Наверное, вы имеете в виду первую поправку к Конституции?
— Не важно, какая поправка, важно, что религиозная свобода распространяется на американцев всех вероисповеданий.
— Вы слышали об атаках мусульманами Нью-Йорка?
— Я слышу о них каждый день. Все эти мужские словопрения остались в Каире.
— Группа джихада под названием «Посланники Мохаммеда» проникла в почтовую службу и сеет всюду хаос и разрушение.
— Тогда я требую защиты, — не моргнув глазом, ответила Гхула. — Если меня убьют, тем самым будет нанесен страшный удар по свободе вероисповедания, и не только здесь, но и в других странах, где женщины подвергаются угнетению со стороны мужчин.
— Эта группа потребовала, чтобы вас в наручниках вернули в Каир.
— У них ничего не выйдет! — фыркнула Гхула.
— Такое требование они выдвинули Белому дому.
— Сама Первая леди предоставила мне свою защиту.
— А если через месяц ее не изберут?
— Они не посмеют! — сверкая глазами, в ярости ответила Гхула.
— Такое случается каждые четыре года, — бесстрастно констатировал корреспондент.
И тут на глазах собравшихся журналистов Абир Гхула побледнела с головы до ног.
Не говоря ни слова, она развернула свою чадру и, набросив на себя, закрыла лицо дрожащими руками.
— Я не боюсь! — нетвердым голосом произнесла «беженка».
Глава 25
К девяти часам вечера генеральный почтмейстер решил, что худшее уже позади.
На Манхэттене больше никто не стрелял. В Оклахома-Сити тоже все утихло. Нападавшего все еще искали, но пока не нашли.
А самое главное — Президент ему не звонил. Наверное, решил переждать. Срок его правления подходил к концу, видимо, поэтому некоторые посты в кабинете так и оставались вакантными.
По всей стране в почтовых отделениях ввели в действие чрезвычайную программу по поддержанию психологической стабильности. Конечно, из-за этого доставка почты прекратится почти на неделю, но сейчас никто и не надеется на ее своевременность. В конце концов, чего можно ожидать за какие-то вшивые тридцать два цента?
Генеральный почтмейстер запихивал в портфель листы почтовых марок, предназначенные в качестве рождественских подарков ближайшим родственникам, когда секретарша сообщила:
— На проводе бостонский почтмейстер.
— Узнайте, чего он хочет.
— Почтовый служащий совершил самоубийство, — отозвалась секретарша.
— Ну и что так нервничать? Наши служащие каждую неделю совершают самоубийства. Прошу меня больше не отвлекать.
— Он говорит, что тот почтальон скрывался от ФБР.
— Узнайте, не он ли стрелял в Оклахома-Сити.
— Бостон считает, что нет, — секунд через десять ответила секретарша, — но очень хочет поговорить с вами.
— Запишите его сообщение. У меня был чересчур напряженный день.
Засунув наконец в дипломат новенькие марки с изображением Элвиса, генеральный почтмейстер Соединенных Штатов покинул свой кабинет. Секретарша тем временем пыталась записать сообщение из Бостона в желтый деловой блокнот.
Почтмейстер уже направлялся к выходу, когда девушка повесила трубку, вырвала лист из блокнота и крикнула ему вдогонку:
— Вероятно, вам будет небезынтересно....
— Прочтите, — нахмурившись, проворчал почтмейстер.
— "Местная телевизионная станция сообщает, что в Почтовую службу Соединенных Штатов проникли мусульманские террористы с целью проведения кампании террора против всего населения. Подробности не сообщаются".
Сразу повлажневшая рука почтмейстера застыла на ручке двери.
— А ну-ка соедините меня с Бостоном. Срочно! — рявкнул он и бросился к себе в кабинет. И без того длинное лицо почтмейстера вытянулось и почти сравнялось по длине с галстуком.