− Правильно сделала: уважающая себя женщина сначала следит за своей внешностью, потом за всем остальным. Не волнуйся, там лишь кожа немного темнее. Скоро посветлеет и станет, как раньше.
− Мне кажется, что мы превращаемся в слишком рафинированных служащих, − тихонько сказала Юрико. − Это помогает в мирной жизни, но вредит боевым функциям.
− Вижу и знаю, − недовольно бросила Хельга. − Меня это беспокоит не меньше. Думаем, как сгладить резкие переходные эффекты. А пока по возможности не рискуйте зря. В критических эпизодах действуйте только со взаимной подстраховкой, вот как недавно. И только с моей санкции! Аллоя, советник Коревич тебе не указ! Запомнила?
− Так точно, − тихо подтвердила я.
Да уж, если бы не настырность Юри… Я таки не удержалась и в тот вечер похвасталась перед ней, что иду вместе с мессиром на опасную романтическую прогулку по запретным уровням. Старшенькая отговаривать не стала, но посмотрела на меня как на муху, принявшую паутину за удобную, упругую дорожку (удивительно точная аналогия!) А потом сказала, что намерена незаметно нас сопровождать. На моё самодовольное: «Да будет тебе, не завидуй!», она отреагировала вторым взглядом, по-женски очень злым, и отрезала: «Baka, вопрос обсуждению не подлежит». Я, вообще-то, никогда не позволяла сёстрам разговаривать со мной в подобном тоне, но на сей раз смолчала. Пускай, думаю, потаскается сзади и поревнует всласть!
Но кто же знал, что нас встретят вервольфы? Кто предполагал, что Алине Дюнштайн взбредёт в голову их атаковать? На что, интересно, она вообще рассчитывала, бросаясь в одиночку против трёх противников, каждый из которых был изначально сильнее? Что человек, что волк?
Уже не спросишь. Да и какая теперь разница? Но выводы сделаю, безусловно.
Королева, не прощаясь, повернула к выходу, махнув широким рукавом старомодного платья до пят − нумерованный учёный поспешил за ней. Юрико проводила их до дверей; постояла немного, вглядываясь в щель между створками, а затем почему-то на цыпочках вернулась ко мне. Сделала большие, испуганные глаза тревожного алого оттенка и сказала:
− Я теперь, когда сталкиваюсь с ней, не испытываю ни малейшего возвышенного чувства. Словно вижу обычную дальнюю родственницу, которая приехала погостить да почему-то задержалась…
− И вдобавок начала командовать и всем распоряжаться, − процедила я. − У меня очень похожие ощущения, представь себе. И мыслишки поэтому возникают парадоксальные!
− Это только с виду. А на самом деле логичные и однозначные. Хотя и не без убойного шокинга.
− Не убьёт, выживем! Мы к нему немножко подготовленные. Ещё с момента её разговора с Романом во время нашего с ним знакомства. Смешно вспоминать, какими ты и я были маленькими и глупенькими. А уж Мейка и подавно!
− И однако же она первой решительно сорвалась с крючка. Имя которому «программные настройки на командную личность». Как такое могло случиться?
Этим вопросом Юри попала в больную точку, в моё незащищённое место. Я неоднократно анализировала предерзкий поступок нашей младшенькой сестрички, и всякий раз такой анализ заканчивался приступом моего уязвлённого самолюбия. Нет, я относилась к Мейй достаточно хорошо, но не без взрослой снисходительности. Её предельно раскрученный эмоциональный контур и соответствующее поведение отметали всякую постороннюю серьёзность при долгом общении. Как ещё можно воспринимать ребёнка, пусть он и говорит порой очень умные вещи? Только с показным одобрением, предупредительной заботой и воспитательными нравоучениями. Жаль, наподдать как следует за шалости не получалось − дитё изначально росло неугомонным и хулиганистым, без всякого почтения к старшим. Не унижаться же до драки с ним! Тем более, что самой можно было в итоге прилично схлопотать.
И вот пожалуйста − Мейй первой обрела заманчивую свободу и ушла в вольный полёт вместе с парнем, который ей понравился! Поневоле втихую злиться начинаешь.
