– Слишком поздно что-то менять, – сказал Элимер. – И раз уж тебе все равно, как умереть, то я решу за тебя. Ты выпьешь яду, – он достал из-за пояса захваченный с собой на всякий случай бутылек, в котором еще оставалась смертоносная жидкость. – Думаю, это будет справедливо. Умрешь той смертью, которую готовила мне.
Девушка почти без колебаний приняла яд из рук кхана и поднесла ко рту.
– Прощай, Зарина, – прошептал он, – и прости меня, если сможешь.
– Прощай и будь проклят, – выплюнула девушка.
Прошло еще несколько секунд и ее скрутило, она рухнула на пол, начала извиваться в немыслимых позах. И такие вопли исторглись из ее горла, что Элимеру захотелось зажать уши и закрыть глаза, лишь бы не слышать и не видеть этих мучений. А он-то предполагал, будто смерть от яда окажется легкой.
Глаза девушки широко распахнулись. Казалось, еще чуть-чуть и от боли они полезут из орбит. Скрюченные судорогой пальцы исступленно скребли пол. Чудовищное, страшное зрелище!
"Вот какую смерть готовила ты мне, Зарина", – содрогнулся Элимер.
Еще нескоро она затихла. А когда это все же случилось, то на обездвиженном смертью лице застыла гримаса боли.
"За последнее время вот уже третья женщина пытается меня убить", – с горечью подумал кхан.
Он поднял тело Зарины, положил на кровать, осторожно закрыл ее мертвые глаза. И прежде, чем выйти из покоев, долго всматривался в ее красивое лицо.
***
Покинув комнаты наложницы – теперь уже бывшие, – Элимер отправился в подземелье. К несчастью, это не последняя казнь на сегодня. Пора разобраться с настоящим врагом.
Вчера в Инзар доставили владельца замка восточных предместий. Одного из мятежников. Карательным этельдам очень повезло, что они сумели его захватить, да еще и вместе со всей семьей. Этого изменника восставшие негласно признавали своим предводителем, а значит, ему наверняка было известно многое. Кхан надеялся, что после его казни мятежи если и не прекратятся, то хотя бы пойдут на убыль. Элимер по прошлому опыту знал: иногда достаточно лишить толпу главаря, чтобы она потеряла уверенность и устрашилась.
Он уже давно не спускался в отсыревшие туннели. С тех самых пор, как там побывала айсадка. Обычно заключенных допрашивали его люди, и этого считалось достаточно. Но сегодняшний пленник, хоть и предатель, а гордая птица. Пусть порадуется перед смертью, что ему оказали столь высокую честь. Элимер усмехнулся собственной мысли, когда дверь темницы раскрылась, и оттуда вывели дородного человека. Он подслеповато щурился на свет и, в кровоподтеках, ссадинах и порванной одежде, мало походил на вельможу.
Увидев перед собой кхана, человек неприязненно и надменно поджал губы, чем вызвал усмешку Элимера. Видимо, этот Шинтар – так звали теперь уже бывшего владельца замка, – надеялся умереть достойно и гордо. Наивная надежда: у изменника не будет такой возможности. Предателю – шакалья смерть, как сказала бы айсадка. Ему еще предстоит поползать у кхана в ногах, умоляя о милости даровать смерть.
Стражники пододвинули своему повелителю деревянное кресло, и Элимер невольно порадовался их предусмотрительности, ибо разговор обещал быть долгим.
– Тебя называют Шинтар, – начал он, опускаясь на жесткое сиденье, – но умрешь ты безымянным, как и полагается изменнику. Но перед этим я желаю услышать, откуда пошли слухи о моем брате, узнать имена всех, кто участвует в заговоре против империи, а также их дальнейшие планы. Я жду.
– Я не стану отвечать узурпатору, – высокомерно откликнулся Шинтар. Впрочем, Элимер и не надеялся на иной ответ. Вопросы он задал лишь для того, чтобы убедиться.
– Уже за одно слово "узурпатор" тебя можно казнить.
– А разве ты им не являешься? Тиран, завладевший троном, на который должен был взойти другой!
– Вот с этого и начнем, – сказал Элимер. – Слухи об Аданэе. Откуда они?
Как и следовало ожидать, Шинтар только еще плотнее сжал губы и ничего не ответил.