Ее глаза избегали его взгляда, и, когда наконец она заговорила, ее голос дрожал и был таким тихим, что
он с трудом разбирал слова:
- Но, месье Науманн... вы знаете меня так мало... это невозможно... чтобы вы... вы...
- Виви, взгляните на меня! Я люблю вас! - Его голос тоже слегка вздрагивал.
- Месье... я не знаю...
- Вы любите меня?
- Месье...
- Вы любите меня?
Внезапно наступила напряженная тишина. Он стоял на коленях перед ее креслом. А потом, прежде чем кто-нибудь из них понял, как это
случилось, его руки обвили ее. Он крепко обнял девушку. Она отшатнулась... слегка; их губы встретились; ее руки обвились вокруг его шеи.
- Ах... - Она вздохнула, и этот вздох пролетел как весенний ветерок.
- Виви, дорогая... вы любите меня... взгляните на меня.
Их губы опять встретились.
- Вы любите меня, Виви?
Он повторял этот вопрос снова и снова, и наконец откуда-то от его плеча донеслось приглушенное, с едва сдерживаемым чувством, слово:
- Да.
Он еще крепче обнял ее. И тут же спросил:
- Вы выйдете за меня, Виви?
При этом вопросе, высказанном тоном хотя и нежным, но настойчивым, Виви отшатнулась, как будто вдруг испугалась.
- Я не знаю... я должна подумать... - запинаясь, произнесла она.
Изумленный Науманн вскричал:
- Но вы же любите меня!
- Да, - просто и открыто сказала Виви. - Да, месье, я люблю вас. Я думаю, что всегда любила вас. Но когда вы просите меня выйти за вас
замуж, это подразумевает очень серьезное дело, не так ли? Может быть, вы даже не сознаете... Вы уверены, что хотите жениться на мне?
- Хочу ли я? - Науманн снова обнял ее. Но она остановила его:
- Знаете, месье, существует много вещей, которые следует обсудить... ваша семья... ваше положение...
- Я знаю, - ответил Науманн, слегка отрезвев от ее тона. - Я обо всем подумал, Виви. Но ничего не имеет значения. Вы выйдете за меня замуж?
- Тогда... да.
Она снова подчинилась его объятию, но со странным колебанием. Это не была холодность; ее глаза красноречиво говорили о любви, о том, какая
это сладость - сдача крепости; но все же какая-то тайная мысль беспокоила ее. После долгого молчания она внезапно сказала:
- Разумеется, мы должны спросить у мадемуазель Солини.
Это было как взрыв бомбы, сброшенной на мирный лагерь, хотя взорвалась она не сразу.
Науманн, позволив себе притвориться удивленным, сказал, что он не думает, будто так уж необходимо спрашивать разрешения мадемуазель Солини
на руку мадемуазель Жанвур. Виви возразила, что не может выйти замуж без согласия Алины, и добавила:
- Я говорила вам, что она мне как мать.
- Но вы же знаете, что для меня невозможно о чем бы то ни было просить мадемуазель Солини! - вскричал Науманн.
Виви снова мягко, но настойчиво объяснила, что она всем обязана Алине и что немыслимо пренебречь ею в самом важном для жизни Виви вопросе.
Науманн парировал, - он не находит, что мадемуазель Солини каким-либо образом может иметь отношение к этому вопросу.