– Говорят, всякого можно вернуть, пока он блуждает на грани. Только знать нужно, что именно его обратно приманит. Ну, любовь, может, к кому-нибудь или…
– Ненависть, – усмехнулся Элимер, оттолкнув Видольда в сторону.
– Вообще-то, я не то хотел сказать, – растерянно пробормотал тот, но кхан его уже не слушал.
"Где бы ни блуждал твой дух, дикарка, думаю, твое тело призовет его обратно!" – подумал он.
И, подойдя вплотную, Элимер рванул с ее груди тунику, грубо притянул айсадку к себе и злым поцелуем впился в ее губы. Прошло несколько мгновений. Видольд с равнодушной усмешкой наблюдал за развернувшейся сценой, когда кхан вдруг вскрикнул и отшатнулся, хватаясь рукой за нижнюю, прокушенную до крови губу. И одновременно девушка отскочила на дальнюю сторону кровати, ощерилась, словно рысь перед прыжком.
– Так-то лучше, айсадка, – процедил Элимер. – Я вижу, те стражники свежи в твоей памяти. Запомни, еще раз попытаешься проделать нечто подобное, и я верну тебя обратно куда более грубым способом. Не надейся сбежать.
– Вернул зачем? – огрызнулась она.
Элимер удивленно приподнял брови: дикарка начала говорить и даже задавать вопросы? Это хорошо.
– Ты знаешь. Пророчество.
– Не узнает от меня темный человек его. Пусть говорит шакалам, чтобы пытали, казнили и… что еще там…
– Уверен, ты прекрасно помнишь, "что еще там", – передразнил ее Элимер и красноречиво посмотрел на Видольда.
Телохранитель без труда понял этот взгляд и тут же вышел. Кхан пододвинул себе короткую скамью и сел напротив девушки.
– Думаю, у тебя есть вопросы, айсадка. И у меня тоже. Так давай поговорим.
– Пророчество – нет. Не выдам вождю шакалов.
– Это я уже понял. Но у нас есть и иные темы для беседы, верно? Что тебя интересует? Ну же, девочка, спрашивай. Может быть, я отвечу.
Некоторое время она молчала, может быть, что-то обдумывая, но Элимер терпеливо ждал, пока дикарка заговорит. И наконец она требовательно взглянула на него и спросила холодно:
– Я не говорю о пророчестве. А темный человек здесь держит меня. Почему не убивает? И пытки не делает почему?
– Передумал. Пытки и казнь отменяются, – он с удовольствием заметил изумление, которого не смогла сдержать даже она, дочь племен, и добавил:
– А чему ты удивлена? Ведь тебе известно, что нам – подлым шакалам – ничего не стоит солгать, – он криво усмехнулся. – Теперь мой вопрос. Ответь: ты шаманка? Это ты заговорила стрелу на мою смерть?
По ее лицу вновь пробежала тень удивления:
– Нет. Но узнал как ты о Стреле? Победил ее как?
– В Отерхейне тоже есть шаманы. Скажи, если не ты заговорила стрелу, почему ее вручили именно тебе?