– Поясни.
– Не ты владеешь Отерхейном, а Отерхейн владеет тобой. Что ты знал, кроме борьбы сначала за власть, а потом за ее укрепление? Ты не знаешь, что такое забыть обо всем, напиться в трактире и заснуть где-нибудь под скамьей. Не знаешь, что такое бродить по дорогам с друзьями, пустым кошельком и громкими песнями. А в другой день, когда твой кошель наполнится золотом, кутить, словно князь. А потом – снова в дорогу. А знакомо ли тебе море? Не как путь к влиянию и богатству, а море – само по себе? Его мощь, красота, соленый ветер, бури? Когда несешься под всеми парусами! И тот азарт, который испытываешь, уходя от береговой охраны! А бывал ли ты на Скалистых островах, а знаешь ли ты этих горячих пиратских жен, что разукрасят тебе физиономию, узрев, как ты задираешь подолы девкам в трактирах?
– Если ты считаешь это хорошей жизнью, то я рад, что ничего об этом не знаю.
– Эх, Кхан, я тебе сейчас не о хорошей или плохой жизни говорил, а о свободе. Свободе поддаться желаниям или не поддаться им. Но тебе всегда приходится поступать так, как должно. Ты не волен даже ошибиться.
– Я вижу, Видольд, в тебе возродился разбойник – в голосе кхана прозвучала сталь, но воин предпочел ее не заметить.
– Он и не умирал!
– И как смеет разбойник учить меня?
– А почему нет?
– Потому что сейчас ты – мой подданный. И этот подданный слишком много говорит. Смотри, как бы за свой язык тебе однажды не пришлось поплатиться.
– Эту угрозу я слышал уже много раз.
– Вот и постарайся, чтобы у меня не возникло соблазна исполнить ее! – рявкнул Элимер.
– Как скажешь, Кхан. И что ты намерен делать дальше? С Илирином и твоим братом?
– Кстати о том, что я намерен делать. Я сейчас отправлюсь к себе, а ты, Видольд, пригласи писца. Пусть явится в мои покои.
Телохранитель усмехнулся:
– Я тебя прогневал, и ты понизил меня в должности до посыльного?
– Видольд… – угрожающе протянул Элимер.
– Слушаюсь, Великий Кхан, – вздохнул с шутовской обреченностью воин.
***
– Садись и записывай, – приказал кхан, когда перед ним предстал мужчина с пергаментом в руках, почтительно склонивший голову. Немного подумав, Элимер начал диктовать. Шейра, сидящая неподалеку, с интересом прислушивалась.
Когда мужчина дописал последнюю строчку, кхан забрал у него готовое послание и внимательно перечитал:
"Великий Кхан Отерхейна Элимер II Кханейри выражает почтение государям славного Илирина – царям Аданэю Кханейри и Аззире Уллейте. Он желает им всяческого процветания и благополучия. Кхан считает нужным лично поздравить их с восхождением на престол. Он будет счастлив обсудить дальнейшие отношения между нашими великими государствами".
Удовлетворившись прочтенным, Элимер запечатал послание имперской печатью и вернул писцу со словами: