− Горячая она больно. В «Свинцовую башню» бы её, охладиться. На полгодика…
− Так опять заболеет! Зачем же тогда лечили? Напрасно ты на неё дуешься − у вервольфа, который тебя потрепал, совсем другая хозяйка. А Уэнди Норманн всего лишь исполнительница. И потом именно благодаря устроенной ею заварухе ты наконец повысила свой статус. Стала фрейлиной, как и хотела, обзавелась личными покоями…
Юрико встала и прошлась по комнате. Небольшая, увы, четверть стандартной башенной площади, но ведь в «Большой Стрельчатой»! В двух шагах от самой Королевы. Правда, я и так всё это время находилась или возле неё, или у господина Коревича, но только сейчас вот ощутила себя полноценным существом высшего порядка. То есть имеющим постоянную жилую прописку. В столичном секторе, а не на задворках каких-то уровней! Теперь можно и гостей принимать или просителей. Есть уже и такие…
Именно из-за этого, столь желанного королевского подарка я и выбралась раньше времени из медицинского центра. Решив, как говорится, долечиваться на дому. Нужно ведь было срочно поменять всю мебель на элитную, непременно красного дерева; развесить на окнах томные тюлевые занавески, смонтировать дополнительные светильники, соорудить отдельную закусочную для людей (не солнышком же им питаться, как нам?) Ну, может, срочности особой и не наблюдалось, но у меня буквально зудело в этих самых… в ягодицах. Страсть как тянуло к деловой активности! Да и кто ещё этим стал бы заниматься? Нет, Юричка мне помогала и очень даже неплохой стенной узор придумала − в виде падающего снега. Опять работала однорукая команда! Карма, что ли?
− Да, устроилась неплохо, − согласилась я. − Можно жить-поживать и к добру стремиться. Которое не умозрительное, а предметное… И почему мы так зациклились на Внешнем Космосе? Чего нам тут не хватает?
− Всего остального, − улыбнулась Юрико. − Это и есть результат очередного нашего усложнения. Или ускоренного взросления. Которое идёт искусственным путём в отличие от естественного воспитания обычного человеческого потомства. Вернее, шло. А сейчас из живых инструментов для других мы постепенно становимся мини-вселенными для самих себя, и они неотвратимо расширяются. И, надеюсь, уже бесконтрольно, учитывая кардинальную переработку нами док-станций.
− Смелая уверенность, − криво усмехнулась я (очень криво − всей левой половинкой рта, люди так не умеют). − Нет, я не спорю: за все эти долгие десятилетия мы узнали о своих конструкциях очень много да и фундаментальными науками занимались по мере возможности. Самоучками, но весьма продуктивно. При полном контакте со стационарной базой нас контролировать уже невозможно. Наверное. А вот что за схемы внутри, вот тут? − я аккуратно постучала себя между своих прекрасных грудей. − Или в головах под защитными оболочками? Да хоть в заднице между ягодиц! Должны быть какие-то контролирующие секретки, вот прямо двойным нюхом чую…
− Между ног у нас… − сестра как-то воровато оглянулась, а затем всё же наклонилась и прошептала несколько знакомых и одновременно загадочных слов мне на ухо. − Совсем иное устройство. И настолько сложное и по научному замыслу, и функционально, что…
− Да ладно, не преувеличивай! − я усмехнулась не без понятного эмпирического превосходства. − Аналог воспроизводительной системы у млекопитающих, не слишком-то удобной и экономичной. Без малого год вынашивать постоянно растущий плод − свихнуться можно от подобной физиологической нелепицы! Бедные человеческие женщины…
− Не суди столь надменно о том, чего практически не испытала, − неожиданно жёстко отреагировала Юрико и отодвинулась. − Я вот представляю зарождение новой жизни внутри своего тела как очень волнующий процесс! Жаль, что неосуществимый. Но тогда непонятно, для чего нам сохраняют рудименты репродуктивной функции? Даже при полном обновлении тел, как было у Мейй?
− Хочешь, скажу? Только не иронизируй! Ну так вот: в человеческом бытие очень важное место отводится так называемым «плотским удовольствиям». Ты их все хорошо представляешь, перечислять не стану. Из которых нам оставили в открытой форме только радость от насыщения. Процесс поглощения энергии − что может быть лучше и приятнее, согласна?
