– Ну…
– Хорошо?
– Хорошо, – нехотя согласилась Настя. – Но…
– Молодец, что согласилась.
– Ты не оставляешь выбора.
– И не думай об этом, как о подачках брата. Я помогаю тебе, ты – помогаешь мне. Все по-честному.
– Не поняла.
– Работу я не поменяю. Иногда тебе придется водиться с будущей племянницей.
– С большой радостью.
– Поиграем пока в «мужа и жену». Как в детстве.
– А ты уже все продумал.
– Чистый экспромт. Но идея дельная, да?
– Спорить не буду – дельная.
– Тогда по рукам?
– Даже так…
– Дело серьезное. Не каждый день – меняем жизнь к лучшему.
– Виктор, когда ты стал таким мудрым? Я без сарказма.
Они пожали друг другу руки.
Засмеялись.
Смеялись от облегчения. Если раньше и были сомнения, то теперь они развеялись, очистив путь от неопределенности и тревог за будущее, в которое верят. Они вместе – семья, которая справится с любыми трудностями и превратностями судьбы.
***
Антон никак не мог выбрать игрушку для неё. Миллион мишек всех цветов радуги, слоники, соседствующие с единорогами, большие и маленькие сердечки, неказистые котики, смешные собаки с выпученными глазками.
– Вам помочь? – спросила продавщица средних лет с радушной улыбкой. Антону она напомнила свою воспитательницу в детском садике.
– Да, девушка.
– За девушку спасибо. – Смех с легким смущением. – Кому выбираете?
– Эээ, знакомой…
– Девушке?
– Девушке, да. Но не своей. Знакомой.
– Поняла. Сейчас.
Через некоторое время Антон держал в одной руке белого плюшевого медвежонка с грустными глазами, в другой – приятного на ощупь симпатичного слоненка со смешным хоботом.
– Мишка, наверное, будет банально? – спросил у продавца Антон.
– Я бы сказала традиционно.
Когда Антон вышел из магазина, небо затянуло серыми облаками. Накрапывал мелкий дождик. Было свежо, даже прохладно. В воздухе витал запах пропитанной влагой земли и свежей травы.
Антон все равно не торопился, такую погоду он любил, шел неспешно по знакомым со школьной скамьи дворикам, сплошь украшенными карликовыми деревьями, молоденьким березами, кустами сирень, гортензии и барбариса. Почти у каждого подъезда домов – клумбы с нежными анютиными глазками, лилиями и ромашками.
Хоть что-то остается неизменным в этом непостоянном мире, подумал Антон и вышел на пересечение двух улиц Российская – Горького. Зашумел транспорт, загалдели мимо проходящие люди, играла музыка торгового центра «КАМЕО».
Перешел дорогу и пошел по центральной улице Горького. На востоке –
огороженная высоким забором больница с несколькими зданиями, выложенными из красного кирпича, и уютным парком для прогулок; на западе – замкнутый жилыми домами крытый базар, где продавалась все, что душе угодно: от носков до дорогих украшений.
Антон посмотрел время. 17:50. Не было желания встречаться с родными девушки, которое наверняка еще не ушли.
Он подождал десять минут, прежде чем решиться зайти через турникет на территорию больницы.
Жутко волновался. Последний раз Антон так волновался, когда прибыл в колонию строго режима, ожидая побоев и неминуемых издевательств со стороны сокамерников.
И потом он увидел её.
Она сидела на скамейке в белом халате и в розовых тапочках, вытянув спрятанные в спортивные штаны ноги. И о чем-то оживленно болтала с высоким и подтянутым мужчиной лет за сорок, с густой шевелюрой и открытой улыбкой. Он был одет с иголочки: белая рубаха с золотистыми запонками, черные со стрелками брюки и вычищенные до блеска туфли. В руках он держал элегантную кожаную сумочку.
Для бой-френда – старый, для отца – молод, задумался Антон. Зачем я пришел? Опозориться? Надо уходить, пока не заметила.
Но она заметила его. Махнула рукой, озарилась улыбкой и что-то шепнула собеседнику. Не время отступать, Антон как можно уверенно зашагал к спасенной принцессе.
Мужчина, сидевший на скамье, поспешно поднялся, одернув брюки, протянул руку и представился:
– Виктор.
– Антон.
Крепкое рукопожатие.
– Рад знакомству. Спасибо, что помогли Кате в трудную минуту. – Он нежно посмотрел на Катю. – Я пошел. Не буду мешать молодым. Завтра приду ближе к 10:00. Принесу то, что ты заказала.