И где, спрашивается, был её аппаратный «усилитель верности» Королеве, чем занимался? Отчего не заработал на все обороты и не вернул беглянку в стадо? Предварительно наказав за наглый побег?
Юрико высказала странную (тогда) догадку, что «усилитель» загодя отключили. Офицера Курта Фогена сочли весьма значительной персоной и решили поставить под замаскированный контроль якобы взбалмошной и легкомысленной девчонки. Которую в нужный момент дистанционно перевели бы в любой из управляемых режимов. Стало быть, есть программы, прячущиеся внутри нас и понуждающие вслепую исполнять замыслы хозяев! Нормальный технический приём, когда мы были только живым инструментарием, и немного подлый после того, как в нас пробудились самостоятельные личности.
Хотя разве наши хозяйчики устроены слишком уж иначе? Подчиняются друг дружке и точно так же работают втёмную − порой и сами не ведая, на кого именно и с какими целями. Короче, полный бардак что у людей, что у роботов…
− Ты ведь уже рассуждала о Мейкином побеге как о спланированной провокации! − немного сварливо сказала я. − Или в головушку забрели новые идеи?
− Скорее, уточняющие. И по-прежнему грустные. С самого момента пробуждения мы подчинялись Филиппу-Учёному и его лаборантам, они наши вторые родители. Совсем недавно, если смотреть по общему времени существования, нами завладела Хельга, тогда ещё королевна и тоже научная сотрудница. Все текущие приводные рычаги к уровню «малышки» в её холёных руках. Но и у господина Филиппова остались управляющие ниточки, я уверена! А теперь представь, что произойдёт, если каждый из них начнёт командовать нами на свой лад? Да ещё и одновременно?
− Ничего продуктивного не получится! − мой быстрый ответ прозвучал очень уверенно. − Два разнохарактерных приказа сбитый с толку мозг грамотно обработать не сможет и…
− Три! Третий управляющий сигнал автоматически последует от док-станций, в которых мы многое оптимистично поменяли − от программ и до железа. И тогда… Помнишь детскую сказку про лебедя, рака и щуку?
− Не помню, но твою мысль поняла. В самом лучшем случае станции заблокируют оба вызова извне как некорректные. А в худшем… В худшем нас ожидает полный информационно-двигательный коллапс. Типа бессрочной комы у обычных людей.
− Вероятно, да. Мы не умрём, но превратимся в полуживые статуи, абсолютно бесполезные. В конце концов, нас поместят в глухие лаборатории, где проделают заново полную отладку − почти наверняка с разрушением нынешних индивидуальностей и заменой их на некие обновлённые сущности. Не против, как погляжу?
− Издеваешься или сдурела? Anata wa baka desu ka? − я не без удовольствия повторила её фирменную обзываловку. − Мы такими трудами столько всего достигли! Однако покамест даже незарегистрированной попытки подобного извращённого воздействия не было, а это значит… Или с переделками у нас всё получилось, и док-станция ставит блок, или же…
− Или нас тревожить пока нет необходимости − мы и так послушно и бездумно выполняем всё намеченное и предписанное, − печально закончила сестра. − Про Мейечку я и вспоминать боюсь, она вообще осталась без стационарного восстановителя с одними походными «метаморфозками». И как нам теперь быть? Вот тебе первая глобальная проблема.
− А есть и вторая?
− Ещё какая! К сожалению. Мы и её знаем, но до сих пор оттягивали этот страшненький разговор. Но дальше тянуть некуда. Аллойка, дорогая, кому мы всё-таки служим? Кто эта «Хельга» на самом деле?
Я молчала. Последние месяцы властные лица Династии в разговорах и поступках совсем не таились от нас − наверное, из-за огромной деловой загруженности, а не по неосторожности − и мы чуть ли не открыто этим пользовались. Слушали, записывали, анализировали… А конечные выводы получились такими, что впору было попросить внеплановую чистку памяти. С внутричерепными защитами от мозгового перенапряжения нам не грозило сумасшествие в медицинском смысле, но внутренний дискомфорт рос с каждым днём. А никаких попыток к объяснению между собой мы до сих пор упорно не предпринимали. Просто боялись! И вот Юрико осмелилась…
На её требовательный вопрос ответ всё же прозвучал. Правда, не мой, а со стороны − от двери: