Хералал насторожился, вытянул шею И оскалил зубы, словно большая крыса.
— Они не спят! — прошипел он, указывая пальцем на дверь детской.
— Проклятое отродье, — пробормотал Санджей, вытирая руки. — Что будем делать?
Не отвечая, дядя тихонько приоткрыл дверь, вглядываясь в темноту комнаты.
Бобби и Кавита с ужасом смотрели, как по полу пролегла полоса света, в которой четко вырисовывался вытянутый профиль Хералала.
— Я сейчас закричу, — дрожа прошептал мальчик.
— Не бойся, мама бы очень расстроилась, если бы узнала, что ты боишься.
— Хорошо, я не буду.
Открыв дверь пошире, дядя шагнул в комнату:
— О чем это вы шепчетесь, детишки?
Не получив ответа, он включил свет, пытливо всматриваясь в испуганные лица.
— Вы не спали?
— Нет, дядя, мы спали, — ответила Кавита, — но на лестнице кто-то шумел и мы проснулись.
— И что же вы слышали, детишки, — приторным голосом спросил убийца.
— Мы ничего не слышали, только какой-то шум, — сказала девочка.
Бобби не мог говорить, он просто согласно кивал головой, издавая зубами отчетливый стук.
Этот звук не понравился Хералалу. Он подошел ближе. Бобби смотрел на него широко открытыми глазами, но, помня слова сестры, держался из последних сил. Дядя с сомнением покачал головой, собрался уже уходить и тут заметил краешек журнала, торчащий из-под подушки:
— Что там у тебя, Бобби?
— Н-ничего, — заикаясь, ответил мальчик.
— Ну-ка, дай сюда!
Ребенок сжался, как от удара, вцепившись в подушку. Он прикрыл портрет матери своим худеньким тельцем.
— Да ты не слушаешься дядю! — Хералал сунул руку под подушку, отнял дорогую для мальчика вещь, перевернул обложкой к себе и даже присвистнул от удивления — на него глядела воскресшая Арти.