- Очень интересная гипотеза. Только я вот думаю: не ловушка ли это, не отводят ли они нам глаза лжеприманками: Зеведеева пелерина, взрыв на красильной фабрике, неполадки в музее вооруженных сил и прочее - может, мне еще и не все известно…
- Как хотите, но связь прослеживается, - вмешался Нэстасе. - Судите сами: Санда Иринеу, будучи помолвлена с Пантелимоном, была соседкой Зеведея, а товарища Магеру, из-за которого Пантелимон расторг помолвку, перевели не куда-нибудь, а в Слатину, на красильную фабрику.
- Все так, - согласился Пантази, - но вполне вероятно, что эта на вид подозрительная связь как раз и использована в качестве мормышки. А именно: чтобы мобилизовать нашу энергию на поиски фиктивного внутреннего заговора и закамуфлировать международный источник и характер операции. Если это так, они в том преуспели, потому что мы потеряли три месяца.
Гиберча, слегка побледнев, спросил упавшим голосом:
- Что же мы могли еще сделать?
- Это не упрек, - продолжал Пантази. - Вы по крайней мере эффективно поработали с Зеведеем, ознакомили Пантелимона с его показаниями (не упустив, отмечу особо, то, что про фон Брауна) - и таким образом установили характер кода…
Гиберча оглядел присутствующих с потерянной улыбкой.
- Вы шутите, товарищ, - сказал он. - Я вам сразу доложил, что наши спецслужбы просто землю рыли, беря за основу фазы Луны и шестьдесят шестого года, и текущего. Все абсолютно без толку. Не сложилось не то что сообщения - ни одного внятного слова.
Пантази с задумчивым видом взялся за новую чашечку кофе, предупредительно ему поданную.
- Ясное дело, это всего лишь гипотеза. Но поскольку мы теперь знаем, что фальшивые издания пересылались за границу - в Мексику, в Италию, и, разумеется, не только туда, а значит, речь идет о международной акции, - не стоит основывать расчеты на фазах здешнего лунного календаря. Следует проверить лунный календарь на других меридианах, собрать данные по многим, даже по очень многим странам. Я полагаю, спецслужбы могут приступить к делу прямо сегодня вечером, с помощью электронных калькуляторов. Пусть обсерватория передаст в их распоряжение лунные таблицы всех широт. Остальное сделают компьютеры. Стоит начать охват планеты с наших соседей, потом перейти на Францию, Италию, Швецию, Мексику… Только не пропустите Уганду, - добавил он, чуть запнувшись.
X
Завидя Пантази, человек в белом халате сложил газету, порылся в портфеле, потом нехотя поднялся со скамьи, как будто ему было жаль уходить из-под тенистой липы, и лениво пошел прочь, то и дело оборачиваясь. Лишь убедившись, что Пантази сел на его место, он прибавил шагу и быстро исчез.
- Очень приятно, что наконец-то имею случай с тобой познакомиться, - заговорил Пантази, - да еще в таком месте, под липами. Не захаживал сюда три года. - Он вынул из кармашка зубочистку и повертел ее в пальцах. - Я хотел тебя поздравить и заодно выяснить, когда именно ты расшифровал код. За сколько дней до того, как сообщил Нэстасе?
Пантелимон обернулся к нему всем корпусом в крайнем изумлении.
- Да я разве расшифровал? Они же просчитали все, что возможно, мне товарищ Нэстасе сказал. И никакого результата.
Пантази молча приглядывался к нему, потихоньку разламывая зубочистку.
- Ты не смущайся, что я их ломаю, а потом жую. Это вроде нервного тика. Понимаю, не очень-то аппетитно смотреть, но такова цена, которую я плачу уже пять лет за отказ от курения… Так о чем я? - продолжал он, посерьезнев. - Меня интересует, сколько дней прошло с того момента, как ты проследил связь "фон Браун - прилунение - фазы Луны", до того момента, когда сообщил о своем открытии Нэстасе.
Пантелимон прикрыл глаза и закивал головой, как будто считая в уме.
- Четыре дня, не больше. А за день перед тем поделился с товарищем Ульеру, когда мы случайно встретились в галантерее, отдел зонтиков…
- Значит, три дня, - не скрывая удовлетворения, констатировал Пантази. - Ты держал секрет про себя три дня. Почему?
- Не решался… Принцип казался мне абсолютно очевидным и в то же время - ни в какие ворота. Что, впрочем, и подтвердилось.
- А почему ты открылся Ульеру?
- Потому что мы… ну… не скажу друзья, но просто он как-никак единственный, кому я вполне доверяю.
- Следовательно, - подытожил Пантази, - если бы твой приятель Ульеру в тот же день побежал к кому-нибудь с твоей тайной, этот кто-нибудь имел бы перед нами преимущество в двадцать четыре часа…
Пантелимон озадаченно пожал плечами.
- Но оставим это, - продолжал Пантази. - Сенсационный момент тут вот в чем: расшифровку кода тебе подсказала Зеведеева пелерина! Ведь ты признался - не правда ли? - на первом же допросе, что тебя поразили заплатки, пришитые на месте эполет.
