Василий Пряхин
Виктория
ПРОЛОГ
Солнце выглянуло из дождевых облаков, осветив желтыми лучами мокрые дороги, сырую землю, поросшую травой, проезжающие машины, хмурых людей – и автобусную остановку, над металлическим шатром которой спрятались мама с дочкой.
Через некоторое время к остановке подъехал желтый автобус, извергающий облачка черного дыма. Водитель открыл дверцу, впустив маму с дочерью, поздоровался и снова тронулся в путь.
Автобус был забит до отказа хмурыми пассажирами. Девочка испугалась, как бы ее такую маленькую и крохотную не раздавили в толпе. Но она зря боялась. Пассажиры, глядя на красавицу в крохотном платьице, в крохотном чепчике на голове и в крохотных белых сандалях, мгновенно поменяли свои суровые маски на добродушные и веселые. И начали улыбаться и кивать столь юному созданию, ангелочку, который озарял автобус светом и радостью, словно Божественный свет.
Им освободил место мужчина среднего возраста, который ловко вытащил из рукава конфетку и протянул ее Виктории. Она сначала посмотрела на маму и только потом взяла конфету, поблагодарив незнакомца, который расцвел в улыбке.
– Садись на мои коленки, Вика, – сказала мама.
К ним подошла недовольная кондукторша, взяла деньги и протянула билетик. Виктория поблагодарила большую тетеньку с большой кудрявой головой и густыми бровями, чтобы та хоть немножко улыбнулась ей и всем пассажирам. Но она была непроницаема и холодна как айсберг, дрейфующий в Атлантическом океане – и ушла от них с таким же грозным и недовольным выражением лица. Виктория удивилась, что кондуктор не сказал ей и маме ни здравствуйте, ни спасибо. Даже не улыбнулся.
Перестав думать о таких глупостях, она стала смотреть через большое и грязное стекло автобуса на загадочный и таинственный окружающий мир.
– Мамочка, а что там такое? – спросила она.
– Где, дорогая? – переспросила растерянная мама.
– Ну вон те маленькие домики! Видишь? – Она тыкнула крохотным пальчиком в стекло.
– Аааа эти… это моя хорошая не домики, а гаражи для машинок.
– Для машинок? – удивленно переспросила дочь.
– Да. У каждой машинки есть свой домик, – ласково объясняла мама, нежно обнимая дочь.
– Вау! Не знала, что у машинок есть свои домики. И даже у автобусов есть дома? А в них могут жить дяди и тети, например?
– Нет. Только машинки могут жить в гаражах. Дяди и тети живут в домах.
– Понятно, – мечтательно говорила девочка, глядя в окно. – А когда мы приедем? А долго еще ехать? А почему мы едем не на машинке?
– Скоро приедем, дорогая моя. Вот проедем через этот густой лесок и будем дома. Тебе не нравится автобус?
– Ага. Он шумный и неудобный. И пахнет как-то нехорошо. В машинке намного лучше и чище. Почему у папы нет машинки?
– Потому что папа пока не может ее купить, – терпеливо отвечала Мария, посмотрев в глаза дочери.
– А почему? Почему, мама, он не может купить, когда другие покупают?
– Если он купит машину, то нам нечего будет кушать.
– Как это?
– Все просто. Он не сможет тебе покупать ни мороженки, ни леденцы, ни шоколадки, ни красивые платьишки, ни игрушки, так как машина очень дорого стоит.
– Тогда я не хочу машину. Лучше будем ездить на автобусе. И, мамочка, вы же не продадите мои платья? Пожалуйста, не надо, они мне так нравятся! – взволнованно-умоляющим голоском просила дочь.
– Вика, успокойся, никто не собирается ничего продавать, – тихо шептала ей на ушко мама. – Я не посмею, чтобы у моей сладкой-пресладкой дочурки забирали игрушки и продали ее любимые платья.
– А ты мне сегодня купишь новое платье? – спросила успокоившаяся Виктория.
– Нет. Только через недельку, когда папа получит в кассе денежки и принесет их домой.
– Почему в этой кассе так редко дают денежку нашему папочке? Он же хороший и добрый, почему касса ему не дает денег каждый день?
– Ответа на поставленный вопрос я, честно говоря, не знаю, Вика. Я сама была бы не против, если бы папе «касса» давала денежки каждый день. Это было бы здорово!
– Дааа. Тогда бы я каждый день играла с новыми игрушками… и каждый день надевала бы новое платье.
