– Как это не знаешь? – с подозрением протянул Аданэй. – Ведь я говорил.
Вильдерин грустно улыбнулся:
– Обидно, что ты мне не доверяешь, хотя можешь смело рассчитывать на мое молчание. Но это твое дело. В любом случае, я не слепой. Я вижу – ты солгал, что всю жизнь провел в рабстве.
Теперь пришла очередь Аданэя отводить взгляд:
– И кто еще это заметил? – тихо спросил он.
– Пока только я. До вчерашней ночи ты неплохо притворялся. Но я так часто тебя вижу, что обратил внимание на некоторые мелочи. Я даже думаю, что ты был не только свободным, но и знатным. И наверняка сам владел рабами. Тем удивительнее, что ты по-дружески относишься ко мне.
– Это потому, что ты хороший друг, Вильдерин, и хороший человек. Извини, что я на тебя набросился. Просто, кажется, я никогда не привыкну к своему новому положению.
– Тебе придется, Айн. Все привыкают рано или поздно. Тем более все не так плохо. Царица любит Рэме, а Рэме ты нравишься. Значит, сейчас на тебя посыплется благоденствие.
– Меня это не утешает…
Вильдерин ответил ему взглядом, в котором сочувствие мешалось с непониманием.
Гл. 18. Шанс последний – побег шаманскою тропою
Шейра сидела на кровати – кажется, именно так называли шакалы покрытое тканью ложе, – и смотрела в окно, сквозь решетку которого безжалостно сияло степное солнце.
Овощи и мясо, что ей принесли, так и остались нетронутыми: айсадка ела совсем мало, только чтобы не умереть с голоду, ибо именно такой смерти боялась сильнее всего. Страх этот остался у нее с детства, когда два года подряд выдалась засуха, в лесах перевелась дичь, а река превратилась в мутный ручей.
Сейчас, глядя на рассеченное решеткой небо, Шейра размышляла. Благо, все о ней как будто забыли, никто не отвлекал, не задавал назойливых вопросов. Шакалы-охранники молча приносили еду и воду, и также без слов уходили.
Шейра пыталась придумать, как избежать ожидающей ее участи и не выдать при этом таинство пророчества. Ведь не могли же духи совсем отвернуться от своей дочери! Да, она поддалась недостойным сомнениям, но все-таки повела войско в битву, не отступила, не предала свой народ. И теперь айсадка надеялась, что духи помогут ей, укажут, откроют Тропу шаманов. О, только бы у нее хватило сил по ней проследовать! Ведь ее никто этому не учил.
Девушка часто слышала рассказы о шаманах, которые по собственному желанию уходили из жизни, отправляя свой дух в мир теней. И решила попытаться сделать так же. Конечно, пройти дорогой мудрых непросто. Но, кто знает, быть может, отчаяние придаст ей сил?
Девушка знала – закрывать глаза нельзя, тогда она погрузится лишь в обычный сон. А это ни к чему. Ей нужен мир теней, не мир грез. Шейра понятия не имела, как в него попасть, но рассчитывала, что ей помогут собственные инстинкты и память крови.
Уставившись в пустоту, айсадка отрешилась от мыслей, оставив в мозгу лишь одно стремление: умереть. Сделать это оказалось сложно, но спустя несколько часов бесплодных попыток, ей удалось. Взгляд заволокло мглой, в которой исчезли окружающие предметы. Но этого Шейра уже не замечала: сознание растаяло вместе с ними.
Она обнаружила себя посреди блеклой вязкой хмари, окруженной чем-то, похожим на лес. Только лес ли это? Айсадка видела лишенные цвета, призрачные тени стволов и листвы, которые вяло колыхались в тумане. А подняв голову, не нашла знакомого неба. Там, наверху, находилось то же, что и вокруг: полупрозрачные седые тени. Скоро она поняла: здесь нет ни верха, ни низа, нет привычных сторон света – здесь все перемешано. Девушка не помнила, кто она такая и как попала сюда. Но знала одно: ей нужно уйти дальше, ниже, на ту сторону реки.
Она уже приготовилась сделать первые шаги, когда услышала голос:
– Ты, из мира не-мертвых, что ты здесь ищешь?
– Где я? – ответила айсадка вопросом на вопрос. Тень вздохнула. Или Шейре показалось, ведь вряд ли бесплотному духу требовался воздух.