- Храни Бог Вас и вашу семью. Я за Вас до конца жизни молиться буду.
Появившаяся в дверях операционной медсестра, улыбнувшись, кивнула.
- Идите к сыну. – Тамара обняла женщину, провожая ее взглядом до тех пор, пока та не попала в такие же теплые объятия медсестры.
Брошенный на часы взгляд отсчитывал последние полчаса ее дежурства. Сейчас Сережа сменит ее и можно домой. К Валере, к Насте. Валера скачал какой-то новый фильм. «Про любовь…» – заговорщицки прошептал ей сегодня по телефону. Полтинник почти, а иногда как тот двадцатилетний мальчишка, каким был, когда они встретились. У Насти послезавтра контрольная по истории, надо еще раз прогнать хронологию Северной войны. И обязательно позвонить Вите! Она ведь так и не поздравила его еще с Днем Рождения. Вернувшись взглядом к окну, увидела лишь уже закрывшиеся двери реанимобиля. Затишье. Очередное. Надолго ли?
Двери в конце операционного этажа шумно распахнулись, впуская стремительно приближающиеся к ней носилки, которые сопровождали врач реанимослужбы и Игорь, второй хирург из их дежурной бригады.
- Огнестрел. – На ходу обрисовывал ситуацию врач. – Мужчина, сорок девять лет. Пуля застряла между ребрами, почти у легкого. Трехминутная остановка сердца.
Сколько уже Тамара работает здесь, а внутри все так же сжималось каждый раз, когда она слышала этот звон колесиков носилок и видела этих увешанных трубками людей, за которых, отбросив усталость и забыв о еде и сне, в бой. В двери кабинета показался уже переодевшийся Сергей, подойдя к ней, остановился рядом.
- Я займусь, – тронул он ее плечо, – ты отдыхай. Его данные, – двинулся он уже к Игорю, протягивая руку, – надо сообщить семье.
Отточенные, сотни раз выполняемые действия вдруг дали сбой. Игорь, на ходу взяв у врача заполненные документы, вдруг замер. Не сразу поняв, что разговаривает с пустотой, врач реанимослужбы ошарашенно остановился метров через пять. Игорь же вдруг поднял глаза. Даже с такого расстояния Тамара заметила его остекленевший взгляд.
– Валерий… – Игорь медленно протянул планшет с документами Сергею, – Константинович… – Нехороший холодок тронул ее сердце. – Филатов.
Она не видела ни замершего Сережу, медленно повернувшегося к ней, ни ошалевшей медсестры Верочки, в этот самый момент показавшейся в дверях операционной, открывшей их для пострадавшего, ни появившуюся в конце коридора Настю, которую, обняв за плечи, вела кто-то из девочек-медсестер. Слушая учащающееся биение собственного сердца, Тамара сделала шаг вперед, еще один. Мир рушился, ноги подкашивались. Валера… Валера???? Увидев его бледное лицо, окровавленную рубашку, она замерла. Казалось, время остановилось, тянулось, словно резина. На самом деле…
- В операционную. – Несколько секунд на принятие решения. Все присутствующие на этаже вздрогнули от вдруг прозвучавшего собранного, сосредоточенного ее голоса. – Через пять минут начинаем.
- Тамара… – Сережа подошел к ней, взял за руку. – Давай я. Не страшно, если я начну раньше своей смены. Да и ты…
- Дело не в смене. – Ради него она должна взять себя в руки, должна собраться. Эмоции, причины, все потом. – Это мой муж. Я сама. Позаботься, – увидев дрожащую в руках медсестры Настю, дрогнувшими губами она улыбнулась ей, – о ней.
Двери стремительно захлопнулись за ее спиной.
- Сделай нам сладкого чая, – усаживая Настю на диван, попросил Сергей медсестру. Та, кивнув, скрылась за дверью ординаторской.
Привычные огни операционных светильников, защёлкнувшие на руках перчатки.
- Давление девяносто на шестьдесят. Пульс семьдесят три. – Голос ассистента справа.
- Кислород. Начинаем. – На секунду закрыв глаза, Тамара представила лежащий в кармане медицинского халата образок. «Помоги, пресвятая…»
Скальпель, зажим, трубка. Привычные отточенные движения.
- Давление семьдесят пять на сорок!
- Реанимация! Дефибриллятор! Разряд. Еще! Разряд! Еще!
Давай, черт тебя побери! Ты же Валера Филатов, Фил!
