Ответом ему стало молчание. Девушка перевела взгляд на дальнюю стену, а лицо ее вновь окаменело.
– Все понятно. Не хочешь отвечать. Что ж, попробуем что-нибудь другое, – он призадумался. – Ваша безумная выходка изначально была обречена. Неужели ты этого не понимала?
– Я понимала.
Теперь пришла очередь Элимера удивляться.
– И все-таки возглавила этот безнадежный поход?
– Темный человек второй раз спрашивает. А очередь вопроса – моя. Где мой народ? В плену ли? Или среди теней? – она пыталась не выдать тревожного ожидания, но оно отразилось во взгляде.
В этот раз замолчал уже Элимер, и дикарка, поняв, что ответа ей не получить, вновь застыла в показном безразличии.
"Она даже не подумала, что я их отпустил. А ведь пленные – это лишние рты. И эти рты сразу закрывались, стоило спросить о пророчестве, а под пытками – лгали. И зачем они? Надо было казнить всех … Но тогда к чему было миловать? Впрочем, что сделано, того не воротишь. Надеюсь, поражение хоть чему-нибудь дикарей научит… А то как бы мне не пришлось пожалеть о своем милосердии".
– Нет вопросов больше, – бесцветным голосом произнесла девушка, прервав ход его мыслей.
– Это значит, что и отвечать ты не станешь?
Айсадка промолчала, только кивнула. И тут же вздрогнула от раздавшегося удара: это кхан с размаху треснул по стоящей рядом тумбе. Девушка уставилась на него во все глаза. Прежде она видела шакальего вождя безразличным, холодным, а тут он вдруг в бешенстве вскочил и больно схватил ее за плечи:
– Ты, дикарка! Кем ты себя вообразила? Великим вождем? Поэтому повела своих людей в безнадежный бой?! Поэтому погнала на убой детей?! Нам ведь пришлось убивать их по твоей вине! И теперь они мертвы почти все! Это ведь не Отерхейн напал первым, это ты, ты их всех убила! – и он отпустил ее, оттолкнув от себя.
Некоторое время девушка смотрела на кхана, затем губы ее вдруг скривились, а глаза заблестели. Она, с таким самообладанием перенесшая заключение, насилие и угрозы, теперь не выдержала: слова Элимера попали в цель. Она быстро опустила голову, запоздало пытаясь не показать слабости, и тихо сказала:
– Твои предки, Темный человек, они виноваты. Уничтожали нас, как саранча листву, отняли нашу землю…
– Предки? – голос Элимера звучал ровно, но наполнился сарказмом. – Вот именно – предки! Как удобно оправдываться прошлым, верно? Но сейчас – до недавнего времени – вы спокойно жили в лесах, вам хватало и дичи, и простора. Никто вас не трогал.
– Поселенцы…
– А что поселенцы? –перебил ее Элимер. – Они всего лишь крестьяне. Да, они мечтают расширить свои наделы, но меч в руках держать не умеют. Вы с ними успешно справлялись.
– Сначала я хотел казнить тебя, айсадка, – после недолгого молчания продолжил Элимер. – Я хотел казнить вождя, который унизил нас тем, что вынудил воевать с детьми. Но потом увидел тебя. Ты сама оказалась девчонкой. И что бы вы там ни думали о людях Отерхейна, мы с детьми не воюем. Там, в кутерьме боя, нам просто пришлось.
– Убей меня за это! Сейчас! – Шейра вызывающе и с надеждой посмотрела вождю в глаза. – Убей, или давай я сама. Прав, Темный вождь, прав ты. Это я… сгубить шакалов хотела, а сгубила свой род. Тебя – нет. Даже Стрелой не смогла! – на последней фразе она сорвалась на крик, но тут же умолкла.
– Какая чушь! – Элимер усмехнулся. – Ты и не могла выиграть битвы, несмотря на все ваши пророчества. А что касается стрелы, то мой советник сильный чародей, вашим шаманом до него как до Ледяной Пустоши.
– Убить все равно мне нужно было. Хоть как… Мечом, руками, зубами – как-нибудь!
Элимер рассмеялся: