— Как же! Благородный мастер Ван Тассел, — был ответ. — Сегодня же. В его благородном доме. Что ему сказать?
— Что я буду! — крикнул Икабод. — Буду непременно!
— Ну хорошо, дети, — сказал учитель. — На сегодня достаточно. Теперь вы можете отправляться по домам. Бегом.
Дети переглядывались в изумлении. Никогда еще учитель слишком рано их не отпускал. Наоборот, обычно заставлял торчать в школе, покуда не покончат с нудными заданиями.
Не то сегодня. Сегодня он их торопил: живей, живей, живей. Не дал даже убрать учебники. И когда они от радости поопрокидывали скамьи, он им ни слова не сказал. Мигом они выбежали из школы и понеслись по дорогам и лугам, готовые к шалостям и проказам.
Посланец от Ван Тасселов.
Элегантный Икабод чистил и охорашивал самый лучший свой костюм — честно говоря, этот костюм был у него единственный. Полчаса провел он перед треснутым зеркалом, украшавшим стену школы, и прилизывал волосы, чтоб выглядеть еще прекрасней.
Ибо он вообразил себя рыцарем в сверкающих доспехах и решил прибыть в дом Ван Тассела так, как подобает рыцарю.
— Мне надо на сегодня раздобыть коня, — сказал он фермеру, у которого жил в то время. — И, разумеется, седло.
Старый желчный голландец Ханс Ван Риппер глянул на него прищурясь.
— Думаю, Порох вам подойдет, — сказал он. — Только вы с ним построже. Он такой норовистый. Прямо дьявол в нем сидит.
«Бегите домой».
Икабод заверил фермера, что он опытный наездник, хоть на самом деле в жизни своей всего раза три влезал на лошадь. И вот, гордо воссев в седле, он готов был отправиться судьбе навстречу.
— Вперед, Порох, — сказал школьный учитель. Порох глянул на него нехорошим взглядом и еле-еле поплелся по дороге.
Порох был старой, заезженной рабочей клячей. Шея у Пороха была, как у козла, а морда, как топор. Хвост у Пороха был весь в колючках, и он был слеп на один глаз. Но как ни был он стар и заезжен, ему удалось сохранить свой склочный нрав.
— Вперед, мой благородный скакун, — сказал Икабод, стараясь лестью его ободрить.
Эти двое удивительно как подходили друг другу. Ноги Икабода торчали над седлом, локти были расставлены, как у кузнечика, кнут он держал прямо, как копье. Да, честно говоря, всадник и конь представляли собой довольно-таки редкостное зрелище.
Икабод перед зеркалом.
Был прелестный осенний вечер. Морозец чуть тронул деревья, листья сияли золотом, багрецом и цедрой. Дикие утки спешили по небу, держа путь на юг. Белки скакали по веткам, суетливо запасаясь орешками себе на зиму.
Мысли Икабода по обыкновению обратились к еде.
«Какой нынче урожай яблок, — думал он. — То-то будет славный сидр. А эти тыквы пойдут в отличнейшие пироги».
Проезжая мимо пчелиных ульев, он уже воображал дымящиеся пышки и нежную ручку Катарины, их поливающую свежим медом.