Эдуард был бы так разочарован!
Глава 14
Ведущие вниз ступени были такими большими, будто их делали для кого-то, кто был не совсем человеком.
Чтобы не испачкаться, дверь я закрыла ногой. Крики Лив словно отрезало. Я все еще могла очень смутно слышать ее голос, который звучал как жужжание комара, но дверь была почти звуконепроницаемой. Кому-то это было нужно, чтобы скрыть вопли снизу. Правда, сегодня на ступенях царила тишина. Тишина такая громкая, что она почти звенела у меня в ушах.
Жан-Клод, словно большая кошка, двигался по этим уродским ступенькам с текучей грацией. Мне пришлось перебросить подол плаща через левую руку, чтобы не навернуться, наступив на его край. Но все равно – скользить по лестнице у меня не получалось. На трехдюймовых каблуках я скорее ковыляла.
Жан-Клод остановился перед поворотом лестницы, на ступень выше площадки.
– Я могу тебя нести, ma petite.
– Нет уж, спасибо.
Если снять туфли, то платье будет слишком длинным, и мне придется его тоже держать. А мне была нужна одна свободная рука для пистолета. Если бы передо мной стоял выбор между пистолетом наготове, но при медленном передвижении, и быстротой, но с занятыми платьем руками… я бы выбрала первое.
Ступени стали становиться все шире, так что скоро на них с легкостью развернулся бы небольшой автомобильчик. Лестница упиралась в массивную дубовую дверь, обитую железом, как любая уважающая себя дверь в тюремное подземелье. Сегодня это было подходящее сравнение.
Жан-Клод навалился на тяжелую дверь, и она медленно открылась. Обычно ее запирали. Он повернулся ко мне.
– Совет может потребовать, чтобы я формально приветствовал в этих стенах каждого вампира.
– Хочешь сказать, формально – это так же, как ты поприветствовал Лив? – спросила я.
Он скупо улыбнулся.
– Если я не признаю их превосходство надо мной, то возможно.
– А что будет, если признаешь? – спросила я.
Он покачал головой.
– Если бы мы пришли к совету за поддержкой, тогда мне бы не пришлось никому противостоять. Я бы просто признал их полное превосходство, и с этим вопросом было бы покончено. У меня недостаточно силы, чтобы стать одним из них. Это я знаю.
Он разгладил оборки на рубашке, расправил манжеты пиджака и поправил кружева на запястьях. Он обычно занимался своей одеждой, когда нервничал. Хотя, конечно, он занимался своей одеждой и когда совсем не нервничал тоже.
– Чувствую, есть «но», – сказала я.
Он снова улыбнулся.
– Oui, ma petite. Но они пришли к нам сами. Вступили на нашу землю. Причинили вред нашим людям. Если бы признаем их превосходство без борьбы, они могут поставить нового мастера на мое место. Они могут забрать все, чего я добился.
– Я думала, что единственный способ перестать быть мастером – это умереть.
– В конце концов, этим и кончится.
– Значит, мы идем драть задницы.
– Но мы не можем победить силой, ma petite. То, что мы сделали с Лив, было очевидно и ожидаемо. Ее было необходимо наказать. Но в игре "убей или будь убит" совет выиграет.
Я нахмурилась.
– Если мы не можем сказать, что они больше и страшнее нас, но и не можем драться с ними, то что нам делать?
– Играть в их игру, ma petite.
– В какую игру?
– Игру, которой я в совершенстве овладел при дворе много лет назад. Это смесь дипломатии, бравады, оскорблений.
Он взял мою левую руку и нежно поцеловал ее.
– Отчасти у тебя получится очень хорошо, отчасти – плохо. Дипломатия – это не твоя сильная сторона.
– Зато бравада и оскорбления – мои лучшие стороны.
Он улыбнулся, все еще держа меня за руку.
– Определенно, ma petite, определенно. Убери пистолет. Я не говорю тебе его не использовать, но осторожнее выбирай, в кого стрелять. Не все, что ты сегодня встретишь, можно остановить серебряными пулями.
Он склонил голову на бок, словно размышляя.