Пантелимон в смущении заерзал по скамейке.
- Если бы не заплатки, Зеведей не остановил бы тебя у магазина на Мэтэсарь, чтобы спросить, который сейчас год, и ты и по сей день занимался бы потихонечку своими делами в лаборатории. Ты не стал бы объектом номер один некоторых секретных служб, и нам не пришлось бы охранять тебя день и ночь… Надеюсь, - добавил он с улыбкой, - ты понял, что, если тебя в срочном порядке перевели в провинцию, а затем поместили в санаторий под предлогом назревающего воспаления легких, а сегодня на министерской "скорой" доставили в Бухарест как бы для консультации, а потом пригласили погулять по парку в сопровождении санитара и, наконец, предложили посидеть вот на этой вот скамейке… надеюсь, ты понял, что все это для твоего же блага?
- Нет, я ничего такого не понял… Я думал только, что меня стали подозревать после того, как…
- Ты и до этого был под подозрением, - перебил его Пантази. - Но сейчас дело приняло другой оборот: нам приходится тебя охранять. Люди исчезают легче, чем ты можешь себе представить. Только хватишься человека, а он уже за морем, на другом континенте… Такие времена. Кое-кто проведал о твоем открытии, и проведал на двадцать четыре часа раньше нас…
- Но они же все просчитали… - снова попытался возразить Пантелимон.
- Об этом чуть позже. Я начале пелерины Зеведея, не будь которой… Пелерина его мне известна, для меня новостью было только то, что он таскает ее, прямо так, с заплатками, и зимой, и летом. Зеведей - личность мне знакомая, - добавил он, чуть помолчав. - Это я его упрятал за решетку. Мне вовремя доложили, что он собрался в горы, примкнуть к отряду вооруженных до зубов вредителей. И поскольку отряд, по моим сведениям, был уже окружен, я из жалости - Зеведея-то я знал чуть ли не с пеленок, водил когда-то знакомство с его дядей, полковником Бруно Флондором, - так вот, из жалости я в ту же ночь устроил ему арест под предлогом участия в фиктивном заговоре. Думал, получит он лет пять от силы, а он на суде разболтался не к месту и наболтал себе на все двадцать пять. Я был очень огорчен. Но главное - он все-таки вышел сухим из воды. Тех-то, в горах, взяли через несколько дней и сразу - к стенке. - Он помолчал, пристально глядя на Пантелимона. - Если ты его встретишь, не проговорись. Это старая история, Зеведей ничего не подозревает… Да, пелерина! - спохватился он, протягивая Пантелимону руку, как будто хотел показать ему зубочистку, которую только что достал из кармашка. - Я прочел по сто раз все стенограммы - все надеялся узнать, зачем он таскает эту пелерину!
- Да еще заплатками указывает место эполет, - подчеркнул Пантелимон.
- Эполеты сорвали при обыске, в ночь ареста. Я дал инструкцию искать валюту. Нашли бы - он схлопотал бы максимум три года, как раз шел подходящий процесс. Но Зеведей - цельная натура, настроился партизанить в горах, и в доме - ни цента, ни пенса, ни завалящего швейцарского франка!.. Тем не менее, - добавил он, улыбнувшись, - по городу, вероятно, прошел слух про такое внимание к эполетам, потому что с тех пор при обысках практически перестали изымать драгоценности и валюту из-под подкладки. Вот тут-то и начинается черная страница в истории нашей службы: мы не подумали о музейных коллекциях одежды, и в частности о коллекции военной формы. Таким образом, организация смогла свободно проработать по крайней мере десять лет. У них были свои люди в музее вооруженных сил и опытная агентура. Под разными предлогами: моль, пыль, каталогизация и прочее - то один, то другой предмет вынимали из витрин и относили в специально отведенную для этого комнату.
Остальное можешь додумать сам… Так они припрятали немало драгоценностей, валюты и даже кое-какое золотишко. Операция, естественно, дорого стоила, почти половину от цены предметов, которые они прятали. Однако с годами экспонаты стали приходить в ветхость - столько раз их пороли-перепарывали. Тогда замдиректора музея пришла в голову несчастная мысль: отдать их на реставрацию. Это с нашими-то красителями! В общем, форма после реставрации выглядела еще хуже, чем до, и замдиректора предложил ее радикально перекрасить. Так все и вышло наружу, разразился скандал…
- Прямо как в приключенческом романе, - сказал Пантелимон.
Пантази испытующе, с тенью разочарования взглянул на него.
- И все же мне никак не понять, зачем Зеведей и зимой, и летом ходит в этой пелерине. Насколько я его знаю, без причины он ничего делать не станет. Но что за причина? Нет, конечно, мы должны быть ему признательны. Из-за пелерины ты с ним познакомился, узнал про фальшивые издания, про фон Брауна и прилунение и выдвинул единственную стоящую гипотезу. Вот только ты не до конца ее изложил. Концовку приберег для себя.
- Я не понимаю, о чем вы, - упавшим голосом пробормотал Пантелимон.
Пантази снова смерил его долгим взглядом. Улыбнулся.