- Есть! – пересечение взглядами с Игорем, его моргнувшие ресницы.
Вытащили…
- Пять кубиков лидокаина. Продолжаем. Вижу пулю.
- Меньше сантиметра от легкого. Чертовка… – пробормотал Игорь.
Чего ей стоят сейчас эти уверенные движения рукой, знала только она одна. Пинцет уверенно сжал пулю в своих объятиях. Главное спокойно, не спешить. Медленно, осторожно…
- Есть.
- Антисептик! – Игорь протянул руку ассистирующей медсестре.
Тамара облегченно вздохнула, пока Игорь обрабатывал рану, посмотрела на лицо мужа. Вытащили…
- Давление?
- Девяносто пять на семьдесят, стабилизуется. – Игорь посмотрел на нее. – Аритмия сохраняется.
- Реанимация. Аппарат ИВЛ, капельницы с атропином. Я подойду минут через десять.
Прижимая к себе дрожащую Настю, Тамара стояла, прислонившись к стене, и плакала. Тихие, беззвучные слезы катились по щекам. Так бывает… когда отпускает…
- Лучше всего номер было видно с регистратора машины Филатова, – паренек стремительно подошел к Введенскому, замер напротив него. – Пробили его.
- В угоне.
Это был даже не вопрос.
- Само собой.
Введенский вздохнул, потерянные впустую минуты.
- Но кое-что все же есть.
Интерес вернулся во взгляд Введенского.
- Машину нашли в районе платформы Моссельмаш. Фургон принадлежит небольшому ресторану в двух кварталах от квартиры, – не обращая внимания на непонимающие взгляды остальных, продолжал паренек. Главное, Леонидыч понимает. – И буквально вчера проходил техосмотр. Другими словами, его одометр стоял на нуле. Учитывая расстояние от квартиры до ресторана и сравнивая его с набежавшими километрами, получается, что дальше МКАД они не уезжали.
- Значит, – Введенский повернулся обратно к ноутбуку, раскрыл на нем карту севера и северо-запада Москвы, – они где-то в этом районе, – увеличив карту, он замер мышкой на территории между Ипподромом и Химкинским водохранилищем с юга на север и Звенигородским и Волоколамским шоссе с запада на восток. Паренек согласно кивнул. – Вести его за город им нет смысла. Слишком мало времени у них. Пароль им нужен к утру, к началу сессии.
- Им нужно тихое, спокойное место, где никто не помешает.
Ни паренек, ни Введенский не замечали ни вздрагивающую от их слов и прекрасно все понимающую Ольгу, ни остающегося в состоянии истукана Кира, до сих пор пытавшегося осознать вторую работу своего отца, ни молча, одними губами чертыхающегося Белова, ни так же молча молящегося Космоса. Все они очень хорошо понимали и то, что сейчас происходит с Витей, и то, что каждая новая наступающая минута может стать последней в его жизни. Потому что все они были готовы головы свои отдать на отсечение, что попытки похитителей узнать пароль закончатся известным результатом. Нулевым.
- По сути таких мест полно, – вздохнул Введенский. – Что маячок? – повернул он голову к пареньку.
- Молчит.
- Если его сразу вырубили, – размышлял вслух Введенский, – у него просто не было времени его активировать. А сейчас боюсь, нет возможности…
- Остаётся гадать. – Вздохнул теперь уже паренек.
- Что пробивка телефонов?
- Ребята работают.
- Быстрее пусть работают! – Не крик, не повышение голоса, стальная нотка человека, понимающего, что дорога каждая секунда. Паренек кивнул и скрылся за дверью.
- Игорь Леонидыч… – Введенский повернулся на Ольгин голос, Белов и Кос, замерев губами, сделали тоже самое. Кир придвинулся ближе к ней, не отпуская ее руку. – Мне кажется, им нужно заброшенное, крайне малолюдное место, куда люди и соваться-то не будут.
Ольга пыталась взять себя в руки, понимая, что сейчас не слезы надо лить, а думать, сражаться, пока он там борется за свою жизнь, искать, не останавливаясь ни на секунду. Всем сердцем, всей душой чувствуя испытываемую им сейчас боль, она пыталась не думать о его мучениях, а думать о том, как его скорее найти. Старательно задвигая эмоции на задворки сердца, пыталась рассуждать здраво, где можно найти такое место, чтобы спокойно вытряхивать из человека душу. Слово «пытать» не хотела произносить даже мысленно.