- Извините меня, пожалуйста, уважаемая крыса! - проговорил Послушник нараспев и посмотрел на Дьявола.
- Отожмёшься десять раз? - улыбаясь во весь рот, предложил Дьявол.
- Да за что же мне такое наказание, Господи? - воздел руки к потолку будущий святой отец.
- За деяние твоё неправедное…
Послушник молчал и косился на крысу, снова вышедшую понаблюдать за происходящим…
- Ты правда хочешь, чтобы я отжимался?
- Ага, - произнёс Дьявол с улыбкой до ушей.
- Неправда! Крыса молчала! - воскликнул молодой человек.
- Ты не можешь её слышать - чувствительности не хватает… пока… так что… в упор лёжа!
- Чем я прогневал Тебя, Господи? Чем заслужил я такую кару?
Дьявол, безудержно смеясь, повалился на спину, сотрясаясь всем своим огромным телом. Рога, высекая искры, царапали пол и стены…
- Карму, - задыхался от смеха Дьявол, - Карму он получил незаслуженную!
Послушник понуро наблюдал за веселящимся от души Существом, причём желание поправить Рогатого, сделавшего из слова "кара" слово "карма", улетучилось после нескольких безуспешных попыток перекричать богатырский смех Вселенского Зла.
- Ну ты шутник! - вытирая выступившие слезы, поднялся с пола Дьявол. - У вас ведь тоже есть похожее понятие, называется: "каждому свой крест", только карма человеку даётся, чтобы её переработать, а крест - для прибивания виновных рабов… насовсем. Так вот, карма, или твоя кара в нашем случае, дана тебе Богом за деяния твои, так что не ной и не ропщи на несправедливую судьбу, и - в упор лёжа!
- Спина прямая, взгляд вперёд, в светлое будущее, локти сгибаются вдоль тела, вдох - вниз, выдох - вверх, ощущай, как яркий свет разгорается в груди при каждом движении - раз! - скомандовал Дьявол.
- …
- Глаза горят - два!
- …
- Мышцы работают - три!
- …
- Сила вливается в тело… Медленнее! - Четыре!
- …
- Мысли светлые и ясные - пять!
- …
- В сердце уверенность укрепляется… Не спеши же! - Шесть!
- …
- На лице улыбка - семь!
- …
- Радуйся проделанной работе - восемь!
- …
- В руках Силища горит - девять!
- …
- И последний - очень медленно, - десять! Молодец!
Послушник уселся на пол. Мышцы рук гудели от напряжения. Он вытер ладони об одежду и, насупившись, пойнтере совался:
- Теперь мне дадут поесть?
Дьявол опять от хохота повалился на пол.
День третий. Знание.
Спал будущий святой отец беспокойно, так как был голоден, и благодаря чему не пропустил интереснейшее зрелище. Дьявол занимался физкультурой. Некоторые движения и позы были вполне человеческими. Вздымающиеся мышцы перекатывались под красной кожей. Отдельные положения тела Существа из-за наличия крыльев, хвоста и рогов на Послушника производили неизгладимое впечатление…
Замерев в одной из поз и балансируя на кончиках хвоста и крыльев, Существо отрыло глаза и воззрилось на боящегося пошевелиться будущего святого отца.
- Доброе утро! - улыбнулся Красный.
- Доброе… голодное… холодное… - скривился молодой человек.
- Ну, в этом тоже есть свои прелести: ты можешь потренироваться и поучиться обходиться без пищи и легко переносить холод… - заметил Дьявол.
- А тебе-то зачем зарядку делать? Ты ведь всесилен?
- Так я всесильным стал не сразу. Сначала я прошёл несколько перерождений, потом развивался, и вот теперь имею это тело, которое и совершенствую, чтобы лучше взаимодействовать с Миром, то есть с Богом. И не излагай мне свои теории, которые ты на меня сейчас готов выплеснуть. По ним мне больше делать нечего, как над людьми издеваться и жарить их на сковородке…
- А ты не такой? - с надеждой спросил Послушник, успев отметить, что звук собственного голоса стал раболепски-заискивающим.
Громогласный смех Вселенского Зла огласил келью:
- Если, конечно, местные мазохисты и рабы очень хотят узреть во мне именно садиста и хозяина, то я их им и демонстрирую, причём с каждым разом всё лучше и реалистичнее… Хочешь посмотреть представление или, может, своим телом займёшься? - вопросил Рогатый, кивнув на каменный пол.
- Нет, у меня и так после вчерашнего мышцы болят… - потёр плечи Послушник.
- Так ведь мышцы-то просят, чтобы ты ими занялся, - подмигнул Дьявол, - тем более сейчас раза в два легче будет, а? И вообще, сколько можно тебя, как красну девицу, уламывать?
- Не сравнивай меня с женщиной! - воскликнул будущий святой отец, - из-за одной греховницы… - больше он ничего сказать не успел: Дьявол ударом в челюсть отправил его в нокаут.
…
Сознание сквозь кровавую пелену толчками вернулось к молодому человеку, и, не открывая глаз, он начал оценивать повреждения: выбита пара зубов, расквашены губы, мысли путаются. И это не было сном.
- Ты сейчас в гостях у Земли-матери и проявляешь неуважение к Женщине, как тебе не стыдно, Мужчина? - грохотал голос.
Перед внутреннем взором Послушника замелькали женские лица. Их было много, разных, виденных случайно или по необходимости, но оставивших отпечаток в его душе… И Послушнику стало стыдно… Он не знал, как исправить содеянное.
- Я отожмусь десять раз… - пробубнил он, - чувствуя, как кровь прилила к лицу и заставила жаром гореть уши.
Тишина была ему ответом. Дьявола в келье не было. Послушник сначала быстро огляделся, потом стал тщательнее просматривать каждый закуток кельи, где могло бы спрятаться Существо. Убедившись в отсутствии Вселенского Зла, будущий святой отец с облегчением выдохнул, потом встал в упор лёжа и отжался десять раз.
День четвёртый. Выбор.
Еда была на месте, и ничего вкуснее этого чуть затвердевшего чёрного хлеба и прохладного молока с мягкими комочками сливок на поверхности Послушник никогда не вкушал… Позавтракав, будущий святой отец собрал тексты, свечи, ещё раз оглядел келью, задержав взгляд на том месте, где первый раз увидел настоящего Дьявола, и услышал приближение поющей процессии по ту сторону двери. Последняя, заскрипев, отворилась и выпустила молодого человека из подземелья.
Вышел Послушник на свет Божий, оглядел братию, прошедшую такое же испытание, и… так как был умным и понимающим человеком, о своей встрече в подземелье… забыл.
Но… продолжение следует…
Эльмира Тулькебаева
Фокусник
I
Лондон 1886 года.
Вы верите в чудеса? Нет? Странно… многие не верят, не замечая, что чудеса творятся прямо у них под носом. Я хочу рассказать историю, которая произошла со мной много лет назад - мне тогда было 19 - историю, которая сильно изменила мою жизнь.
Итак, меня зовут Джоанна Баркер. Я жила в Лондоне, самом прекрасном городе на свете. Работала в лавке мистера Блэка. Заработок был небольшой, поэтому приходилось считать каждый пенни.
В один прекрасный летний день я, как обычно, сидела в лавке. Стрелки на часах показывали без десяти одиннадцать, покупателей ещё не было. Яркий солнечный свет падал в окно, и стоящее за окном дерево причудливой тенью расползалось на полу. Вдруг зазвенел дверной колокольчик, и в лавку вошла моя лучшая подруга, Джессика Мэйсон.
- Привет, Джоанна!
Все вокруг удивлялись нашей дружбе. Родители Джессики были богаты, не чета моим. Познакомились мы с ней в лавке и сразу подружились. Джессика не была избалована богатством, а её родители (добрые люди) ничего не имели против нашей дружбы.
- Доброе утро, Джессика! Как прошло свидание с сыном судьи Тёрпина?
Джессика была очень хорошенькой, и её всегда окружала толпа кавалеров, на которых она, к слову сказать, мало обращала внимания.
- С Уильямом? Никак, мрачный и скучный тип, постоянно говорил о себе. Папа купил нам билеты на представление, чтобы мы провели сегодняшний вечер вдвоём, но ещё одного такого вечера я не выдержу! Пойдёшь со мной?
- На какое представление?
Её глаза заблестели:
- На представление месье Леофара Леона!
Для пущей убедительности она вытащила из сумочки два билета и потрясла ими в воздухе.
Месье Леофар Леон! Известие о его приезде наделало много шума. Он был знаменитым фокусником, гастролировал по разным городам. Его представления имели огромный успех, все мечтали увидеть его. Лондон пестрел афишами с его портретом.
- Самого месье Леона? Джесс… я не могу. Это ведь ужасно дорого!
- Джоанна, перестань. Я тебя приглашаю, а не то отдам билеты родителям, - она протянула билет.
Я колебалась… соблазн сходить на представление великого фокусника был велик. Самой мне бы нипочем не наскрести денег на билет, пришлось бы сесть на голодную диету.
- Хорошо, - я взяла билет. Джессика просияла.
- Вот и отлично! Я зайду за тобой в семь вечера. Будь готова!
И, развернувшись на каблуках, она вышла из лавки.