Удивительно, как хорошо Зарина могла притворяться! Ничего странного, что ей легко удалось обмануть бесхитростную айсадку.
– Ты наконец-то пришел, мое солнце и луна! Я так ждала! – она попыталась приблизиться, но кхан остановил ее.
– Сядь! – приказал он резко, указывая на стоящее в углу кресло.
От неожиданности Зарина отшатнулась и отступила назад, ошарашено уставившись на Элимера:
– Что-то случилось? Ты чем-то расстроен, повелитель мой? – кротко поинтересовалась она.
Определенно, такого самообладания и наглости он не ожидал даже от нее!
– Сядь! – еще раз повторил Элимер. – И оставь свои игры!
Девушка подчинилась, метнув на кхана неуверенный взгляд:
– К-какие игры? О чем ты?
– Молчать! – звенящим от злости голосом сказал Элимер. – Айсадка не могла сама придумать эту шутку с ядом. Ей подсказали. И мы с тобой оба знаем, кто именно.
– Какая шутка? Какой яд? Я ничего не понимаю, – прошептала девушка.
Глаза Элимера угрожающе сузились:
– Желаешь притворяться дальше – изволь. Мне все равно. Я только пришел спросить тебя перед смертью – твоей, разумеется, – как ты предпочитаешь умереть? Считай это милостью в память о былом.
Вот теперь Зарина испугалась по-настоящему, побледнели даже ее губы. Девушка бросилась кхану в ноги и быстро, несвязно заговорила:
– Прости, прости меня, сердце мое, боль моя, свет мой! Я не хотела твоей смерти! Я только кханне хотела сгубить! Я так безумно, безудержно тебя люблю! Твое безразличие для меня пытка! Невыносимая, жуткая пытка! Мне так больно! Я знаю, что это из-за нее ты от меня отвернулся, знаю. Хотя она тебя даже не любит! Я надеялась… нет, я была уверена, что она не сумеет подлить тебе яд незаметно, только поэтому… поэтому… Видишь, я оказалась права! Она, а не я пыталась тебя убить. Но ты простил ее, ты всегда все ей прощаешь. Неужели для меня, той, которая любит тебя больше жизни, в твоей душе не найдется хотя бы капли сочувствия? – Зарина разрыдалась.
– Ты снова лжешь. Но это тебе не поможет. Тебе уже ничто не поможет, – откликнулся Элимер, равнодушно созерцая былую любовницу. – Не унижайся, Зарина. И встань, я разрешаю. Не понимаю, зачем тебе понадобилась моя смерть, но ты совершила непоправимую ошибку.
Взгляд девушки неуловимо изменился. Она поднялась с колен, вытерла слезы, надменно вскинула подбородок: в ее облике появилось что-то новое. Такую сталь узрел Элимер в ее взгляде, что на секунду ему почудилось, будто он смотрит в глаза собственному отражению.
А Зарина заговорила. Со странной интонацией, полной злости и сожаления одновременно. Слетела с лица маска покорности. Наверное, первый раз наблюдал Элимер ее настоящую.
– Ты говоришь, не унижаться, мой Кхан? – с горькой насмешкой вымолвила она. – Но не ты ли унижал меня так часто? Своим пренебрежением, своим смехом, безразличием, грубостью? Не ты ли превратил меня в вещь, служащую лишь для удовлетворения твоей похоти? Не ты ли равнодушно наблюдал – совсем недавно, – как я ползала у тебя в ногах и вымаливала прощение за пару необдуманных слов? А что может сравниться с тем унижением, которое я испытала, когда дикарку из лесов ты поставил выше меня?! – она почти кричала, но Элимер и не думал прерывать ее, пораженный неожиданной откровенностью наложницы. – Ты спрашиваешь, зачем мне понадобилась твоя смерть? Потому что я жаждала отомстить. Ты забрал меня из Тилирона почти дитем, как хищник добычу, ты лишил меня будущего, лишил возможности выйти замуж и родить детей. А я терпеливо ждала наших редких встреч, и я пила горькие настои, чтобы не понести дитя, чтобы ты не отправил меня прочь, как мать Азрэны! Но не в этом я виню тебя, мой Кхан, ибо это был и мой выбор тоже, мне достаточно было просто находиться рядом с тобой, видеть тебя, любить тебя. Только вот я тогда и предположить не могла, что день, когда ты обо мне забудешь, как о надоевшей игрушке, наступит так скоро! Так скоро, хотя я по-прежнему молода и красива, я по-прежнему хочу любить, и по-прежнему хочу, чтобы любили меня. Так вот, я – не вещь! Не вещь! Я не из тех, от кого избавляются, – голос ее понизился до полушепота и наполнился еле сдерживаемой яростью. – Я любила тебя раньше, Кхан Отерхейна! А потом возненавидела. И моя месть почти удалась. Жаль, только "почти". Я проиграла, Кхан, я готова признать это. И теперь мне все равно как умереть.
Не отрываясь, смотрел Элимер в ее сверкающие льдом изумрудные глаза. Он понял, что до сих пор ничего о ней не знал и теперь был сражен этим открытием. Перед ним словно незнакомка стояла – сильная, несгибаемая, прекрасная! Истинная Зарина, Зарина Настоящая – не та фальшивка, которую она до сегодняшнего дня показывала людям. Видимо, в осознании скорой смерти слетела вся обманная шелуха.
– Зарина, Зарина… – пробормотал Элимер. – Если бы ты мне раньше все это сказала так откровенно, как сейчас, то возможно, все сложилось бы по-другому. Может, и я относился бы к тебе иначе. Ведь я просто не верил, что ты любишь, я полагал… – он запнулся, прервав сам себя.
Во взгляде Зарины вспыхнул проблеск надежды, но – нет, ей не суждено было сбыться.