Не дожидаясь ответа, он развернулся и пошел прочь. Какое-то время факелы еще отбрасывали свет на его фигуру, красными всполохами играли в рыжих волосах, но скоро силуэт растворился в другом конце коридора.
Негаданная встреча произвела на Аданэя тягостное впечатление, вселила в него неясную тревогу. Что-то странное присутствовало в этом стражнике, непонятное, опасное. Но он так и не понял, что именно, а потому, отогнав непрошенные мысли, приблизился к покоям Вильдерина, открыл дверь и сразу рухнул на диван. Сон посетил его нескоро, но все-таки посетил.
***
Услышав, как открывается входная дверь, и кто-то крадучись входит в комнату, Аданэй проснулся. Открыл глаза и тут же столкнулся взглядом с Вильдерином. Юноша тихонько пробирался к своей кровати, но, увидев, что Аданэй не спит, остановился.
– Я тебя разбудил? Извини, старался не шуметь. Как ты себя чувствуешь, Айн?
Аданэй, тут же вспомнив вчерашнюю ночь, набросился на друга с криком.
– Как я себя чувствую?! Дешевой шлюхой я себя чувствую, вот как!
– Айн, ты чего? – Вильдерин ошарашено посмотрел в искаженное гневом лицо Аданэя.
"Правда, чего это я? – подумал тот. – В чем Вильдерин-то виноват? Он – раб с детства, как ему понять мою злость?"
Вильдерин, заметив, что Айн умолк на полуслове, попытался его успокоить:
– Айн, у тебя, может, от вина голова болит? Попей воды.
– У меня не болит голова, – сквозь зубы отозвался он. – И вода мне не поможет.
– Не понимаю, чего ты злишься?
– Откуда тебе, – невесело усмехнулся Аданэй.
– Ну, так объясни.
– До тебя все равно не дойдет. Но я попробую. Видишь ли, Вильдерин, я не привык, чтобы меня отдавали развратной девке, словно я какая-то вещь! Это было так же унизительно, как в публичном доме!
– Ты был в публичном доме? – удивился юноша.
– Замолчи! – огрызнулся Аданэй. – Вообще не спрашивай! Да и не о том речь.
– Ну, хорошо. Можешь не рассказывать. Но я действительно не понимаю, что тебя задело. Рэме не просто рабыня. Она – помощница царицы, хранительница ее секретов. И кстати, с ней лучше не ссориться. Даже я этого избегаю. А ты вчера повел себя не очень-то вежливо. Мне пришлось за тебя извиняться.
– Какая жалость! Но наверняка ты нашел, чем оправдать неотесанного дикаря, верно?
Юноша опустил взгляд, и Аданэй понял, что предположение оказалось верным. Однако скоро Вильдерин пришел в себя и сказал:
– Сдается мне, эта ночь с Рэме – не последняя. Я не знаю, кем ты был раньше, Айн, но сейчас ты – раб. Тебе нужно привыкнуть к этому.