Глава 5
Между двух огней
Ночью я спал плохо. Мне постоянно снилось искаженное ужасом лицо настоящего Брика. Каково это - очнуться после долгого забытья и найти в своей памяти убитую маму? Может ли рассудок выдержать такое? Проснувшись утром, я решил задать этот вопрос Принцу.
На большой перемене ко мне подошла Жанна, источая приторный запах духов, и сказала:
- Ну что, зайдешь сегодня?
Как будто и не было того разговора. А может, она просто о нем забыла?
- Сегодня? - переспросил я.
- Ну да. Есть время?
- Есть! Конечно же есть!
- Ну и хорошо. Ты домой заходить не будешь?
- Нет.
- Тогда сразу после уроков пойдем! - улыбнулась она.
Огромных трудов мне стоило успокоить бешено колотящееся сердце. В немалой степени этому поспособствовал Брик, все еще бледный и хмурый с похмелья. Он принялся доканывать меня расспросами о назначении алкогольных напитков.
- Я все еще не могу понять, - причитал он, - какой в этом смысл? Сначала ты полностью теряешь познавательные способности, а потом и весь следующий день оказывается безвозвратно потерянным. Голова болит, работоспособности никакой. Зачем люди пьют?
- Чтобы не думать, - отозвался я, все еще мысленно перебирая произнесенные Жанной слова.
- Чтобы не думать? - поразился Брик. - Люди добровольно отрекаются от самого дорогого, что у них есть?
- Выходит, так. Большинство людей живет не очень-то хорошо. У них куча проблем, их мучают всякие мысли. Чтобы на какое-то время забыть обо всем этом, они пьют.
- Ужасно, - сказал Брик, и его изможденное бледное лицо придало этому слову поистине устрашающую окраску. - Пообещай мне, что никогда не будешь пить.
- Чего?
- Пообещай, что не станешь таким. Когда я тебя оставлю… В общем, я хочу быть спокойным за тебя. Если у тебя будут проблемы - решай их, а не забывай. Хорошо?
- Обещаю, - улыбнулся я.
Тогда мне было очень легко дать такое обещание.
Перед уроком русского языка Софья Николаевна поделилась с нами новостью: через две недели в школе будет осенний бал.
- Я очень надеюсь, что вы все придете, - сказала она. - Ведь это последний год, когда вы вместе. Будет профессиональный оператор. Представляете, какая прекрасная память останется?
Я представлял. Одноклассники и одноклассницы кружатся в вальсе посреди огромного зала, а я сижу за столом, делая вид, что мне все равно. Великолепная память. Надо обязательно будет купить видеокассету с этим торжеством.
- Можете уже сейчас искать себе пару! - Софья Николаевна с улыбкой забила последний гвоздь в крышку моего гроба.
Но вот, наконец, уроки закончились. Я видел, как Петя подошел к Жанне и что-то сказал. Она покачала головой. После этого Петя окинул меня презрительным взглядом и, вскинув голову, удалился.
- Готов? - Жанна повернулась ко мне.
Я распрощался с Бриком и вместе с Жанной отправился к раздевалке. Там на меня всем своим весом обрушились вопросы, ответов на которые я не знал. Идти рядом с Жанной, или чуть поодаль? Подать ей куртку? Если да, то как найти куртку в гардеробе быстрее нее? Как, открыв перед ней первую дверь, успеть подбежать и открыть вторую? Как поступить с дверью, если она открывается от себя? И, наконец, о чем говорить по пути?
- А по какой теме нужно заниматься? - выдавил я, когда мы прошли уже половину дороги.
- А, черт ее знает, - поморщилась Жанна. - Там эти плоскости какие-то, прямые… Вообще этого не понимаю.
- Ясно. Попробуем.
От дальнейших переживаний меня спас телефонный звонок. Жанна достала из сумочки телефон и принялась разговаривать с какой-то своей подругой. Я плелся рядом и украдкой бросал взгляды на ее смеющееся лицо.
Квартира, в которой жила Жанна, встретила меня легким беспорядком. Ее отец, вышедший нам навстречу, поприветствовал меня рукопожатием и обратился к дочери:
- Ты бы прибралась, что ли. Знала ведь, что человек придет.
- Я забыла, - откликнулась Жанна и за руку потащила меня в свою комнату.
- Достал, - прокомментировала она, закрыв дверь.
Я с любопытством осматривался. Впервые в жизни довелось побывать в спальне девушки. Пусть и не в том качестве, о котором все мечтают, но все же. Обстановка была такой необычной. Разбросанные повсюду журналы "Космополитен" и им подобные, бретелька лифчика, свисающая из неплотно задвинутого ящика комода, открытый шкаф с кучей нарядов, большое зеркало и целая батарея разнообразных баночек и флаконов на полочке под ним. Ну и, разумеется, аккуратно застеленная кровать. Та самая кровать, в которую Жанна ложится каждую ночь. Я не решался даже на метр приблизиться к этому святилищу.
- Блин, стул забыла! - обескуражено сказала Жанна. - Погоди!
Она убежала в кухню, успела по дороге поругаться с папой и вернулась, толкая перед собой стул. Я бросился ей помогать.
- Может, чаю? - предложила Жанна. - Или, вообще, пообедать? Там есть какая-то фигня.
- Нет, спасибо.
- А чаю?
- Не знаю. Можно.
- Щас! - Она снова упорхнула в кухню. Зашипел чайник, зазвенели чашки.
Я внезапно понял, что Жанна - Жанна! - тоже смущена не меньше моего. Это несколько меня обнадежило. Значит, какие-то чувства она ко мне все же испытывает. Я лихорадочно пытался придумать какую-то фразу, которая одновременно была бы и совершенно нейтральной, но и несла бы в себе некую информацию, способную натолкнуть разговор на лирическую тематику. Но в голову, как на зло, лез только Петя.
Жанна вернулась с посеребренным подносом, на котором стояли две чашки с чаем, сахарница и вазочка с печеньем. Все это она поставила на письменный стол. Сесть пришлось очень близко друг к другу, потому что иначе коленки упирались бы в ящики стола. Наши бедра почти соприкасались, и меня бросило в жар. Чай был горячим, как адское пламя, пожиравшее меня изнутри.
- Не трясись, чай разольешь! - заметила Жанна.
- Не могу, - я нервно рассмеялся.
- Слушай, ну серьезно! - она улыбнулась, дуя на чашку. - Ты же должен быть типа учителя! А ты рядом со мной дышать боишься. Ну-ка, дай мне подзатыльник?
- Чего?
- Того! Дай мне подзатыльник и обзови бестолочью, как Екатерина Михайловна!
Я смотрел в ее смеющиеся глаза, и не мог сдержать глупой улыбки.
- Ладно, - махнула она рукой. - Что с тебя взять.
Некоторое время мы пили чай молча. Жанна совсем не брала печенья, и я тоже не решался, пока она строго не сказала:
- Ну-ка возьми печеньку!
- А ты?
- А я на диете. Давай-давай, чтобы все съел. А то я потом грызть начну, стану толстой и некрасивой.
- Да это невозможно, - заверил я ее, взяв печенье.
Жанна смотрела на меня. Я понял, что краснею под ее взглядом.
- А я знаю, о чем ты хочешь попросить, - сказала она внезапно.
- О чем?
- Чтобы я с тобой пошла на осенний бал. Так?
Я о таком даже не думал, но теперь, когда Жанна сказала про бал, я понял, к чему стремиться. Если она согласится со мной пойти, то ближайшие две недели я буду верить и надеяться. Целых четырнадцать дней я буду жить!
- Ну да, так, - признался я.
- Ну, проси.
Я покосился на нее. Глаза сверкали, и было непонятно, хочет ли она говорить серьезно или просто развлекается.
- А ты согласишься?
- Откуда я знаю? Ты же еще не спрашивал.
- Но ведь… Ты не можешь не знать.
- А тебе нужно, чтобы все наверняка, да? Чтобы все по полочкам? Я ни секунды времени не потрачу на человека, который боится сказать несколько слов. Это же просто слова. Я не напишу их на бумаге и не расклею по всей школе.
Набрав полную грудь воздуха, я повернулся к Жанне и спросил:
- Ты согласишься пойти со мной на осенний бал?
Она задумалась, посмотрела в окно, отхлебнула чай.
- Да, - внезапно сказала она, разом подняв меня из глубин преисподней на самые вершины рая. - Но при одном условии.
- Каком?
- Если ты будешь со мной танцевать. Весь вечер. Каждый танец, какой мне захочется.
- Конечно! - пообещал я, упуская из виду тот факт, что танцевать не умею совсем.
- Я не очень-то люблю эти школьные сборища. В ДК на дискотеке будет гораздо веселее. Поэтому твоя задача - не дать мне скучать. Если справишься - обещаю тебе маленький сюрприз.
- Сюрприз? Какой?
- Много просишь! Если скажу - какой же это будет сюрприз?
Она засмеялась и толкнула меня плечом. Прядь ее волос скользнула по моей щеке.
- Ладно, давай заниматься, - сказала она. - Если Михайловна от меня не отстанет, я вместо осеннего бала буду дома геометрию учить.
- А я буду тебе помогать, - с неожиданной смелостью заявил я.
- Размечтался! - фыркнула Жанна.