью около дюйма в хрустальные бокалы-ведра, на которых были написаны их имена и дата события. Джейк долго вдыхал его запах, смакуя насыщенный аромат. Мэтт поднес свой к губам, готовясь сбить его.
«Еще нет», - сказал Левенштейн, останавливая его. «Мы не пьем, пока кетува не прочитана и не подписана».
Мэтт медленно позволил стакану упасть со своих губ. «Какой разрыв», - кисло сказал он.
“А не ___ ли нам?” - спросил Левенштейн.
«Давай сделаем это», - сказал Нердли, делая несколько глубоких вдохов.
Они вышли в главную приемную и собрались вокруг трибуны, на которой сидела кетува . Левенштейн подошел к трибуне и обратился к гостям, объяснив, что такое кетува , что она обозначает и каково историческое значение этого документа. Затем он произнес несколько благословений, короткую молитву и пригласил Нердли занять место на подиуме.
Ботаник так и сделал, двигаясь вверх. Джейк подошел к нему и мельком увидел кетува . Хотя этот текст традиционно был написан на иврите, он был написан на английском языке темным каллиграфом. Он знал, что Ботаник изучал иврит в рамках процесса обращения, но, похоже, он хотел, чтобы кетува, которая будет обрамлена и повешена на стене в их доме, была удобочитаема для всех, кто ее видит.
Nerdly выступил перед аудиторией с краткой речью, поблагодарив всех за то, что они пришли, поблагодарил своих родителей, родителей Шэрон, раввина и особенно саму Шэрон, которой в тот момент даже не было в комнате.
«Не могли бы вы просто подписать это дерьмо, чтобы я мог выпить эту хуйню?» Джейк однажды услышал бормотание Мэтта.
Когда речь была закончена, раввин спросил Нердли, согласен ли он соблюдать текст кетувы до тех пор, пока сможет.
«Да, верю», - сказал ему Ботаник.
«Тогда, пожалуйста, подпишите документ в указанном месте», - сказал Левенштейн.
Ботаник взял золотую ручку и расписался на строчке «Жених».
“А если теперь свидетели тоже подпишутся?” - спросил Левенштейн.
Джейк подошел и взял ручку из руки Нердли. Он расписался на первой линии свидетеля. Мэтт шагнул вперед и расписался во второй очереди свидетелей. Затем раввин взял ручку из руки Мэтта.
«Я засвидетельствую, что эта кетува действительна и обязательна», - сказал он. Затем он тоже подписал это. ” Лехаим !” - заявил он.
” Лехаим !” гости с энтузиазмом откликнулись.
Джейк вместе со всеми с напитком в руке допил содержимое своего стакана. Скотч был гладким, как шелк, скользил по его горлу, как только скотч двадцатипятилетнего. Он согрел его живот и послал нежное тепло, разлившееся по его кровотоку.
Это был не единственный лехаим, эхом разнесшийся по залу в следующие пятнадцать минут. Когда гости собирались вокруг, чтобы посмотреть на кетува , многие из них со свежими напитками в руках бросали в него еще одну. Декорум требовал, чтобы он вернул каждого. Джейк, Мэтт, Куп, Чарли, отец Джейка и отец Нердли щедро вылились из «Макаллана» и подобрали его выстрел за выстрелом. Вскоре Джейк почувствовал, что его охватило определенное гудение, и он начал беспокоиться о своей способности исполнить песню, которую он репетировал, когда пришло время. Чтобы противостоять этому, он перекусил ржаными крекерами и сыром, которые были распространены.
Наконец, лехаим подошел к концу, и пришло время переходить к следующему этапу церемонии. Пришло время Нердли покрыть свою невесту вуалью. Его отец и отец Шарон встали по обе стороны от него. Джейк и остальные гости-мужчины на свадьбе выстроились позади них. Они прошли процессией в другую комнату зала, и там сидела Шэрон, одетая в желтую парадную форму Беверли Крашер. Ее окружали ее мать, мать Ботаника, мать Джейка и несколько других знакомых женщин, которых Джейк не знал.
«Черт», - прошептал Мэтт, когда они вошли в комнату. “В конце концов, у нее есть стойка”.
И действительно, она это сделала. Форма, в которой она была одета, была, без сомнения, самой тесной одеждой, которую кто-либо, кроме самого Ботаника, когда-либо видел на ней. У нее была очень веселая и аппетитная опухоль в груди.
Нердли снова стал немного нервничать, когда взял ее к себе. По традиции, он не видел ее и не разговаривал с ней последние семь дней. Однако, как и прежде, он быстро включился, охладился и прошел через пышную церемонию, закрыв ее лицо вуалью брака.
Оттуда вся свадебная вечеринка покинула здание и направилась к хупе на официальную церемонию.
Джейк никогда раньше не был на еврейской свадьбе, ни на ортодоксальной, реформированной, традиционной, ни на «Звездном пути». Он обнаружил, что его немного тронул ритуализм вступления в брак. Ботаник занял свое место под навесом вместе с раввином. Джейк и Мэтт стояли позади него, за навесом. Когда Шэрон в сопровождении родителей подошла к ним, кантор запел, его голос легко разнесся по всему розарию. Во время пения Нердли внезапно начал говорить, почти петь, длинные фразы на иврите.
“Что за хрень он извергает?” - прошептал Мэтт.
«Он молится, чтобы его друзья однажды обрели настоящую любовь, как он сам», - прошептал в ответ раввин. «А теперь тише. Это торжественный случай».
Мэтт замолчал.
Шэрон подошла к балдахину. Она встала вместе со своей матерью и матерью Нердли, и вместе они начали ходить вокруг Нердли, кружа вокруг него снова и снова, в то время как Нердли, игнорируя их, продолжал молиться на иврите. Наконец, после семи витков вокруг Ботаника, Шэрон заняла свое место рядом с ним под навесом.
Раввин налил полный бокал красного вина. Он благословил вино, говоря о его символике самой жизни и о том, как при небольшой работе и терпении простой фрукт может превратиться в приятный напиток, так же как простая дружба между мужчиной и женщиной может с то же терпение превратится в приятную совместную жизнь. Затем он воздал хвалу Богу, поблагодарив его за святость семьи и еврейского народа, поблагодарив его за союз душ, которому Его любовь позволила существовать в этот день. Он протянул Нердли бокал с вином. Он и Шэрон оба пили из вина.
В этот момент Ботаник вытащил из кармана простое золотое кольцо и надел его на палец Шэрон, сдвинув его рядом с большим обручальным кольцом, которое у нее уже было. «Вот», - сказал он на этот раз по-английски. «Ты освящен для меня этим кольцом согласно Закону Моисея и Израиля». Шэрон ничего не сказала, хотя Джейку показалось, что он заметил маленькую слезинку, бегущую по ее щеке под вуалью.