Полковник поглядел на свою руку и рассмеялся, развеивая тягостную атмосферу приближающейся грозы:
- Ладно, наблюдательный ты наш, живи до вечера.
- Благодарю, ваше высокородие! - от всего сердца поблагодарил Сиф, снова тормозя на светофоре, ожидая "зелёной стрелочки", разрешающей поворот.
Заболотин-Забольский больше вопросов не задавал, а Гном, отнёсшийся к произошедшему разговору спокойно и отстранённо, сидел на заднем сидении и не пытался заговорить, отчего в машине, естественно, снова повисла тишина. Уже далеко не в первый раз.
- … И ты оставишь свои ботинки
На пороге серого дома
И пойдёшь гулять по траве,
Босиком гулять по траве… - негромко запел Сиф, явно провоцируя полковника. Тот некоторое время слушал, затем вполне мирно поинтересовался:
- Это чьё?
- Не знаю, на Арбате на той неделе слышали. Март же! Потепление, обострение - вот всякие фрики и повылазили, - охотно пояснил мальчик.
Долгожданная "стрелочка" всё же зажглась, и Сиф газанул, несколько резко, но ловко вписываясь в поворот.
- На Арбате, значит, - с неопределённым выражением произнёс Заболотин-Забольский.
- Я же говорил вам вчера: "Мы поехали гулять"…
Полковник повернул голову, взглянул на своего шофёра и улыбнулся:
- Разведчик ты мой, лохматый и шифрующийся. Хиппи же длинноволосые, ты не выделяешься, нет?
Сиф некоторое время напряжённо молчал, потом неуверенно ответил:
- Они не спрашивают… - в голосе звучала надежда, что и не спросят. Видать, не всё так просто было в "хипповской" компании с отношением к военным людям, и не всё так просто было с Сифом с отношением к такой точке зрения.
Как он вообще увлёкся этим? Ведь казалось, что может быть противоположнее, чем пацифизм и военная служба!..
Впрочем… Кто будет бо?льшим противником войны, чем тот, кто её знает?..
- Ложь отравляет дружбу, - на всякий случай предупредил Заболотин-Забольский. - Рано или поздно всплывёт и правда.
- Вряд ли скоро! - с показной беспечностью отозвался мальчик, но голос его дрогнул беспокойством. - И, надеюсь, вы этому не поспособствуете.
- Ладно, - согласился Заболотин-Забольский. - Разбирайся с этим сам.
Прерывая разговор, у поста взмахнул полосатым жезлом "гаишник". Сиф недовольно срулил с дороги и, дотянувшись до "бардачка" перед полковником, достал документы.
Подошёл полицейский, козырнул:
- Прапорщик Казуков, разрешите документики на машину?
- Вот, - Сиф опустил стекло и протянул, стараясь не улыбаться так нахально, глядя, как ползут на лоб брови прапорщика Казукова. Ну да, мальчишка - в форме и при документах на машину.
- Ага-а… - протянул всё ещё донельзя удивлённый прапорщик, убеждаясь, что с правами у Сифа всё в порядке. - А паспорт можно?
Сиф молча протянул, кусая губы, чтобы не расползались в ухмылке. На тринадцатой странице паспорта крылась разгадка всего происходящего: там значилось звание фельдфебеля Московского полка Лейб-гвардии.
Прапорщик Казуков долистал до тринадцатой страницы. Проникся. Озадаченно сдвинул фуражку на затылок, вернул документы и скорее уже для порядка попросил:
- А доверенность на машину можно посмотреть?
- Пожалуйста, - юный фельдфебель, стараясь не расхохотаться в голос, снова дотянулся до бардачка. Машина была не служебной, поэтому периодически у Сифа случались такие встречи с полицией, и тогда мальчик искренне жалел об отсутствии "армейского" номера. Потому что каждая такая встреча неизменно превращалась в цирк, а смеяться над исполняющим своим обязанности "гаишником" было совестно.
- Так… всё в порядке, - даже с некоторым огорчением резюмировал полицейский. - Всего доброго.
- Честь имею, - не удержался Сиф, поднял стекло и плавно тронулся с места.
Заболотин-Забольский проводил несчастного прапорщика сочувствующим взглядом и сухо заметил:
- А ты, Сиф, мог бы и не улыбаться так нахально.
- Да не улыбался я, ваше высокородие! - с жаром возмутился мальчик, сворачивая к воротам парка. - Честное слово! Я всё прекрасно понимаю!
- Понимал бы - и тормозили бы тебя реже.
Сиф резко нажал на тормоз, но на этот раз по своей воле.
- Мы приехали, - уведомил он.
Они остановились перед витыми воротами, за которыми расстилался ещё лысый после зимы парк. К машине подошёл дежурный, взял под козырёк.
- Цель приезда? - осведомился он, когда Сиф опустил стекло.
- Его императорское высочество Иосиф Кириллович у себя? - подал голос Гном. Дежурный узнал говорящего, подтвердил, что Великий князь у себя, и сделал знак открыть ворота. Сиф, облизнув губы, въехал внутрь.
Не каждый день бываешь в царской вилле. Совсем не каждый. А уж случайно и неожиданно для себя - так вообще такого не бывает… обычно.