– Быстрей бы утро.
– Приятного общения. – Виктор поцеловал в щечку Катю, улыбнулся и снова обратил свое внимание на Антона. – Знаешь, Антон, что я сказал ей за пару минут до твоего прихода?
– Не надо… – попросила Катя.
– Нет, – ответил смущенный Антон.
– Я сказал: если он придет, значит, это не просто так. Значит надо открыться. Поговорить. И все будет нормально. Хороший я дал ей совет, Антон?
– Да. Очень хороший.
– Ты мне уже нравишься. Жду тебя на воскресный ужин, который особенный для нашей семьи. Катя объяснит. Отказ не принимается, договорились?
– Договорились.
– Я смотрю, ты уже все решил? – спросила Катя.
– Я ушел, пока не получил.
– Пройдемся? – предложила она, вспорхнув со скамьи.
– Да, давай.
Они шли по асфальтированной дорожке, с двух стороной которой обступили молоденькие березы, редкие клумбы и скошенная по щиколотку трава. Дорожка кружила по периметру больничного городка.
Щебет птиц в кронах заглушал их шаги.
– Я знала, что ты придешь.
– А я был не уверен.
– Сомневался?
– Еще как. Не пойми меня неправильно.
– Твой поступок всполохнул наш городок. Ко мне сегодня зашла в палату бабушка – божий одуванчик и поинтересовалась, приходил ли попроведовать меня тот молодой человек, что спас жизни.
– Серьезно?
– Серьезно некуда. Я в палате – маленькая знаменитость. Представляю, что будет завтра, когда они узнают о нашей вечерней прогулке.
– Будет что обсудить.
– И посплетничать. – Катя указала на игрушку, которую держал в руках Антон. – Это мне?
– Ах, да. Я такой идиот.
– Очень мило. – Она взяла плюшевого мишку и крепко обняла его, прижав к груди. – Мне нравится. Очень мягкий и пахнет приятно. Тоже обнимал его?
– Нет.
– Я шучу.
– Прости, я немного напряжен.
– Расслабься, я не кусаюсь.
– Стараюсь.
– Я знаю, как разрядить обстановку. Я расскажу тебе смешную историю. Хочешь?
– Да.
– Был мой день рождения. Двенадцать лет. Мы с отцом решили – торт приготовим сами. Двухъярусный торт с черничным вареньем, со взбитыми сливками и со сладкими цветами из белого шоколада. Готовили долго. Не буду вдаваться в подробности. Мы провели на кухне полдня и к праздничному вечеру были измотаны. Когда торт был готов – я очень гордилась с собой. Такой в магазине не купишь. Все подружки будут завидовать, какая я прирожденная домохозяйка. И вот… ты еще не устал от моей болтовни?
– Нет.
– Гости собрались. Началась трапеза, много поздравлений и подарков. Много интерактивных и забавных игр, где я была ведущей. Любила быть в центре внимания. Все было хорошо. Как и положено на день рождения – празднично и весело. И тут время подошло к долгожданному чаепитию. Я устремилась на кухню к отцу, который начал украшать торт свечками. Я зажгла двенадцать свечей. Когда все было готово, папа сказал: «Понесем вместе, чтобы не уронить». Я согласилась. И мы зашли в комнату с гордо поднятыми головами, предвкушая похвалы и удивленные лица гостей. Торт для нас был кондитерским чудом. Ты уже догадался, что произошло?
– Ты уронила торт? – предположил Антон.
– Не я. Отец. Он встал на брошенный псом мяч и оступился. Хорошо запомнила, как падает отец с подносом в руках и на доли секунды наш торт зависает в воздухе, как крученый мяч на футбольном поле. И я, дурочка, прыгаю за тортом. – Катя засмеялась. – Конечно, я не спасла кондитерское чудо. Зато умудрилась упасть прямо лицом в торт. Не самое приятные ощущения – холодный белковый крем в глазах, поцарапанные до крови щеки свечками, загоревшиеся волосы (который я быстро потушила ладошками). Было не до смеха. Я заплакала и убежала в ванную. Недолго плакала. Когда увидела себя в зеркале – засмеялась. Сквозь слезы.
– Праздник был безнадежно испорчен?
– Нет. Я умылась. Обработала ранки. Переоделась. Надела детскую корону, чтобы скрыть подгоревшие волосы. И праздник продолжился. Отец уехал за тортом. Купить почти такой же, только трехъярусный. Мы снова зажгли свечи, словно ничего не было. И я загадала много желаний под овации гостей. Загадала, что больше никогда не буду прыгать за тортами.