- Рейнеке, мать твою, ты хоть один инквизиционный суд в империи видел ? Их и нет уже давно. Хочешь знать - последний закрыли, когда сержантский берет ещё был в моде. Да в этой глуши вообще ни одного суда нет, передавать некуда. Но если ты так волнуешься - бери бумагу, пиши.
Юнкер подчинился. Капитан сплюнул ещё раз и начал диктовать.
- Заседанием суда военного трибунала" - поставь дату...
- А какое сегодня …
- Любую, не отвлекайся. В составе. Двоеточие. Как у тебя полное имя, парень ? С титулом ?
- Барон фон Ринген унд Лессе цу...
- Значит в составе благородных и достославных вольных солдат императора нашего Фердинанда, господ Фон Рингена и Лессе. Рассмотрел дело, подданной императора … имя потом впишешь. Подозреваемой в колдовстве. И вынес решение.
Юнкер вздрогнул, капитан усмехнулся и продолжил.
- А вот здесь пропусти пару строчек. И внизу напиши. Приговор окончательный пересмотру не подлежит. Все. Свободен. Печать у сержанта
- А … герр капитан. Какое решение писать ?
- А какое хочешь... под твою ответственность теперь.
Надо было добавить пару фраз - предупредить парня, чтобы не увлекался, но Яков взглянул в юнкеру в глаза и решил - сойдёт и так. И попросил юнкера закрыть дверь с той стороны. Спать хочется всем, даже иногда и начальству. Вот Яков подумал и завалился - как есть, в одном сапоге. А то мало ли что...
Дом затих, только Магда крутилась вокруг спасённой девушки. Магда, да Рейнеке-юнкер, прогнать которого у Магды не получилось. Девица то приходила в себя, то проваливалась обратно в беспамятство. В один из таких моментов Магда услышала вдруг, как юнкер, с совсем неуместной здесь церемонностью спрашивает у девушки её имя.
- Анна, - прошептала она и опять потеряла сознание.
"Замечательно, - подумала Магда, безжалостно отгоняя Рейнеке от больной подальше, - от кого же ты, красавец, бежал на ночь глядя, да ещё и в одном сапоге ? Сеновал теперь не повод для знакомства? Впрочем, кто бы говорил..."
Глава 2 - Марш в никуда
2-0
попутчик
Под утро выпал снег, укутал землю и еловые ветви в лесу блестящим, переливающимся искрами на солнце одеялом. Это было красиво - как отметил про себя Яков выйдя на двор. Отметил краем глаза, той частью головы, что не была наглухо забита ротными делами и бедами. Обоз, повозки, солдатская обувь, вся тысяча и одна мелочь требующая капитанского внимания. "Припозднилось начальство с роспуском на зимние квартиры, ой припозднилось" - вздохнул он тяжело, прикидывая про себя сколько бед несёт роте эта красота. Если бы вышли из лагеря на неделю-две раньше - шли бы спокойно по твёрдой земле. А сейчас - разлапистые зелёные ели за забором укрыли снежными шапками пушистые ветки, зимнее солнце пробилось из-за туч, светило вовсю, его лучи играли на снегу, пуская в глаза яркие разноцветные искры. Капитан поморщился. Белый, искрящийся снег лежал везде. Чистый, праздничный. Лесли представил себе пеший марш по такой красоте и от души выругался. И не идти нельзя - сейчас деревенские очухаются...
Внезапно под ухом заскрипел снег, оторвав его от невесёлых мыслей. Яков обернулся. По двору перевалку шёл мастер-сержант, задумчиво почёсывая на ходу лохматую бороду.
- Доброе утро, герр капитан. - вежливо поздоровался тот.
- Доброе, сержант, доброе. - ответил Яков, смотря как парни из третьего капральства пытаются вытолкнуть обозную телегу за ворота. Колеса скользили по снегу и льду, застревали в ямах, оглобли выворачивались из рук. Люди ругались, кляня на чем свет стоит тяжёлую махину.
- Если конечно его можно так назвать.
- Почему же нельзя, можно. Утро, оно завсегда доброе. Когда не последнее. - усмехнулся сержант, откашлялся и продолжил:
- Тут такое дело, герр капитан. Вчера ночью на поле. Олухи то эти деревенские. Ой, скажу я вам, дров они хорошо натаскали, много. На пару талеров. Это по меньшей мере, а если с душой к этому подойти - Яков обернулся на каблуках и сердито посмотрел на улыбающегося в бороду сержанта. Знал он это сержантское "с душой" отлично знал.
C того сталось бы продать деревенским их же собственные дрова. А потом ещё раз, их соседям. А потом дождаться, когда все передерутся, торжественно разнять и снять со всех штраф за нарушение земского мира. В свой карман, разумеется - старый вояка проделывал такое не раз и не два на капитанской памяти. Только тогда шла война и жаловаться пострадавшим было некому.
