— В какие дела?
— В коммерческие. Тебе там делать нечего. Ты же лох натуральный.
— А ты?
— И я — лох. Только я понимаю, что я — лох, а ты — нет. Вот тебе рога и ломают.
— Кто мне рога собирается ломать?
— Сейчас узнаешь.
И точно: почти сразу же в помещении появились элегантный Гоша и прекрасная Зоя. Альберт почтительно встал и доложил:
— Доставили, Георгий Станиславович!
— Ишь ты! — встрял Олег. — Он же у тебя лет тридцать назад на Гошку откликался!
— Времена меняются, — за Альберта ответил Гоша. — Здравствуй, Алик.
— Не желаю я с тобой здороваться, — признался Олег.
— Дело твое, — миролюбиво заметил Гоша, прошел за дверь, затащил в комнату громадную сумку и, заметив, что Зоя стоит, предложил ей: — Садись, Зоенька, в ногах правды нет.
Зоя села, а Гоша, раскрыв сумку, стал извлекать из нее и расставлять на столе многочисленные бутылки и закусь, упакованную в картонные коробочки. Занимаясь делом, он приговаривал:
— Посидим, выпьем, поговорим по-человечески, — и к Альберту: — Ты посуду расставь.
Альберт кинулся к серванту.
— Как поживаешь, Олег? — светски заполняя паузу, осведомилась Зоя.
— Дешевка, подстилка, дрянь, — спокойно обозвал ее Олег.
— Я обижусь, Олег, — предупредила его Зоя.
— Она обидится, Алик, — подтвердил Гоша, — и мы обидимся за нее.
— Обидитесь — это, значит, бить будете? — поинтересовался Олег.
Ему не ответили, не стали связываться с дураком. Суетились, накрывали на стол. Накрыли на четыре персоны. Гоша полюбовался содеянным, спросил:
— Ну, как у нас, Зоенька?