— Ты будешь всегда прекрасней всех на свете, любимая, — заливался смехом Санджей.
Вдруг лицо на портрете стало меняться — по правой щеке зазмеились трещины, кожа лопнула, разворачиваясь отвратительными ранами.
— Нет! — закричала Арти.
От этого крика, казалось, дрогнула земля. Под ногами убийцы разверзлась пропасть, и он рухнул вниз. Женщина заглянула туда и увидела, как убийца ворочается в жидкой грязи, пытаясь выбраться из зловонного болота.
— Помоги мне, Арти, я тебя умоляю!
В поисках опоры он наступил ногой на портрет, тут же картон лопнул, и из него взметнулась оскалившаяся пасть крокодила. Страшные челюсти с хрустом сомкнулись поперек туловища Санджея, раздался короткий душераздирающий крик, и через секунду на поверхности ничего не осталось, вместо грязного болота потекли прозрачные ручьи. Вода поднялась, заполнив провал, перед Арти возникло чистое горное озеро. Волна вынесла на берег ее собственный портрет, целый и невредимый. Она взяла в руки и долго вглядывалась в свое изображение, не узнавая его, — это была уже совсем другая женщина…
…— Ну что же, начнем, пожалуй, — сказал доктор Штерн приглушенным повязкой голосом.
Он взял в руки скальпель и уверенно сделал первый надрез, снимая изуродованную плоть. Штерн вдохновенно работал, создавая новый облик, словно повторяя древнюю легенду о скульпторе Пигмалионе, который изваял прекрасную Галатею.
Операция продолжалась уже несколько часов, и вот, наконец, доктор бросил окровавленный инструмент и с облегчением вздохнул, снимая влажную повязку:
— Кажется, все прошло на редкость удачно. Аннета, заканчивайте перевязку.
Пациентку отвезли в палату, она все еще пребывала в глубоком сне, но теперь ее губы разжались в слабой улыбке.
Арти открыла глаза. Яркий солнечный свет проникал без помех в огромные распахнутые окна, донося из парка пение птиц и аромат цветущих растений.
— Как вы себя чувствуете? — ласково спросила Аннета.
— Спасибо, хорошо.
— Ну вот и отлично, сейчас мы померим температуру, и я дам вам покушать… Лежите, лежите! — предостерегающе сказала сестра, заметив, что пациентка пытается приподняться. — Вам еще нельзя вставать, а то швы разойдутся.
— Что с моим лицом? — не удержалась Арти от вопроса. — Как прошла операция?
— Все отлично. Доктор Штерн — блестящий хирург, но на этот раз он превзошел самого себя. — Поколебавшись, сестра добавила: — Видимо, вы произвели на него впечатление.
В ее голосе сквозила неприкрытая ревность, и Арти с удивлением взглянула на нее.
Сестра была еще достаточно молода. Немецкое происхождение наделило ее белой, чуть веснушчатой кожей, которую не удалось осмуглить даже индийскому солнцу, льняные волосы выбивались ровными прямыми прядями из-под накрахмаленной шапочки. Прозрачно-голубые круглые глаза придавали ее лицу несколько кукольное выражение, которое дополнял чуть вздернутый нос.
Женщина не отличалась особенной красотой, она была очень милой и приятной, с добрым ровным характером, который немного портила фанатичная преданность своему кумиру — доктору Штерну. Он не замечал этого, прежде всего ценя в сестре ее высокую профессиональную квалификацию.
Выполнив свои обязанности, Аннета ушла, уступив место другой сиделке. Арти задремала, то погружаясь в тревожное забытье, то вновь возвращаясь к реальности.
— Дела идут прекрасно, — сказал Штерн, ощупывая чуткими пальцами повязку на голове пациентки. — Завтра мы все это снимем, и вы увидите свое новое лицо.