- Дрова, говорите? Сжечь одного самозванного оберста ? Даже не думайте, мастер-сержант.
Сержант обиженно засопел, сверкнул на капитана злыми глазами.
- Вот я то, капитан, как раз и думаю. Я - думаю. - повторил он, упрямо, сквозь зубы выговаривая слова, - О том что идти нам на юг. Долго. Вначале пустошь, потом Эльба. И единственный мост - в Мюльберге, правильно?
- Да, другой дороги здесь нет. - подтвердил Яков, уже понимая к чему тот клонит.
- И в ящике денежном у нас, как всегда, мышь повесилась.
Опять нечего возразить.
- А в Мюльберг без денег ходить... Сами понимаете, капитан…
Яков понимал. Отлично понимал. И ему это совсем не нравилось.
- Перебьются. - холодно бросил он. Сержант вдруг улыбнулся
- Ну, я, положим, перебьюсь. - тут сержант улыбнулся ещё раз, будто вспомнил что-то приятное, - Вы пуританин. Ганс женат, Лоренцо, - последовал ещё один короткий смешок, - этот выкрутится. А остальные, - улыбка исчезла, - Остальные, капитан, пойдут брать штурмом веселые дома. Весело, с огоньком, держа наперевес справку о задолженности. И, по обычаю, будут в своем праве, только поди объясни это городским. Будет бунт. К гадалке не ходи, будет.
- Дисциплина в роте - ваша ответственность, сержант. Пока вы справлялись.
- Потому и справлялся до сих пор, что такие вещи наперед думаю.
- До Мюльберга далеко - успеем подумать, сержант...
Под ухом опять заскрипели сапоги и в разговор вмешался мягкий французский говор:
- Пусть завтрашний день сам позаботится о себе, - это подошёл младший из французов, аббат Эрбле. Нашёл место для библейской цитаты. Сержант только сплюнул на снег и ответил - сердито, сквозь зубы:
- У господа нашего апостолы под командой были. Числом двенадцать. А у меня уроды. Числом под сто. Поневоле приходится
- Сержант - оборвал его Яков, прежде чем старый волк до богохульства не договорился.
От ворот раздались удар, крики и сдавленный мат - на горке повозка вывернулась у людей из рук. Кто-то отпрыгнул, кто-то получил по ноге. Судя по отборным ругательствам серьезно никого не зацепило, но все-таки... Капитан устало махнул рукой. - Ладно, сержант, один день даю. Дневка. Все равно надо обоз перепаковать, перетянуть все, что можно. Переход будет долгий.
Сержант усмехнулся в бороду и пошёл
- Что-то старый волк сегодня не в духе, - заметил Эрбле, провожая взглядом уходящего вояку.
- Это не "не в духе", - ответил Яков, - это так, лёгкое раздражение. Вот когда он действительно не в духе... - тут капитан оборвал фразу, выругав сам себя в душе за глупость - о таком чужим не рассказывают. Тем более чужим французам. К счастью для него, аббат решил сменить тему:
- Кстати, а что это за Мюльберг такой, о котором он так беспокоился?.
- Весьма примечательное местечко. На юг отсюда.
- Вы идёте на юг?
- Да. Куда зимние квартиры назначили.
- Не возражаете, если мы с шевалье составим вам компанию? Нам как раз в ту сторону, а дороги в это время опасны.
Уходящий сержант внезапно развернулся, смерив французского шевалье долгим взглядом из-под кустистых бровей. Капитан посмотрел на него, потом на ворота конюшни и сказал
- Ничего не имею против.
2-1
поле
Рота покинула поместье на следующий день, прошла через лес, потом по полю неудавшейся казни. Капитан на всякий случай велел мушкетерам зажечь фитили. Но их серые дымки зря коптили небо - никому не было дела до идущих мимо солдат. Пресловутые дрова с поля давно убрали - сержант при виде пустого, вытоптанного сапогами места только рукой махнул. Яков оглядел кромку леса вдали, нахмурился и приказал ускорить шаг. Итальянец Лоренцо у знамени улыбнулся и засвистел такой неуместный в строю весёлый мотивчик. Немилосердно фальшивя при этом. Капитан обернулся, пробегая глазами шагающую по снегу колонну - нет ли отстающих. Вроде все на месте, но лучше проверить. Яков открыл было рот, послать Рейнеке назад, но обнаружил, что юнкера на положенном месте - за левым плечом капитана - нет. Вроде бы только что был.
"Куда он, мать его, провалился? - подумал капитан поворачивая коня, - хуже места не нашёл - отстать?"