– Кто-то, кажется, снова замечтался и улетел на облака, – сказала Мария, посмотрев на мечтательное выражение дочери, которая устремила свой взор на потолок автобуса.
– Мечтать не вредно! – подметила Виктория, обняв маму еще крепче.
– Как провела время у бабушки? – поинтересовалась мама.
– Замечательно. Играли, смотрели фильмы, ходили в магазины. – Она снова задумалась. – Дедушка пообещал мне, что в следующий раз мы пойдем в парк развлечений. А потом в зоопарк. А потом будем смотреть мультик «Книгу джунглей», который мне так нравится. Помнишь, мам, этот мультик?
– Конечно, помню. Мы смотрели с тобой этот мультик раз десять, если не больше. Он тебе еще не надоел?
– Как может надоесть то, что нравится? Он мне никогда не надоест. Я всегда буду его смотреть! Да-да, всегда!
– Молодец, смотри мультики. Все лучше, чем дедушкины боевики из видеосалона.
– Мне нравится боевики… И как его… блин… мам, я забыла, как зовут…
– Не блин, а оладушка! – исправила ее мамы. И они обе засмеялись.
– Ооо! Я вспомнила! – воскликнула она. – Я люблю фильмы с Арнольдом Швашиннегером.
– Как, как? – искренне смеясь, спросила Мария.
– Арнольд Швашиннегер, – повторила Вика. – А почему ты надо мной смеешься?
– Прости, моя дорогая, – извинилась Мария. – Просто ты так смешно обзываешь актера, что мне трудно не смеяться. Его зовут Шварценеггер, а не Швашиннегер.
– Ой, точно, мамочка! – Она засмеялась. – Я немножко перепутала. У меня получился какой-то Фаршснегер!
Люди, которые невольно стали соучастниками данного разговора скромно улыбались, а некоторые даже засмеялись.
– Мам, мам, скорее смотри сюда! Я сейчас видела, как в лес забежала лисица! – закричала Вика.
– Прости, но я никого не вижу, – сказала мама, когда стала смотреть на дорогу, вблизи которой возвышался густой и непроницаемый лес.
– Жаль, что не успела. Я тоже плохо разглядела. Но ничего скоро и так посмотрю на лисицу, когда мы с дедушкой пойдем в зоопарк. Это будет здорово!
– Не сомневаюсь. Большие у вас планы с дедикой на следующие выходные, ты не заметила?
– С дедушкой, – исправила маму Вика. – Я уже давно так его не называю. Только иногда. Когда я так говорю, он отчего-то не злится на меня, а радуется и смеется. Почему ему нравится, когда его я неправильно называю? Или он уже к дедики привык?
– Наверное, привык, – предположила Мария. – Ты целый год так дедушку называла. А потом вдруг выросла, научилась хорошо говорить и перестала так его величать.
***
Виктория и Мария лежали в постели.
– Уже девять часов вечера… пора спатеньки, – сказала Мария сладким, нежным материнским голосом.
– Мне так хорошо с тобой, мамочка. – Вика чмокнула маму. – Даже спать не хочется.
– А мне с тобой.
Мария поцеловала дочурку в горячий лобик.
– Мам, почитаешь мне сказку перед сном?
– Какую?
– Про Василису Прекрасную! – воскликнула Виктория и захлопала в ладоши.
– Ну, хорошо…
– Ура!
– Тише, тише, не кричи так громко, а то сон может убежать в сказочную страну «Бессонницы».
– Почему?
– Потому что Его Величество Сон не любит суеты, шума и криков. Ты разве не знала?
– Нет, – отвечала Виктория уже шепотом, оглядываясь по сторонам. – А он сейчас рядом с нами? Он невидим? Он добрый?
– Добрый и невидимый. Он приходит только тогда, когда ты закрываешь глазки, погружаясь в мир сновидений.
– Мам, а что он делает, колдует?
– Можно и так сказать. Он – Волшебник!
– Вау! Он, наверное, с седой бородой, длинными-предлинными волосами, со смешными носиком-картошкой, добрыми глазиками, пухлыми щечками и большим животиком. Эх… Мам, а можно мне на него взглянуть, хотя бы на секундочку? Ну, пожалуйста, мам!?
– К сожалению, нельзя.
– Почему? – расстроено спросила дочь.
– Я бы с удовольствием показала его тебе, моя роднулечка, да вот только я сама его не вижу.
– Так нечестно! Его Величество Сон не должен скрываться! Дед Мороз же не скрывается от людей и всем-всем дарит счастье. Почему, мам, он не хочет показаться?