− Угу…
− Однако, оказывается, есть и другие способы наслаждения − скрытые или даже осуждаемые общественным мнением, нам к нему ещё предстоит привыкать. Религиозную составляющую затрагивать не буду, хотя и с ней придётся считаться, поэтому возможные рассуждения о запретном плоде и прочих провокационных мистических соблазнах я опускаю. Перейду сразу к конкретике: видишь в углу сервант? Достань из нижнего ящичка шкатулку с моей монограммой на крышке и принеси сюда. Только вначале прикрой большим пальцем замочную скважину и подержи шесть секунд − это код доступа.
Юрико выполнила мои указания, но от ироничной реплики всё же не удержалась:
− «А» − многоточие − «Я». Многозначительный вензель! Не только начальная и заключительная буквы твоего имени, но и намёк на тайную власть над всей языковой структурой? Неплохие амбиции!
− Это в большей степени напоминание. О необходимости постоянного движения по всему мыслительному диапазону, − назидательно уточнила я и вынула из шкатулки два стеклянных флакона величиной с мизинец. − А теперь эксперимент: возьми тот, который из синего стекла, и перемести боковой рычажок на второе от начала деление… так. Дальше отвинти крышечку и глубоко вдохни аромат. Ага, и сразу же снова плотно закрой!
На эти несложные действия решились не сразу, а после внимательного разглядывания моей абсолютно бесстрастной физиономии. После чего всё же выполнили предложенную программу. И… и остались сидеть напротив с отсутствующим взором и раздувающимися ноздрями.
Я предположила, что ждать придётся минут пять, но хватило и трёх: с каким-то страдальческим вздохом Юричка повалилась на спину рядом со мной, забросив единственную свою руку далеко за голову. Её полная неподвижность меня порадовала, так как указывала на полноценное усвоение снадобья. Зрачки приобрели нейтральный серый цвет и ровно, не моргая, смотрели в потолок. Так прошло с треть часа − я терпеливо ждала, но всё же, наконец, не вытерпела и несколько раз провела перед лицом сестры ладошкой. Левый глаз не изменил своего положения, зато правый окрасился в лимон и уставился на меня − откровенно сердито. Пришлось мягко улыбнуться и пояснить:
− Думала, что ты вырубилась. У меня в первый раз случилась самая настоящая отключка − люди её называют гипнотическим сном. Твои нервы покрепче.
− Они тут ни при чём, − всё так же сердито произнесла Юри и рывком села. С усилием дунула себе на чёлку, замерла на несколько секунд и снова рухнула навзничь. Проворчала:
− Могла бы и предупредить…
− Тогда эффект получился бы смазанным, − пояснила я и аккуратно прилегла рядышком. − Что ты видела и чувствовала?
− О последнем умолчу − слишком личное. А насчёт видений… Я одна-одинёшенька в голубом небе или в море. Только тёплые волны вокруг − качают, качают… Восхитительное чувство, но и опасное: выплывать не хотелось.
− Напрасно боялась: с двойной дозы не утонешь.
− Спасибо, обнадёжила! Ничего себе, удовольствие для тела! Зачем обманула?
− И не думала! Просто хотела тебе продемонстрировать предельно чистый вариант наслаждений, без посторонних примесей. Обоняние напрямую связано с мозгом, отсюда и отклик такой. Ишь, как ты вся расслабилась! Сейчас взбодрю, урок до конца не закончен!
− Вот ещё, учительница нашлась! Мне хватит на сегодня. Хотя…
Юрико неуклюже вернулась в полусидячее положение и застыла, устремив очередной неподвижный взгляд на потолок. Я не торопила, никуда она не денется! И точно: очень скоро ко мне протянули раскрытую ладошку и требовательно подвигали пальцами. Я вложила в них алый флакон и мурлыкнула:
− Дозатора не имеется, он не нужен. Приложись к отверстию по разу левой и правой ноздрёй, а потом…
Закончить мне не дали − нетерпеливо приступили к действию. Вдохи у сестрёнки получились прямо-таки всасывающими, бездонными… Рука бессистемно зашарила по одеялу, а затем вцепилась в него так, что синтез-материя треснула. Пока всё в норме, беспокоиться не о чем. У самой так же было.