Ли Лань со спичками в руках подошла к соседям. Она отерла слезы и лишь потом чиркнула спичкой, зажигая им по очереди зажатые во рту сигареты. Патлатый школьник, которого звали Сунь Вэем, затянувшись, нарочно выпустил дым ей в лицо.
Сун Фаньпин уже не чувствовал гнева. Понурив голову, он вошел в дом. Бритый Ли заметил в глазах своего отчима слезы. Он впервые видел, как этот детина плачет.
Дав соседям прикурить, Ли Лань убрала спички в карман и подошла к детям. Приподняв подол, она отерла слезы, плевки и сопли с их лиц, взяла братьев за руки и, переступив порог, закрыла изнутри дверь дома.
За все время не закуривший ни одной сигареты Сун Фаньпин, усевшись на лавку в углу, сейчас одним махом выкурил подряд сразу пять. Временами его кашель походил на тошноту, он сплевывал на пол слюну и мокроту, пропитанные кровью, испугав детей не на шутку — они сидели на кровати, сжавшись от ужаса, а их свешивавшиеся вниз ноги тряслись. Ли Лань стояла, опершись на дверь и закрыв лицо руками, слезы бежали по ее лицу, стекая по пальцам. Докурив пятую сигарету, Сун Фаньпин поднялся, скинул разодранную рубаху, вытер кровь с лица, затер подошвами на полу кровавые пятна и двинулся во внутренние комнаты.
Через какое-то время он вышел наружу совсем другим человеком: в чистой белой майке и — несмотря на заплывший глаз — с широкой улыбкой на лице. Вытянув вперед сжатые кулаки, он спросил у мальчиков:
— А ну-ка угадайте, что внутри?
Дети замотали головами. Они не знали, что у него в руках. Кулаки придвинулись к ним и раскрылись, дети увидели на его ладонях две карамельки — тогда мальчишки сразу заулыбались. Сун Фаньпин сорвал с конфет обертки и вложил их детям меж губ. До чего же сладко стало у них меж губ! Еще утром им так хотелось подсластить свои рты, и только вечером, почти к закату, они наполнились сладостью.
Сун Фаньпин подошел к Ли Лань. Он по-прежнему широко улыбался, несмотря на раскроенный нос и подбитый глаз. Он похлопал жену по спине, погладил по волосам и, припав к уху, стал что-то шептать. Бритый Ли с Сун Ганом сидели на кровати, посасывали карамель и вовсе не знали, что такое шептал Сун Фаньпин, но видели, как Ли Лань улыбается.
В тот вечер они все вчетвером сели за стол. Сун Фаньпин приготовил рыбу, пожарил порцию овощей, а Ли Лань извлекла из сусеков миску с заранее приготовленным мясом, тушенным в красном соусе. Сун Фаньпин достал бутыль с шаосинским* вином, налил себе чарку, потом налил и Ли Лань. Та сказала, что не пьет, но Сун Фаньпин ответил, что он тоже не пьет и впредь никто в доме не будет пить, но сегодня нужно непременно выпить:
— Сегодня пьем за нашу свадьбу.
В сумрачном свете лампы Сун Фаньпин поднял чарку с вином, ожидая Ли Лань. Ли Лань тоже подняла чарку, и Сун Фаньпин чокнулся с ней, а она стыдливо улыбнулась ему. Сун Фаньпин выпил залпом, от ран во рту у него аж перекосилось лицо, и он помахал ладонью у рта, словно отведал перца. Он велел Ли Лань тоже выпить, и она проглотила вино залпом. Лишь дождавшись, пока Ли Лань опустит чарку, Сун Фаньпин поставил на стол свою.
Братья в это время бок о бок сидели на лавке, их головы едва-едва доставали до стола, так что подбородки опирались на доски, как локти родителей. Сун Фаньпин и Ли Лань по очереди наложили детям мясо, рыбу и овощи. Попробовав немного мяса, немного рыбы и немного овощей с рисом, Бритый Ли вдруг есть расхотел. Повернувшись к Сун Гану, он тихо пробормотал:
— Конфетку.
Сун Ган, с аппетитом уплетавший рыбу и мясо, услышав слова Бритого Ли, тоже расхотел есть и тоже потребовал:
— Конфетку.
Дети знали, что рыба с мясом были лакомством, какого им за год удавалось отведать только пару раз, но сейчас им куда больше хотелось конфет. Они твердили, что хотят конфету: сперва тихонько, потом громко и, наконец, уже в полную силу выкрикивали одно единственное слово:
— Конфетку! Конфетку! Конфетку!..
Но у Ли Лань кончились конфеты. Она сказала, что все сласти из бадьи раздали соседям на улице. Сун Фаньпин рассмеялся и спросил у детей, какую конфетку они просят? Братья, схватив лежавшие на столе обертки, в один голос закричали:
— Вот такую!
Сун Фаньпин нарочито засунул руки в карманы и спросил их:
— Хотите карамельку?
Они изо всех сил закивали головами, вытягивая шеи, чтобы заглянуть Сун Фаньпину в карман. Но Сун Фаньпин замотал головой: