- Приезжайте ко мне, Ано. Вы здесь нужны. Немедленно, и никаких отговорок. Экипаж за вами выслан. Жду.
Я выехал. Уэнделл жил в ампирной вилле. К дверям надо было идти через сад, мимо окон хозяйского кабинета. Сквозь тюлевые прозрачные занавески я разглядел лысый затылок Бойля, сидевшего в кресле спиной к окну. Зачем я понадобился? Или Бойль струсил и рассказал о письме, или Уэнделл решил сдержать свое обещание относительно Пасквы.
- Садитесь, Ано. Как вам уже, наверное, известно, серебро найдено, и не без ваших усилий, - сказал Уэнделл. Я взглянул на Бойля, но он отвел глаза, а Уэнделл усмехнулся и продолжил: - Я одобряю и понимаю ваше самоисключение из дела. Это вполне согласуется с вашими планами. Я сообщил о них Бойлю от своего имени, как вы и просили, но дело несколько осложняется: хижина, оказывается, принадлежит… - Он не закончил и повернулся к полицейскому комиссару: - Расскажите сами, Бойль.
- Хижину, ранее принадлежавшую Вудвилльскому охотничьему обществу, купил через комиссионную контору "Гопкинс и сын" Чек Пасква за тридцать тысяч франков, - монотонно начал Бойль. - Купил незадолго до похищения серебра с парохода и, видимо, с расчетом на это похищение. Более надежного места для хранения слитков трудно найти. Но откуда у бродяги с большой дороги такие деньги? Сначала он вообще отрицал эту покупку, но справкой из конторы "Гопкинс и сын" мы приперли его к стенке. Сознался. А деньги, мол, выиграл в карты в каком-то игорном доме, точно не помнит. Но дома, где играют крупно, мы уже проверили - Паскву там не знают. Мелкие заведения, вроде "Аполло", в счет не идут. Значит, Пасква только расписался в договоре, а деньги внес кто-то другой.
- Кто, мы догадываемся, - вставил Уэнделл.
- Но у нас нет доказательств. Кассира комиссионной конторы мы еще не допрашивали, а Пасква не назвал ни одного имени. Мало того, он даже не помнит, вносил ли деньги лично или кто-то сделал это по его поручению. Выиграл, хвалился, пьян был, кто-то предложил от чьего-то имени купить охотничий домик, ну и согласился, благо денег много на руках - девать некуда - и купил. Как купил - не помнит. Через кого купил - тоже не помнит.
- А как он объясняет спрятанные в подвале хижины две тонны серебра в ящиках? - спросил я.
- Никак. Говорит, что купил домик, а переехать туда не успел. Дела. О серебре понятия не имеет. Знал бы, что оно в подвале, давно бы вывез. А гангстеры на очной ставке, увидев Паскву, сразу же отказались признать в нем своего главаря, хотя на предварительном допросе в Вудвилле назвали его имя. Был, мол, главарь, представился как Пасква, нанял их для охраны лесного домика, только человек, которого они видят в комнате, совсем не тот, кто нанимал и платил. Никаких других признаний из них пока выжать не удалось, но есть все основания думать, что они были наняты не только для охраны спрятанных в подвале слитков, но и непосредственно участвовали в налете на пароход. Старые уголовники, полиции давно известные. Расколоть их, я полагаю, будет нетрудно. Нетрудно и отпустить Паскву, как хочет этого мсье Ано, и, вероятно, того "пришьют" свои как предателя. Но кого мы будем судить?
- Четырех "пистолетников", - сказал я, сказал не для Бойля, а для Уэнделла, которого, видимо, еще больше волновал этот вопрос, я-то знал, в кого он целил. - Надеюсь, Бойль справится с ними, и они выдадут остальных.
- Кроме хозяина, - уточнил Бойль, - а Пасква и так у нас.
Бойль и Уэнделл колебались. "Пистолетники" могут и не знать Мердока, Пасква его не выдаст, а суд над Пасквой превратится в спектакль, который разыграют нанятые Мердоком адвокаты.
Мне нужно было выиграть мой "серебряный вариант", и я попробовал это сделать.
- Если Паскву, как выразился Бойль, не "пришьют" сразу же после устроенного ему побега, разве полиция не сумеет вернуть его в камеру? Шерифы всех кантонов знают его и очно и заочно. Где он спрячется? На необжитых землях? Выдадут фермеры или охотники. В какой-нибудь лесной "берлоге"? Долго не просидит. Ему нужны выпивка, карты и партнеры. А "хозяина" найти тоже можно. Ведь кто-то вел переговоры с конторой "Гопкинс и сын", кто-то вносил тридцать тысяч франков в ее депозит вместе с комиссионными. Явно не Пасква. Он даже писать не умеет.
- А если подставная фигура?
- Тогда и ее просветят насквозь. Кого-то назовет, что-то скажет. Потянется ниточка. Мердок не всесилен.
Впервые было названо имя Мердока, но это уже никого не удивило. Все знали или догадывались, кто стоял позади авантюры с серебром.
- Нам нужно скомпрометировать Мердока до выборов, - сказал Уэнделл.
- Успеем, - подтвердил я уверенно. - У меня достаточно материала. А кое-что знает Бойль. Например, то, что у гангстеров, орудовавших на пароходе, были повязки из галуна. Пасква нам теперь не нужен. Ни до суда, ни на суде вы от него ничего не добьетесь.
В конце концов можно пойти и на открытую схватку с Мердоком. Однако Уэнделлу я этого не сказал.
- Вы что-то не договариваете, Ано. - Уэнделл пристально посмотрел мне в глаза.
- Возможно. Но у меня есть шансы. Пусть Бойль ведет следствие, я подожду. Вам же невыгодно, чтобы меня пристрелили на улице. А если такое случится до выборов, вы получите конверт с материалами, достаточными, чтобы сбросить Мердока с избирательного плацдарма, как пешку с доски.
- Хорошо, - согласился Уэнделл. - Я вам верю. А Паскву отпустите, - обратился он к Бойлю, - как-нибудь потише, чтобы не пронюхали газетчики.
Как все произошло, позже рассказал мне Бойль. Паскву вывезли без наручников в тюремном фургоне под охраной двух полицейских. Оба были проинструктированы и знали, что делать.
- Куда вы меня везете? - осведомился Пасква, садясь в фургон.
- Не разговаривать! - крикнул младший из полицейских.
- Скажи ему. Бой, - вмешался старший, с нашивками сержанта, - с нас же не брали обязательств скрывать от него цель поездки.
- В Вудвилль, - нехотя пробурчал младший.
- Зачем? - удивился Пасква.
- Судить тебя будут в Вудвилле.
- Почему не здесь?
- А там присяжные из окрестных фермеров. Их не купишь. Да и вашего брата они не любят.
Разговор этот был обдуман Бойлем и отрепетирован заранее. И он вполне удовлетворил Паскву. Тот хихикнул и полез в фургон. Почему с него сняли наручники, не спросил.
Отъехав от Города, на лесном шоссе тюремная карета остановилась. Сержант открыл заднюю дверцу и сказал Паскве:
- Можешь оправиться.
- Где?
- Пойди вон туда, к кустам.
- Со мной пойдете?
- Нет, - зевнул сержант. - Все одно бежать тебе некуда - везде поймаем.
Но Пасква знал, как и когда бежать. Такого случая упустить он не мог, а размышлять о причинах беззаботности охранников времени не было. Он просто укрылся за кустами и замер. Потом тихо-тихо начал удаляться в лесную темноту.
- Скоро ты? - окликнул младший из полицейских.
Никто не ответил.
- Должно, сбежал, - сказал старший громко, чтобы скрывшийся Пасква его услышал, - снимут теперь у меня сержантские нашивки.
- Не искать же его в лесу, - ответил младший.
Потом они сели на свои места в карете-фургоне и отбыли для подробного доклада в Город. Все в точности соответствовало приказу начальства. А приказы не обсуждаются.
В моей задаче "мат в два хода" первый ход был сделан. Оставался второй.
17. Второй ход
Куда бежал Пасква? В Вудвилль? Нет, конечно. Слишком далеко. В лесную глушь? Едва ли. Там можно встретить и голодного волка, и дикого кабана, да и ночевка где-нибудь в земляной норе без еды и водки - не перспектива для Пасквы. К Реке? Тоже не резон. Нарвешься на рыбаков, охраняющих сети и лодки, рыбацких или пастушьих собак. Ближе всего Город, а на "дне" его всегда найдется местечко, где встретят, накормят, напоят и спрячут. Значит, к утру Пасква должен быть уже в Городе, и, следовательно, мой разговор с Мердоком можно отложить до утра.
Вернувшись ночью от Бойля - похоже, эти ночные встречи становятся для меня нормой, - я уже не ложусь спать - жду открытия бара, чтобы заказать завтрак. Но заказывать его не приходится. Появляется, как обычно без стука, Мартин с пачкой газет под мышкой и в сопровождении официанта, несущего традиционный завтрак на двоих - бекон, яичницу и яблочный сок.
Пока я просматриваю газеты, Мартин молчит, ожидая моей реакции. Все газеты полны сообщениями о сенсационной находке двух тонн серебра. Почти дословно повторялось интервью Бойля. Корреспонденты спрашивали, Бойль отвечал.
"Вы уверены, что это то самое серебро?
- Конечно. В банке города проверили число слитков и общий их вес. Все сходится. Вызванный нами представитель сильвервилльского казначейства тоже опознал слитки и ящики. Именно их и погрузили тогда в трюм "Гекльберри Финна".
- И вывезли с построенной специально пристани в лесную хижину?
- Несомненно.
- Где находится хижина?
- В нескольких десятках километров от Вудвилля, в глуши прибрежных лесов. Взгляните на карту. Хижина помечена крестиком. Вот она".
Здесь газеты дали фотографию - сплошное черное пятно, белая нитка Реки, кружочек с надписью "Вудвилль" и в трех сантиметрах от него белый крестик.
"Кому принадлежит хижина?
- Выясняем. Она необитаема.
- А что говорят окрестные фермеры?
- Ничего. Они и не забирались в эти дебри.
- Но кто-нибудь знал о ней?
- Охотники. Один из них даже стучался в ворота, хотел переночевать, но никто ему не ответил. А перелезть через высокий бревенчатый забор он не решился.
- Кто он? Назовите имя и адрес.
- Пока не могу. Следствие не закончено.