До виллы пришлось ещё несколько минут ехать по парку - юный фельдфебель тащился еле-еле, в кое-то веки не желая разгоняться.
Само здание располагалась за ещё одними воротами, там повторилась та же история: Гнома здесь все знали и лишние вопросы задавать не торопились.
Как только Сиф припарковался и заглушил мотор, Гном открыл дверцу - похоже, ждать он был никого не намерен - вылез из машины и уже на ходу обернулся:
- Идёмте.
Вторым вылез мальчик, проворно обежал машину и открыл дверцу своему полковнику. Проделал он это так быстро, что Заболотин, даже если и хотел, не успел бы вылезти самостоятельно.
- Куртку возьми, - велел полковник своему юному шофёру.
- Обязательно, ваше высокородие? - уточнил Сиф, впервые жалея, что не успел переодеться полностью. На аудиенцию к Великому князю совсем не хотелось являться одетым в потёртые джинсы и с пацификом на спине. Но джинсы уже не переодеть, так хоть куртку…
Знал бы - вот точно переоделся. И стоял бы сейчас спокойно в мундире, в форменных брюках, может, даже с фуражкой.
Но нет ведь, не знал, а командир и не подумал сказать!..
- Обязательно, - оборвал его размышления Заболотин. - Пошли.
Они вошли в виллу, никого на входе не встретив, словно здание давно опустело. В нём было по-особенному тихо, как бывает в доме, из которого уехали, но время от времени возвращаются, - это лёгкое ощущение присутствия, пробивающееся сквозь пыль и полумрак. Ни в одном из помещений, мимо которых Гном, Заболотин-Забольский и Сиф проходили, свет зажжён не был, только в коридоре через одну тускло горели лампы. Свернув прочь от парадной лестницы и пройдя насквозь анфиладу полутёмных комнат, Гном уверенно потянул на себя дубовую скрипучую дверь, шагнул за порог. Сработали датчики: за дверью немедленно зажёгся свет, - и Гном принялся подниматься по узкой лестнице.
Мягкий ковёр под ногами скрадывал звуки шагов. Медленно преодолев десяток ступенек, Гном остановился на лестничном пролёте и отворил ещё одну скрипящую дверь. Обернулся коротко, убедился, что полковник со своим ординарцем не отстали, и целеустремлённо зашагал прямиком к кабинету Великого князя. Следом шёл ещё с порога виллы крайне задумчивый и молчаливый Заболотин. Его с братом Государя связывало нечто большее, чем просто шефство Иосифа Кирилловича над корпусом, к которому Заболотин был приписан, и полковник сейчас погрузился в воспоминания шестилетней давности. Последним шагал Сиф, теребя свою куртку и с интересом поглядывая по сторонам.
Кабинет был заметен издалека: в нём единственном были подняты шторы, свет заливал комнату, двери были гостеприимно распахнуты. Шаги полковника, осанка - всё это неумолимо изменилось, словно перед парадом. Встреча с Великим князем - не рядовое событие для офицера… Встреча со вторым человеком Империи, с государевым младшим братом.
- А, входите! - приветливо произнёс Иосиф Кириллович, завидев гостей. Нетерпеливо отмахнувшись от приветствия Гнома, он порывисто встал и приблизился к пришедшим. Полковник застыл по стойке смирно, рядом поспешно вытянулся Сиф, который во все глаза глядел на легендарного князя. Такое знакомое лицо - словно раньше не на портрете и фотографиях видел, а вживую.
- Рад видеть вас в добром здравии, господин Заболотин-Забольский, - улыбнулся Иосиф Кириллович. - И рад, что вы согласились выполнить мою просьбу.
- Служу Отечеству! - чётко ответил полковник, как недавно сказал, прочтя письмо.
- Как там было в "Коньке-Горбунке"? "Это - службишка, не служба"? - улыбнулся Великий князь. - Что же, пусть будет так. Я весьма благодарен вам, что вы откликнулись… И вам, Гавриил Валерьевич, тоже. Вы управились невероятно быстро, у меня просто нет слов, - и Иосиф Кириллович для пущей убедительности развёл руками.
Гном добродушно улыбнулся, сделавшись удивительно похожим при этом на своего славного деда.
- Разрешите откланяться? - он счёл, что далее в его присутствии уже нет необходимости. Нужного человека привёл - а дальше пусть уж сам князь разговаривает.
- Идите, Гавриил Валерьевич, идите, друг мой, - согласился Иосиф Кириллович. - И не забывайте меня, заглядывайте, когда оказываетесь неподалёку.
Гном пробормотал что-то неразборчиво в ответ и раскланялся. Они остались втроём: два офицера Лейб-гвардии и Великий князь. Сиф не отрывал от Иосифа Кирилловича глаз: теперь юный фельдфебель начал понимать, отчего полковник говорит о Великом князе с неизменным почтением и теплотой. Князь не был особенно красив: высокий и довольно худой для своего тридцатилетнего возраста человек с волевым лицом. Но энергия, кипящая внутри него, совершенно его преображала. Любое движение сначала зарождалось где-то в глубине, а затем с океанским размахом внезапно выплёскивалось наружу. С Великим князем невозможно было спорить, как невозможно было его в чём-то обвинять. Эта его энергия просто затапливала собеседников.